Светорада Янтарная - Вилар Симона - Страница 62

• Предыдущая
• 62/112
• Следующая

Она думала об этом, пока протоспафарий августы вел ее мимо многочисленных разноцветных колоннад, мимо застывших стражей– эскувиторов с огромными, каплевидной формы щитами. Они спускались и поднимались по полированным лестницам, проходили через залы, где в навощенных до глянца полах отражалось пламя настенных светильников с горевшей нафтой.[117]

Когда же они приблизились к вестибюлю дворца Камил, где был расположен гинекей Зои, Феофилакт вдруг с такой силой схватил княжну за руку, что она невольно ахнула.

– Думай, тварь, что станешь говорить при Карбонопсине! – почти зашипел он ей в лицо сквозь сжатые зубы. – Одно лишнее слово… и я отправлю тебя туда, куда давно следовало отправить такую блудливую язычницу.

После того как он отпустил ее, Светорада, потирая болевшее запястье, подумала, что к тем, кто мог пытаться убить ее, прибавился еще и Феофилакт. Зря она испытывала к нему благодарность…

В гинекее Зои важные дамы расступались, давая Янтарной проход. Открылась золоченая, украшенная цветными эмалями дверь. Зоя приняла княжну в своем личном покое. Правда, сказать, что приняла, значило бы погрешить против столь любимых тут церемоний. Зоя ходила по комнате, ломая руки, ее иссиня– черные волосы рассыпались по спине, она была в простом светлом платье, только на плечи была накинута опушенная соболем пурпурная пелерина.

Зоя лишь кивнула в ответ на поклон Светорады, продолжала метаться по покою, то приближаясь к большому камину, в котором жарко горел огонь, то удаляясь в тень, к висевшим в углу иконам. Она молчала, поэтому молчала и княжна, окидывая взором немыслимую роскошь опочивальни августы: золотые звезды на лазурном, как небо, потолке, нарисованный на полу павлин с дивно расходящимися перьями, алые стены с фигурами застывших в мозаичном исполнении великих людей империи. Неожиданно Светорада заметила, как одна из фигур зашевелилась и вперед вышел высокий смуглый мужчина в белых одеждах, с длинными, зачесанными назад волосами. Светорада даже вздрогнула от неожиданности, потом поняла, что перед ней всемогущий евнух Самона – сподвижник Зои, но враг Николая. Придя в себя, княжна поклонилась.

– Базилиса Зоя поведала мне о том, как вы помогли ей, – высоким, но вполне мелодичным голосом заговорил Самона, беря Светораду за кончики пальцев и подводя к обитому алым шелком креслу. Усадил, сам налил ей вина в бокал. – Это было благое деяние, госпожа Янтарная, однако, как оказалось, оно повлекло за собой неожиданные и опасные последствия.

– Да, да! – взволнованно вскричала Зоя. – Я действовала, не подумав. И теперь Лев день и ночь льет слезы, ибо наше положение стало шатким, мы можем лишиться всего! Эти черноризцы оскорбляют нас, они возмущают государство и Церковь! Они уличают моего супруга в желании следовать указанию Папы, а не решению православного Собора. Они говорят о Дуке…

– Кто, интересно, говорит? – невинно спросила Светорада и усмехнулась, пригубив бокал.

– Да все! – Зоя была на грани истерики. – Лев выходил к ним с сыном на руках, умолял простить нас, говорил, что нам необходимо было сделать Константина законным царевичем. Эти лицемеры умиляются при виде Константина, некоторые даже говорят о своем сочувствии, но едва они уходят, как опять все начинают твердить об анафеме и хвалят Дуку.

– Значит, вы хотите сказать, что влияния патриарха для них достаточно, чтобы стать изменниками?

Зоя только махнула рукой. Села на небольшой табурет перед камином, обхватила себя за плечи, словно озябла, и стала смотреть на огонь, чуть раскачиваясь. Она не уловила намека. Но тут был Самона, и Светорада заметила в его глазах интерес.

– Насколько я знаю, вы не так давно вошли в лоно нашей святой Матери Церкви. У вас иное мышление, отличное от нашего. Вы дали Зое дельный и неожиданный совет. Может, и сейчас, раз вы добились аудиенции, вам есть что сказать. Если, конечно… – тут его лицо стало отчужденным, – если вы не пришли требовать награды за услугу.

