Цирк приехал! - Аронов Александр - Страница 11

• Предыдущая
• 11/49
• Следующая

— Фрушка! Фрушенька!..

— Кукарача! — неожиданно выругался Фрушка и перелетел на Борькино плечо.

Валька застонал от смеха.

Склевав крошки, грач снова уселся на палочке и проговорил все, что знал.

«Надо его к шуму специально приучать, — подумал Борька. — Привяжу Фрушку и буду рядом по рельсине молотком лупить».

Борька показал ребятам кусок ваты.

— Представьте себе, что у меня заболели уши, — сказал он, — а Фрушка за мной ухаживает.

Борька положил кусок ваты на траву у своих ног и застонал. Птица схватила клювом вату и осторожно заложила её в левое ухо Борьки. Потом уселась на его плече.

— Ой, Фрушенька, теперь другое заболело!

Птица выдернула вату из левого уха и так же осторожно заложила в правое.

— Опять левое!

Птица снова переложила вату.

— Правое! Левое! Правое! Левое!. Фрушка метался вокруг головы.

— Оба уха заболели!

Все расхохотались. Фрушка даже каркнул. Но на этот раз он не улетел, а постучал по Борькиному лбу клювом: «Думай, дескать, что говоришь! Как я обойдусь одним куском ваты?»

Ребята давились от смеха. А Борька продолжал настаивать:

— А я говорю: у меня оба уха болят!

Фрушка уселся на землю рядом с ватой. Он склонил голову и словно задумался. Потом наступил лапкой на вату и выдернул из неё большой клок. Подлетел к Борьке, заложил вату в правое ухо. Снова опустился, схватил оставшийся кусок и засунул его в левое ухо.

— Ой, мамочки, ой, помираю! Ой, держите меня! — завывал в кустах Валька Кадулин. — Ещё покажи что-нибудь!

— Ещё его натравить можно на кого хочешь. Крикнешь: «Фрушка, ату его!» — он и бросится.

Фрушка нахохлился, зло глядя на ребят.

— А ещё что показать можно? Ну ещё какой-нибудь номер…

— Есть! Есть номер… Не волнуйтесь, — сказал Борька. — Выбирайте кто что хочет. Листочек или хвою?

— Хвою! Листочек! Хвою! — закричали ребята наперебой.

— Тише! Тише! А то опять улетит! — крикнул вожатый. — Поднимайте руки.

Сразу стало тихо. Руки подняли все.

— Ты чего хочешь, Нина? — спросил Борька.

— Хвою, — еле слышно ответила Нина.

— Фрушка! Принеси хвою! — приказал Борька. — Хвою, хвою!

Ребята следили затаив дыхание за полетом грача. Фрушка подлетел к сосне, оторвал клювом от ветки несколько хвоинок и принес их Борьке. Борька тут же передал хвою Нине.

Нина посмотрела на него с благодарностью.

Потом Фрушка срывал то хвою, то листочки, как просили ребята.

В конце Борька показал сногсшибательный номер: бросил на траву фанерку, рассыпал на ней бусинки; а грач стал на одну лапу, другой схватил иголку с ниткой и, помогая себе клювом, нанизал бусинки на нитку.

— Ты просто настоящий артист! — похвалил Борьку вожатый. — Такой номер можно в цирке показывать.

— А где его возьмешь, цирк-то? Всё не едет и не едет… Уж скоро зима придет… — вздохнул Борька.

— Ты скажешь! Зима… Осень в этом году теплая будет. Погляди, в лесу ещё лето, — засмеялся Коля.

Поздним вечером Борька с Власом сидели в комнате. Нина ушла спать. Влас читал «Робинзона Крузо», Борька возился с Фрушкой.

Вдруг Влас спросил:

— Ты в пионеры-то будешь вступать?

— Собираюсь!

— Долго собираешься что-то…

Борька, Нина и Влас сегодня с утра наряжаются: пойдут в «Великий немой». Так называется городской кинотеатр. В нем специально для ребят в двенадцать часов состоится утренник.

Пионеры выстроились перед школой.

Лешка Косилов ударил в барабан. Отряд зашагал.

Борька шел не в строю. Не пионер — нельзя. Увидел его Коля Плодухин, поманил к себе:

— Пошли рядом! Пой!

