Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 71

• Предыдущая
• 71/87
• Следующая

Бьёрн не смел даже оглядеться. В словах отца звучала неприкрытая издевка, и он даже не мог поднять глаза, чтобы встретить гневный, пронизывающий до костей взгляд. На самом же деле все обстояло еще хуже, чем ему представлялось: самим правом войти в этот дом он был обязан уговорам Альдоны, Эгиля и Гьёрдис. Как отец, Вигмар с облегчением увидел одного из девяти, но отнюдь не лишнего сына живым и здоровым, но как глава рода он не мог примириться с его поступком. Хальм, Гейр Длинный и Хлодвиг настаивали, чтобы Бьёрн был навсегда изгнан из рода и лишен права называться сыном Вигмара; поскольку он являлся побочным сыном, Вигмар мог от него отречься, не слишком вредя своей чести. Отговорили его Эгиль и Альдона, упирая на то, что изгнание может толкнуть Бьёрна на еще более худшие проступки. Нельзя же заставить весь свет забыть, что он – сын Вигмара Лисицы!

Прослышав о возвращении Бьёрна, в гридницу сбежались все родичи и домочадцы, кто находился поблизости. Одни вернулись с полей, другие пришли из кузницы, от рудных разработок, от плавильных печей, – все были заняты, все работали на благо рода, и только он один пропадал невесть где, служил недругу своего отца… Со всех сторон на него смотрели негодующие, недружелюбно-любопытные глаза. Хлодвиг издевательски усмехается: дескать, если кто родился от девки с хутора, то где уж от него ждать ума и чести? С сочувствием смотрели только Альдона и Эгиль, еще пахнущий горячим железом после целого дня возле наковальни. Но они молчали: побег Бьёрна имел самые глупые основания, а за свою глупость надо отвечать.

– Что ты молчишь? – по виду спокойно спросил Вигмар, но от его голоса у Бьёрна подгибались колени. Дикий гнев Бергвида Черной Шкуры был пустяком по сравнению с этим спокойствием.

– Я же не знал… – пробормотал Бьёрн наконец, поскольку от него ждали ответа. – Я же не знал, что ему взбредет в голову напасть на Рагневальда. Я думал, он будет биться с фьяллями. Он их ненавидит, а они ведь наши давние враги…

Сам Вигмар в молодости прославился, сражаясь против фьяллей, но сейчас напоминание об этом не смягчило его.

– Ты думал! – жестко передразнил он. – Ты не знал, что у Квиттинга нет худшего врага, чем Бергвид Черная Шкура? Кажется, в этом доме достаточно много об этом говорится!

– На подвиги потянуло! – кашляя, хмыкнул Хальм. – Мальчишка! Выпороть его надо!

– Лучше не носить меча, чем давать ему такое глупое применение! – сурово сказал Хроар.

– Ты опозорил нас всех! – гневно продолжал Вигмар, и Бьёрну хотелось попятиться: он не поднимал глаз, но взгляд отца жег его, как молния, каждое слово казалось ударом молота по голове, и у него было чувство, что вот-вот он окажется вбит в землю по самую макушку. – Мало того что Бергвид направо и налево объявляет нас предателями! Теперь и слэтты имеют право сказать то же самое и объявить меня предателем! Весь Морской Путь заговорит, что я послал сына в дружину Бергвида, что мой сын с моего согласия напал на Рагневальда и участвовал в разделе добычи! Скажут, что я придумал это как средство разрушить обручение, не нарушая слова! Что я коварен, как сам Регин! Весь род будет обесчещен! А все потому, что у одного героя слишком много лишней храбрости, но слишком мало ума!

Бьёрн молчал: эта сторона дела открылась ему впервые. И теперь он заподозрил, что ему грозит окончить свои дни на хуторе деда по матери, Скратте бонда, ходить за плугом и больше никогда не держать в руках меч.

Вигмар тоже молчал, гневно раздувая ноздри и стараясь справиться с собой; ему тоже впервые пришло в голову, что, может быть, не стоило заводить детей от кого попало, если потом сыновья хорошеньких, но неумных женщин оказываются неумными и приносят роду одни несчастья.

Альдона покусывала губы: она жалела брата и хотела, как в детстве, сказать за него, что «он больше не будет». Но она молчала, понимая, что проступок совершен не детский и детские оправдания не помогут.

– А где Бергвид сейчас? – Не менее добросердечный Эгиль пришел на помощь Бьёрну единственным возможным способом. – Как ты от него уехал? Он отпустил тебя добром?

