Перышко из крыла ангела - Неволина Екатерина Александровна - Страница 8

• Предыдущая
• 8/21
• Следующая

Но вот и школа. Таня нырнула в подъезд и оказалась в запруженном вестибюле… Время до начала урока еще оставалось. Прекрасно, можно привести в порядок испорченную прическу.

Первым уроком был русский, и, едва только Таня села на свое место, Ленка пристала к ней с вопросами.

– Ты где это вчера шлялась? – прошептала она, пока учительница раскрывала журнал, чтобы провести ежеурочную перекличку.

– Да так, были дела, – попыталась отмахнуться Таня.

Но от Лены так просто не отделаешься.

– Что за дела? Небось опять с отцом куда-то таскалась?

Они учились с Леной с первого класса, и та, конечно, знала о Таниной привязанности к отцу. А жаль. Тане не хотелось, чтобы другие знали о ней слишком много, это словно делало ее беззащитной перед ними.

Ленка смотрела выжидающе, и Таня могла бы просто кивнуть, и тогда подруга, конечно, от нее бы отстала, но вместо этого девочка отрицательно покачала головой.

– Так что, мне из тебя каждое слово клещами вытягивать? Ну расскажи, а?.. Ты… – и тут у Ленки загорелись глаза. – Ты с кем-то познакомилась? Ну признавайся же! Димон говорил, что ты вчера какая-то странная была…

– Не Димону судить, – отрезала Таня. – И вообще…

– У вас, наверное, есть интересные темы для обсуждения. Может, поделитесь ими со всем классом? – вмешалась в разговор русичка. – Молчите? Ну что же, либо вы будете слушать меня, либо мы будем слушать вас, если уж вы лучше разбираетесь в материале. – И она продолжила вести урок.

Весь урок Ленка пыталась вытянуть из Тани как можно больше информации, но та держалась стойко. А на перемене к ним подошел Ромик.

– Серый недоволен, – сказал он Тане, насупившись. – С чего это ты нами пренебрегать начала? Он вчера так и сказал…

– Если у Серого есть ко мне разговор, – оборвала его девочка, – пусть придет сам, а не присылает своих шестерок.

– Это ты про меня? – обиделся Ромик и почесал толстый живот.

– Ну не про себя же, – Таня равнодушно пожала плечами. – Серый знает, что я не шестерю и шестерить не намерена. Или стая меня уже не уважает?

Ромик, не зная, что ответить, принялся ковырять пол носком ботинка. У Тани и вправду был свой, особый, статус в компании. Серый был вожаком, но и ее уважали и слушали. Кстати, единственную из девочек. И Лена, и даже девушка Серого, хорошенькая Светка, стояли рангом пониже – так сказать, на подтанцовке.

– Ладно, – выдавил он из себя, – скажу Серому, что со мной ты разговаривать не хочешь.

Он выглядел так потерянно, что Тане даже стало жаль его. Но что поделаешь – нужно держать марку.

– ОК, уладили, – кивнула Таня, и Ромик удалился.

Школьный день был таким же, как всегда. Когда уроки закончились, Таня с Ленкой вышли на школьный двор и сразу заметили Серого.

Он выжидательно смотрел на Таню, намеренно не здороваясь первым. Она тоже молчала, зная, что стоит отступить хоть на один шаг – и дальше будешь отступать и отступать, подчиняться, а не командовать.

Так они и стояли – друг напротив друга, как два волка, готовые к поединку. Ни один не спешил нападать первым.

И только Ленка, бегая между ними, не знала, что делать, и испуганно переводила взгляд с одной на другого.

– Ребят, – растерянно произнесла она, – я не поняла, зачем вы из-за пустяка ссоритесь?..

Только тут Серый перевел на нее взгляд и улыбнулся – холодно, одними уголками губ.

– Не мельтеши. Все путем. Мы с Таней сами все уладим.

Таня кивнула.

Ничья. Он снова признал, что она не слабее его. Можно немного расслабиться и прервать наконец эту затянувшуюся партию, где все они – пешки. Только всякая ли пешка может стать королевой?..

– Так что ты хочешь сказать? – чуть приподнял бровь Серый, изображая ироничное, но сосредоточенное внимание.

– Ничего, – развела руками Таня. – Я не предавала стаю и не предам, но у меня есть право поступать так, как нужно мне, и ни перед кем не отчитываться. Никому, – многозначительно повторила она.