Наверное, все пионеры завидовали Борьке: они идут в общем строю, а он шагает сбоку, рядом с вожатым. В ногу — Красный от гордости. И в кино Коля посадил Борьку рядом с собой. Вот какой сегодня у Борьки день!

Перед стареньким заплатанным экраном появился длинноволосый полный молодой дядька в холщовой рубашке с черным бантом на шее.

— Артист! Артист! — зашептали ребята.

«Артист» сел за пианино, открыл крышку, пробежал по клавишам. Пианино задребезжало, застонало. Зал затих. Погасили свет. Началась картина.

— «Оторванные рукава», — прочли ребята. «Чух-чух-чух!» — заиграл пианист.

— Поезд, поезд это! — зашептали в зале.

И точно. По экрану идет поезд. Прямо на ребят. А в вагоне сидит мальчишка Ленька. Едет в Москву, к дяде. Мелькают улицы.

— Это Кремль, — стал громко объяснять Павлик — Ходячая Энциклопедия. — Это Сухаревка. Это храм Христа-Спасителя.

Бродит по улицам Ленька, ищет дядю. Нигде не может найти. «Что делать Леньке?» — прочли ребята надпись на экране. И верно. Что делать?

«Артист» заиграл весело, громко. На все педали нажал. На экране — асфальтовый котел.

— Сейчас беспризорников покажут! — крикнул Ромка.

Угадал. Из чана выскочили беспризорники. Рваные, чумазые, как черти.

В зале расхохотались.

— Ну до чего здорово!

Закончилась первая часть, Все захлопали.

«Эх, яблочко, да куда катишься?» — загремел через несколько минут пианист. Раз веселое заиграл, значит, опять покажут беспризорников. Точно. Ленька связался с беспризорниками. Прошла всего неделя, а он стал уже Ленькой Гвоздем.

Борьке очень нравилась картина, потому что в ней все правда, как в жизни. Что было бы с самим Борькой, если бы ему не попался Влас? Куда бы он подался, когда убежал из дому? Тоже жил бы в асфальтовом котле или на чердаке где-нибудь. Тоже воровать бы стал, как Ленька. И били бы его, как сейчас бьет Леньку вожак беспризорников Ганька за то, что мало наворовал…

Борька вдруг крепко зажмурился, из-под ресниц выступили крупные капли слез.

заиграл «артист».

На экране по мостовой вышагивал отряд пионеров. Ребята шли бодро. Впереди — барабанщик. Сбоку — вожатый.

— Как и мы: тоже в кино собрались смотреть «Оторванные рукава»! — острил неугомонный Ромка. — Только Борьки Ваткина не хватает рядом с вожатым…

Все засмеялись. Борька даже не улыбнулся. Он внимательно следил за тем, как обласкали Леньку Гвоздя пионеры, и думал: «Почему у пионеров с богом такие нелады? За что они его так ненавидят? И он их не любит». Сколько раз говорили Борьке и мачеха с Сергеем Михайловичем, и отец Никодим: «Не связывайся с бесовским отродьем! Пионеры неугодны богу!»

Чем же они неугодны богу? Разве они не делают такое же добро, как он! Бог за бедных. И они за бедных. Бог велит всем делиться. И они всем делятся. Вон какой хороший пиджак подарили сейчас Леньке Гвоздю! Почти что новый… И бог против буржуев, и они тоже… Неужели между ними просто кон-ку-рен-ция? Как быть Борьке? В пионеры ему хочется. Вот явился бы бог и сказал: «Я тебя в пионеры благословляю! Не знал я, что они хорошие!»

На экране свалка. Ганька, вожак беспризорников, бьет пионера. Но вчэт и Ганька в глаз получил. Попало за пионера! Ленька Гвоздь не дал его в обиду. Молодец парень!

— Так, так! Дай ему! Дай! — закричали ребята. Как сумасшедший застучал по клавишам «артист».

Еше чуть, и пианино разлетится вдребезги.

Снова зажегся свет. Ребята вертятся, переговариваются, ждут не дождутся, пока киномеханик запустит новую часть.

Конец у картины благополучный. Пионеры не дали Леньку в обиду. Устроили в детскую колонию. Во всю мочь загремел «Интернационал» на стареньком разбитом пианино.

Потом выступали пионеры. Римма снова пела «И мой сурок со мною». На пианино играл «артист». Извинился только, что по слуху, без нот. Вот память у человека!

• Предыдущая
• 11/49
• Следующая