Волчьи ягоды - Гордиенко Галина Анатольевна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая

Володька поймал себя на том, что дрожит от нестерпимого ужаса, и с головой залез под одеяло. Теплая, пахнувшая дорогим мылом темнота, успокаивала, напоминая о доме. Володьке мучительно хотелось плакать, горло распирал горячий, шершавый ком и мешал дышать. Он и сам не понимал, как сдерживается.

Мальчик покосился на соседнюю постель: она пустовала. Там теперь почти всегда пусто. Только в первые дни дед спал с ним в одной комнате. А потом заявил, что ему в избе душновато. И стал стелить себе прямо на улице. Под узловатой, раскидистой рябиной, росшей метрах в десяти от дома.

Володька как-то попытался лечь там же, но продержался лишь одну ночь: слишком много комаров. Да и непривычно. И что скрывать, страшно.

Лежащий рядом дед дышал совершенно неслышно, и Володьке почему-то казалось: старик не спит. Прислушивается и ждет, когда заснет он, Володька. Зачем ждет, мальчишка старался не думать, зато сам заснуть панически боялся.

Стоило прикрыть веки, как в памяти всплывали острейшие, словно заточенные белоснежные зубы и пронзительный недобрый взгляд совсем не стариковских глаз. Смутно слышалась какая-то возня на соседней лежанке, и Володькины нервы не выдерживали: он, едва не поскуливая от нестерпимого страха, снова слепо таращился в темноту.

Спал ли прапрадед, Володька до сих пор не знал. Сам же он глаз не сомкнул ни разу. Промучившись так до утра, он в результате вернулся в спальню.

Володька длинно зевнул и с надеждой покосился на стоявший рядом огромный будильник. Последнее время он чувствовал себя в безопасности только по утрам. Когда верхушки сосен уже окрашивались лучами выкатывающегося из-за реки солнца. Это случалось где-то к четырем часам. Дождавшись их, Володька обычно спокойно засыпал.

Ему почему-то казалось, что утром ничего страшного уже не случится. Ведь солнце встало! А время для нечистой силы — ночь. В любом триллере так.

Сейчас стрелки показывали без двадцати четыре, и Володька вздохнул с облегчением.

«Интересно, дед на месте?» — вдруг подумалось ему, и Володька осторожно встал с постели.

Если на месте, значит, он, Володька, кретин, и об оборотнях нужно просто забыть! А если нет?

Елки, с ума он, что ли, тут сходит?! Вот что значит — из города уехал, из привычной обстановки…

Под ногой заскрипела половица, и Володька задрожал: звук показался просто оглушительно громким. Он замер, прислушиваясь. Потом на цыпочках двинулся дальше. Забавная, длинноногая и почему-то лопоухая тень балансировала прямо перед ним, на полу, продвигаясь на пару с хозяином к выходу.

Неожиданно Володьке стало смешно, он вдруг увидел себя со стороны. Представил, что весь этот идиотизм засняли на видеопленку, и одноклассники смотрят ее в городе.

Естественно, ржут как кони!

Абсолютно все.

Даже девчонки.

Картина была настолько яркой, что Володька разозлился и уже смело пошел к двери. И в невольном восхищении замер на крыльце.

Короткая летняя ночь подходила к концу, и небо уже светлело. Изумительно чистый, настоянный на запахах леса воздух, казался терпким и кружил голову. По влажной от росы траве ползли, как живые, белесые клочья тумана. Луна была еще прекрасно видна, но свет ее становился с каждой секундой все более призрачным, и скоро она напоминала блеклый, выщербленный с одной стороны, тускнеющий на глазах поднос.

Володька радостно засмеялся. Глубоко вдохнул ароматный воздух и, купая босые ноги в мокром папоротнике, побрел к дедовой лежке. Подошел к рябине и застыл с открытым ртом: деда на месте нет. Мало того, его спальник даже толком не развернут!

Но мальчик почему-то не испугался. Наоборот, его сердце сладостно замерло, а затем забилось с такой скоростью… И откуда-то вдруг возникло предвкушение чуда.

«Поговорю с дедом! Честно, поговорю. Прямо сегодня! Просто спрошу: кто такие, по его мнению, оборотни? — Володька поежился, напуганный собственной смелостью и тревожно подумал: — Что он мне расскажет, интересно? А если просто к черту пошлет? Или высмеет?»