Это действительно было спасением. Изредка бросая беглые взгляды на башмаки Вигмара, стоявшие на ступенях сиденья (выше он не смел поднять глаза), Бьёрн изложил новости Кремнистого Склона.

И о нем забыли. Рассказ потряс и изумил слушателей, а негодование Вигмара обратилось в другую сторону, разгоревшись еще жарче.

– Вот он что задумал! – восклицал он в ярости, крепко ударяя кулаком по подлокотнику своего сиденья. – Он теперь хочет породниться с Асольвом! Задумал подмять под себя Раудбергу! Конечно, когда там такой хозяин!

– А наш Бьёрн, выходит, потерял невесту! – насмешливо заметил Хлодвиг. – Вот это, я понимаю, преданность! Отдал вождю даже свою невесту!

– Тоже мне Сигурд![20] – подхватил Эрнвиг, который обожал старшего брата и во всем его поддерживал.

– Да он и рад! – сказала Альдона. – Он ведь никогда не хотел жениться на Эйре!

– А ты, брат невесты, что скажешь? – спросил Хроар у Лейкнира, стоявшего за спиной Альдоны. – Что это твои родичи задумали?

Лейкнир покраснел от волнения и глубоко дышал. Новость поразила его даже больше, чем родню хозяина, и он не находил слов.

Альдона повернулась, придвинулась к нему вплотную и положила руки ему на грудь.

– Ты никуда не поедешь! – внушительно произнесла она, глядя на Лейкнира тревожно и строго. Ей сразу же пришло на ум, что обручение Эйры и Бергвида грозит разлучить ее с Лейкниром, но Альдона намеревалась этого не допустить. Лейкнир был ее неоспоримым достоянием, и никто другой не имел на него прав. – Ты никуда не поедешь, ты понял? Что бы они там ни придумали – ты наш! Я тебя не отпущу!

Лейкнир сжал ее руку, но ничего не ответил. Если уж его отцу в недобрый час пришлось рассориться с Вигмаром Лисицей, то ему нужно выбирать. Конечно, он уехал бы домой – если бы речь шла о другом вожде, не о Вигмаре. Если бы дело не касалось Альдоны и эта ссора между отцами не грозила навсегда разлучить его с ней, с той, без которой он не мог обходиться… Он знал, в чем его долг и где его место. Он знал, что Вигмар не стал бы мешать его отъезду и делать заложником человека, который был много лет связан с его семьей самым тесным образом. Но не хватало духу вот так выступить вперед, поблагодарить за дружбу и объявить, что уезжает. Ведь в другой раз Альдона за ним не приедет. И этот шаг вперед для него стал бы шагом в пропасть, потому что разлучил бы их навек. Каково жить без Альдоны, он уже знал. Лучше уж сразу утопиться!

– Хотелось бы знать, что он об этом думает! – говорил между тем Вигмар, в котором первая ярость, по мере осмысления новости, быстро переходила в недоумение. – Не могу вообразить, как Асольв решился на такое дело. Он человек мудрый и осторожный, его никогда не тянуло на подвиги… Он не мог совершить такой глупости! Бергвид его заставил! Так ты говоришь, Бергвид уехал? – обратился он к Бьёрну, и Бьёрн с готовностью кивнул, довольный, что его замечают и признают его существование на свете. В его положении и это уже было хорошо.

Вигмар нашел взглядом Лейкнира:

– Поезжай домой и пригласи-ка твоего отца ко мне сюда. Я попробую по-дружески побеседовать с ним, пока этот сумасшедший брак не совершился. Может быть, он еще и одумается. Скажи ему, что я больше всего на свете хотел бы остаться с ним в добрых отношениях. Если Бергвид угрожал ему… Почему он сразу не послал ко мне? Я никому не позволю издеваться над моим другом и втравливать его в приключения! Никакому Бергвиду, будь он хоть сыном троих Стюрмиров!

– И девяти Далл! – фыркнул Хлодвиг.[21]

– Нет! – Альдона шагнула вперед. – Не он! Лейкнир не должен ехать туда! Пошли кого-нибудь другого!

Вслед за тем она подбежала к отцу, поднялась к нему на ступеньку и стала торопливо нашептывать:

– Нельзя посылать Лейкнира, он должен остаться с нами! Пока сын Асольва у нас, он будет гораздо благоразумнее!

• Предыдущая
• 71/87
• Следующая