Серый примирительно поднял вверх руки:

– ОК, уладили. Только знай: надумаешь совсем линять – я тебе этого не прощу.

– Зачем линять? Я помню, как мы еще два года назад волчью клятву давали. Я от клятв не отступаю.

Она была свободной волчицей, но признавала закон стаи. Должны же в жизни быть хоть какие-нибудь ценности…

А вечером они отправились кататься на мотоциклах. Собственно, мотоцикл имелся всего один – Серого. Поэтому, пока тот катал свою девушку, остальные сидели на детской площадке.

Худющая Светка в коротком кожаном топе, с пирсингом на пупке, в кожаных брюках, которые висели на ней как на вешалке, гордо восседала за спиной своего бойфренда, видимо, твердо веря, что все на свете просто умирают от зависти.

Таня ей не завидовала. Да и на мотоцикле она предпочла бы ездить сама, а не примостившись позади надежного спутника.

Все шло своим чередом, но Танин телефон упорно молчал.

Вернувшись домой, она снова взялась за куклу. После того как пластиковая заготовка была выдержана в духовке надлежащее время, девочка приступила к изготовлению тела. Это была кропотливая и трудная работа. Для начала приходилось формировать «скелет» куклы из металлической проволоки, дальше – «наращивать тело», плотно-плотно накручивая на скелет ткань. При этом самое сложное заключалось в том, чтобы соблюсти правильные человеческие пропорции.

Кисти рук и ноги Таня тоже изготовляла из запекаемого пластика.

Далее куклу можно было раскрашивать, делать волосы и шить для нее одежду.

Разумеется, работа эта была не на один день.

Сегодня девочка едва приступила к ней и все равно легла спать очень поздно.

Михаил так и не позвонил.

Позвонил он только через неделю, когда Таня с Ленкой как раз собирались идти в раздевалку, чтобы переодеться на физкультуру.

Едва взглянув на экран мобильника, Таня бросила подруге: «Иди, я тебя догоню», – и отошла подальше, чтобы разговор не было слышно никому из проходящих мимо одноклассников.

– Привет, девочка из стаи! – раздался в трубке знакомый голос.

– Привет, мальчик с крыльями, – отозвалась она. – Тебе что, на небе внеплановый отпуск дали?

– Ты о чем?

– Да так, удивляюсь, с чего это вдруг обо мне вспомнил…

– Знаешь такое слово: ЕГЭ? Вот-вот, а у меня до него считаные, можно сказать, дни остались.

– Значит, сидишь зубришь? Вот и зубри себе дальше. – Только отцу Таня могла позволить пропадать на сколько вздумается и звонить когда ему хочется. Нет, она была бы только рада, если бы отец звонил почаще…

– Ладно, не обижайся, – примирительно сказал Михаил. – Извини, что не звонил. Дел всяких по горло… Слушай, а давай лучше встретимся. Я тебе тексты, которые обещал, распечатал. И словарик к ним…

– Смотрю, тебя ко мне все-таки подослали за тем, чтобы повышать мою успеваемость.

– Вот чудачка, а ты так и хочешь оставаться двоечницей?

– Я не двоечница! – вспылила Таня, у которой в дневнике в основном действительно паслись тройки, перемешанные с четверками ну и с уж совсем залетными пятерками.

– Вот и хорошо. А знаешь, невежество сейчас не в моде.

– Нет, тебя точно наша классная подослала!

– Извини, – сбавил тон Миша, – я сразу понял, что ты девочка неглупая. Еще на выставке… Ты там с таким лощеным мужчиной была.

– Это мой отец, он журналист из «Московских огней», – ляпнула Таня и тут же пожалела о своих словах. Во-первых, отцу бы вовсе не понравилось, что она рассказывает первому встречному о его работе, а во-вторых, получалось, будто она – Таня – перед этим первым встречным еще и оправдывается.

– Ты на концерт «Агаты» хочешь? – спросил ее тем временем Миша.

– Ну, хочу, – призналась Таня.

– Тогда слушай мое предложение. Сегодня пятница. Значит, вечер свободен. Давай сегодня часа в четыре пересечемся где-нибудь на Арбатской. Ты сходишь со мной в музей Востока, а я с тобой – на концерт. Получится и нашим, и вашим. Договорились?

• Предыдущая
• 8/21
• Следующая