Володька побледнел. Зачем-то изо всех сил пнул ногой дедов спальник и ожесточенно пообещал себе, что сегодня же Пашку по болотам протащит.

Пусть он покажет ему волчьи ягоды!

Володьку затрясло от волнения: «Нужно к этим… ну, к волчьим ягодам присмотреться. На всякий случай. Если дед в самом деле… э-э… Короче, тогда в этом ничего страшного. Наоборот — здорово! Живая сказка. Только бы правда…»

Поэтому, когда появившаяся как из-под земли Маруська приветствовала его уже привычным «Еще человек, да?», Володька почти благодушно отозвался:

— Пока да.

Маруська подошла и села рядышком, аккуратнейшим образом расправив подол своего очередного длинного платьица. Володька, рассматривая ее крошечные, тугие косички, хмыкнул:

— А ты меня не боишься?

— Не-а.

— А деда моего?

— Деда боюсь.

— Почему?

Девочка кинула на него быстрый взгляд и потупилась:

— Ты не думай, я не волка боюсь. А просто дед у тебя больно смурной…

— Я считал: ты оборотня боишься.

— Не. Деда твоего. Сердитый.

— А почему оборотня не боишься?

— Волка?

— Ну да.

— Бабушка сказала: он зла не принесет. Он добрый.

— А ты его видела, волка-то?

— Не-а.

— А бабушка твоя?

— Тоже нет.

— Так может, все брехня?

— Не, правда.

— Да с чего ты взяла?!

Маруська сердито посмотрела на него и сказала:

— Я точно знаю. Его все собаки в деревне боятся. И другая живность.

— А Ивасик?

— Ивасик привык.

Ребята помолчали. Володька с любопытством спросил:

— А что ты все за мной ходишь? Даже вон ночью…

Маруська хихикнула:

— Какая ночь? Утро давно. Мамка уже в лесничество побежала.

Только сейчас Володька заметил, что солнце поднялось уже довольно высоко, а лохмотья тумана спустились ниже, к самой реке. Неожиданно для себя он рассердился и сурово прикрикнул:

— Ты разговор-то не переводи! Я спрашиваю: что ты за мной все бегаешь? Прямо как банный лист прилипла, честное слово!

— Интересно же, — еле слышно прошептала девочка. Подняла на него свои огромные глазища и с явной надеждой сказала: — А вдруг ты, правда, волком станешь?

— И что?

— Ты со мной тогда дружить будешь, нет? — Маруська прижала исцарапанные ручонки к тощей груди и взволнованно произнесла: — Ты не смотри, что я маленькая, я вырасту. Бабушка говорит: во мне кровушка чистая.

— Это ты о чем?

— Ну, волчья. Мы, Никитины, в Волчьей сыти не пришлые. Мы с тобой одной крови.

Володька опешил, горячая Маруськина речь неожиданно напомнила ему мультфильм про Маугли. Тот тоже всем джунглям сообщал, что они одной крови.

Наконец он потряс головой, прогоняя оторопь, с явным ехидством поинтересовался:

— Что ж сама не обернешься?

Маруська оглянулась и тихо призналась:

— Не получается…

— Ничего себе заявление! А ты что, пробовала?!

— Ага.

— Как?!

— Ягоды… — Маруська вдруг протяжно всхлипнула. — Никак не получается!

Володька ошеломленно уставился на девочку, не в силах поверить услышанному. Потом разъяренно рявкнул:

— Дуреха! Ты ж отравиться могла!

— Ага. Я долго болела. Мамка боялась: помру.

— И что?!

— Выздоровела.

Володька ожесточенно сплюнул на землю, затем неожиданно расхохотался. Цирк! Он, да семилетняя Маруська — два сапога пара! Осталось только ягод вместе налопаться!

— Эй, ты чего? — обиженно дернула его за руку девочка.

— Ой, не могу! Фантастика! Ну и идиот же я!

Перестав смеяться, Володька с интересом посмотрел на семилетнюю авантюристку:

— Слушай, а ты какие ягоды ела? Обычные?

— Ну… красненькие.

— Чудачка! По вашей легенде, мой дед те ягоды на каком-то дальнем болоте нашел. Они лиловыми должны быть, поняла?

Маруська открыла рот и смешно сморщила маленький курносый носик, размышляла. Потом дернула себя за косичку и решительно заявила:

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая