Выбери любимый жанр

Ночь богов. Книга 1: Гроза над полем - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 43

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Трубный крик лебеди взывал о помощи, но кто с земли мог ей помочь? Сокол бил ее крыльями, грозил растопыренными когтями и гнал назад к лесу. Шаг за шагом, завороженно глядя в небо, люди шли по луговине к опушке, сжимали кулаки, шептали что-то. Князь Святко чуть не плакал от гнева и бессильной досады, опустив бесполезный лук.

Последний бессловесный крик долетел уже из-за вершин, и обе птицы пропали с глаз.

Теряя силы, лебедь кувырком летела к земле и почти рухнула на той же самой поляне. Сокол все-таки зацепил когтем ее крыло, нарушил равновесие сил, и теперь она падала, в безумном ужасе чувствуя, как разваливается ее птичий облик, но сил не хватало, чтобы заново собрать себя в человека. С отчаянным криком Семислава падала с высоты, ударилась о вершины берез, заскользила вниз по стволу. С треском ломались ветки под тяжестью быстро набирающего вес тела, сорванные листья летели над поляной, как зеленая метель.

Лютомер еще в воздухе понял, что наделал. Она могла разбиться – у нее не осталось сил, чтобы поддерживать лебединый облик, она стремительно возвращалась в человеческое тело, не успев приземлиться как следует. И еще счастье, если она успеет стать человеком до встречи с землей!

Грянув с высоты, сокол еще в воздухе превратился в волка, еще раз перевернулся над самой землей и упал уже человеком. Ловко вскочив на ноги, он прыгнул вперед и поймал падающую Семиславу. От силы удара Лютомер не устоял на ногах, и оба они покатились по земле. Крепко держа женщину в объятиях, он старался уберечь ее от лишних ушибов и в то же время боялся открыть глаза – что такое он сейчас увидит? В ушах свистело и громыхало, перед глазами вспыхивали, поглощали друг друга и снова расцветали разноцветные пылающие пятна. Даже ему было сложно справиться с теми силами, которые сейчас бушевали и кипели в них обоих, грозя погубить неосторожных.

Наконец излишки силы ушли в землю, все замерло. Лютомер лежал на земле, крепко сжимая в объятиях тело – слава Велесу, человеческое. Живое, судя по частому дыханию и сумасшедшему стуку сердца.

Женщина застонала и слабо пошевелилась, потом опять застонала. Лютомер открыл глаза, медленно выпрямился, осторожно выпустил ее из рук, укладывая на траву. Младшая жена Святомера оковского, красавица и волхва, сейчас представляла жутковатое зрелище. Быстро осмотрев ее, Лютомер с облегчением убедился, что обратное превращение прошло удачно, несмотря на потерю крови, которая могла привести к самым печальным последствиям. Лебединое крыло или птичьи ноги на человеческом теле – малоприятное зрелище. Есть такое сказание – одна молодая волхва превращала в лебедей своих братьев, но однажды что-то у нее не заладилось, и младший остался с лебединым крылом вместо правой руки…

Однако Семиславе повезло – она отделалась царапинами и ушибами при падении сквозь ветки. Осмотреть ее он мог без труда, потому что круговорот сил при внезапных превращениях и острые сучки дерева превратили ее праздничную шелковую рубашку в груду лохмотьев, которые держались на теле только потому, что Семислава лежала. Оглядывая ее, Лютомер мельком отметил: да, было бы весьма досадно, если бы вместо стройных ног это прекрасное тело заканчивалось парой черных лебединых лапок-загребалок. А так все в порядке, и муж этой молодой женщины по-прежнему достоин зависти…

Ночь богов. Книга 1: Гроза над полем - g5.png

Мельком глянув на себя, Лютомер заметил, что его исцарапанная кожа и рваные порты не намного в лучшем состоянии. Но что одежда – главное, сами живы. Хоть жена князя Святко и принадлежала сейчас к числу его врагов, Лютомер очень не хотел бы, чтобы с ней случилось несчастье. Такую драгоценность нужно всячески оберегать.

Но у Семиславы все оказалось в порядке, не считая двух глубоких царапин от соколиных когтей на локте левой руки. Распущенные волосы, растрепанные, перепутанные, густой светло-русой волной осыпали ее всю, с немалым успехом заменяя одежду; пряди разлетелись по траве, словно брошенный ворох вычесанной льняной кудели. Или скорее шелковой. Лютомер никогда не видел шелковой пряжи, но думал, что она выглядит примерно так.