– Тогда я выбрала не самый подходящий момент, – мило улыбнулась княжна, сама дивясь собственному самообладанию. – А пришла я к вам, чтобы спросить: разве положение Николая Мистика так уж незыблемо? Разве не бывало случаев, когда лишали сана патриарха и более достойных людей?

Зоя быстро оглянулась, Самона картинно прижал руки к щекам. Потом сказал:

– Вы и впрямь думаете иначе, чем мы. Однако Николай Мистик – крестный брат базилевса, и он…

– Ведет себя отнюдь не по– родственному, – закончила Светорада. И, чтобы не дать им опомниться, спросила: – Есть ли в империи священнослужитель, которого почитают не менее, чем Николая Мистика? Есть ли такой, с кем считается император, чьим мнением он дорожит, к кому прислушивается? Не может быть, чтобы среди такого количества епископов, митрополитов и игуменов не было никого, кто бы не был достоин заменить Николая как главу православной церкви.

– Соперником Николая долгое время считали архиепископа Арефу Капподакийского, – задумчиво произнесла Зоя. – Но он сейчас поддерживает патриарха. Есть еще игумен Псамафийского монастыря, но он такой святоша…

– Он святой человек! – неожиданно прервал ее Самона. Глаза его вспыхнули: – Игумен Псамафийский как раз тот человек, который нам нужен! Он известен своей святостью, к нему прислушиваются. Да и Лев доверяет ему. До того как император сделал Николая патриархом, именно Евфимий был его духовником, да и сейчас базилевс часто о нем вспоминает, жалеет, что игумен Евфимий совсем отошел от светской жизни, посвятив всего себя служению Господу.

– И этот святой человек захочет соперничать за патриарший престол со столь коварным интриганом, как Николай? – Зоя иронично скривила яркий ротик.

– А если возникнут иные причины лишить Николая сана? – вкрадчивым голосом спросила княжна. – Если место патриарха окажется свободным, примут ли церковники своим главой почтенного и святого Евфимия?

Самона усмехнулся.

– Похоже, вам опять есть что сказать.

И княжна сказала. Сообщила, что если все отцы Церкви так единодушны в борьбе против Льва и Зои, то это можно списать на власть и влияние на них патриарха. Сказала, что если в городе есть люди, которые организуют процессии, требующие возвращения Андроника Дуки, то ведь кто– то ими руководит. И этот руководитель, несомненно, человек влиятельный и богатый, способный оплатить подобные сборища. Этот же могущественный человек вполне может вбить в головы своих прихожан мысли о спасителе империи извне, когда четвероженец Лев отлучен от Церкви. И еще: разве всегда столь снисходительный к просьбам кесаря Николай не отказал ему, когда речь зашла о разводе Александра с дочерью изменника Дуки? И разве Константин Дука не заручился прежде всего поддержкой патриарха, перед тем как явиться к автократору? Константин мог бы стать великолепным заложником в противостоянии с его отцом Андроником, но Николай представил его ко двору как преданного сторонника, ищущего убежища, и Лев принял его, лишив себя возможности влиять на отца через сына.

– Это все только домыслы, – задумчиво подытожил Самона. – Об этом стоит подумать, но доказательств у нас нет.

И тогда Светорада поведала, как при ней Николай Мистик отправлял послание своему «дражайшему сыну Андронику». Андроник всего лишь имя, но много ли у патриарха таких Андроников, коих он называет «дражайшими» и с коими ведет тайную переписку?

От ее слов Зоя едва не взвизгнула, вскочила, уже схватила золоченый молоточек, чтобы ударить в диск, но Самона удержал ее руку. Пояснил, что слов одной женщины, пусть и известной красавицы Янтарной, недостаточно, чтобы сбросить такую глыбу, как Николай Мистик. Но они могут начать расследование, заслать шпионов…

– Один шпион патриарха и так находится подле вас, – заметила Светорада, невозмутимо любуясь игрой пламени на своих перстнях. Мельком подумала, что она так и не рассталась с обручальным кольцом Ипатия, украшенным желтоватым топазом. Нехорошо, надо будет отдать его. И эта сторонняя мысль немного успокоила ее, подарила мгновение, чтобы собраться с духом перед тем, как она отдаст человека на пытки и муки.

• Предыдущая
• 62/112
• Следующая