Наклонившись, он взял ее руку и осторожно лизнул царапины, по звериной привычке зализывать раны.

Женщина зашевелилась. Видимо, она с трудом приходила в себя и еще не осознавала ни своего тела, ни окружающего мира.

Лютомер помог ей перевернуться, убрал волосы с лица. Под такой грудой и задохнуться можно. Хорошо бы воды, но до реки тут неблизко…

– Уйди, волчара, – хрипло и неразборчиво шепнула она, слабой рукой пытаясь оттолкнуть его голову. – Крови моей хочешь… Чуть не погубил…

– Прости, погорячился, – легко согласился Лютомер и еще раз лизнул ее царапины. – Не бойся, не съем. Заживет даже быстрее.

Семислава попыталась приподняться, но тут же без сил снова опустилась на траву. Лютомер встал, взял свою добычу на руки понес в ту сторону, где его ждали бойники. Груда белых шелковых обрывков осталась на зеленой траве, как сброшенное лебединое оперенье.

Вскоре к опушке леса подтянулось все войско. Сам князь Святко видел битву двух птиц в рассветном небе и понимал, что его жена, потерпев поражение, осталась в руках угрянского оборотня. Но по этой же причине он побоялся немедленно вести дружину следом. От оборотня можно ожидать чего угодно, а младшая жена, красавица и мудрая волхва, была слишком дорога Святко, чтобы он решился рисковать ее жизнью и благополучием. В семье и дружине оковского князя Семиславу любили, пожалуй, все, кроме княгини Чернавы, которая видела в ней соперницу, но даже старшая волхва сейчас призывала мужа не торопиться и попробовать сперва мирные средства. Поэтому княжеская дружина и добрая половина войска, собранного для хазарского похода, стянулась к опушке леса, где таился оборотень со своей добычей, но пока ничего не предпринимала.

Князь Святко так извелся, что с большим трудом сохранял перед людьми хотя бы подобие невозмутимости. У него не шло из ума – вот сейчас, пока он топчется на опушке, словно девка в хороводе, оборотень терзает его лебедь! Нужно было отправить кого-то на поиски и переговоры. Кого?

Среднего сына, Твердяту, наконец нашли – он лежал на берегу под ивами, мокрый насквозь и без памяти. Он оказался жив, но привести его в себя пока не удавалось, и волхвы сказали, что берегини выпили из княжича почти всю силу. Еще чуть-чуть – и умер бы. Угрянская княжна Лютава, с которой Твердята начинал гулянье, исчезла без следа. Ее младшая сестра и сейчас стояла рядом с Ярко, но, судя по ее растерянному и встревоженному виду, знала обо всем этом не больше прочих.

Князь Святко уже совсем решился идти в лес сам – рисковать собой ему было легче, чем кем-то из семьи, и никому из бояр он не доверял в той же степени, как самому себе, – как вдруг за деревьями мелькнули две фигуры. Две похожие фигуры – высокие, стройные, белые, как духи березовой рощи, плоть от плоти самого леса.

Они вышли и остановились на краю опушки, и князь Святко замер в трех шагах перед ними. Толпа в безотчетном порыве подалась за ним, но Святко, не оборачиваясь, движением руки велел всем оставаться на месте. Пока судьба Семиславы не прояснилась, положение требовало крайней острожности. Если оборотень пришел сам – значит, хочет говорить. А значит, надо сначала его выслушать. Выстрелить всегда успеется – если его берет железо. Святко отчетливо понимал, что если оборотню сейчас будет причинен какой-то вред, он, князь, возможно, никогда больше не увидит свою младшую жену. Поэтому он, мельком оглянувшись, сделал всем позади свирепый знак глазами – не шевелиться, убью!

Рядом с Лютомером стояла его сестра Лютава, и всем сразу бросилось в глаза, как они похожи.

– Здравствуй, князь Святомер. – Лютомер первым поздоровался и даже слегка поклонился, как младший из двоих. – Спасибо тебе, что пришел, ждать и искать не заставил.

– Жена моя где? – в ответ спросил князь Святко. – Жива?