Полярная звезда - Вивье Колетт - Страница 29

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая

— Ты похож на свою мать, — сказала она ему, — а глаза у тебя дяди Анри… Где ты провёл ночь, противный мальчишка? Господин Юло заявил, что я тебя прячу, ни больше, ни меньше.

— В пещере Кра, тётя…

— Ну-ну, хорош!.. Надо мне во что бы то ни стало успокоить твоих родителей; насколько я поняла, они должны приехать сегодня утром — представляю, в каком состоянии!.. Но кого послать на улицу Аиста? Николя вернётся только через час.

Тут весьма кстати подоспел Тинтин, на него и возложили это поручение; преисполненный гордости, он тут же отправился в путь, пообещав вернуться как можно скорее.

— Но ты, должно быть, замёрз в этой пещере, бедненький мой Поль! — сказала тётя Мальвина, едва Тинтин вышел из таверны. — И придёт же в голову прятаться там! Знаешь, ты мне напомнил… одного знакомого, — слова эти она произнесла чуть слышно, — он тоже убегал туда каждый раз, когда у него случались неприятности… И не страшно тебе было там в полном одиночестве?

В полном одиночестве! Нет. Ах, знала бы тётя Мальвина, кто был с ним в пещере всю эту странную ночь, знала бы она, кто в эту минуту стоит за дверью и только ждёт знака, чтобы войти! «Я привёл сюда счастье!» При этой мысли Поль ликовал, забывая о предстоящей встрече с отцом и о том, что неизбежно последует за ней. Достаточно сказать: «Он вернулся, тётя Мальвина!» — и в «Полярной звезде» всё изменится.

— Он… — начал было Поль.

Слова застряли у него в горле, но тётя догадалась обо всём, как только посмотрела ему в лицо; она вдруг вся замерла.

— Что случилось? — спросила тётя сдавленным голосом. — Не скрывай от меня. Говори!

— Случилось… Случилось… Ах, я лучше пойду за ним! — громко выкрикнул Поль.

Ему не пришлось идти на улицу. Вероятно, господин Бланпэн всё слышал: он уже стоял на пороге, бледный, улыбающийся и безмолвный.

— Ты!.. — не то шепнула, не то вздохнула тётя Мальвина и направилась к нему.

Казалось, она не шла, а какая-то неведомая сила толкала её. Подойдя к мужу, госпожа Бланпэн любовно положила руки ему на плечи. Он заключил её в объятия. Того, что было потом, Поль никогда не забудет. Привлечённый шумом, из комнаты с сетями вышел дядя Арсен, а вскоре появился и Николя; увидев отчима, он настолько бурно выразил свою радость, что сбежались соседи — узнать, что стряслось. «Ничтожество» вернулся таким же бедным, каким уехал. Но кому приходило в голову сетовать на это? Беглец был тут, и маленькая таверна, и вывеска с выцветшими буквами, и стол, и стены — всё, казалось, кричало: «Он вернулся к нам!» Николя прыгал, приглашал в комнату всех, кто ни приходил, дядюшка Арсен повторял, правда менее уверенно, чем всегда, свое неизменное: «Тихо на палубе, разрази вас гром!» Лулу, сидя на коленях у отца, со страхом смотрел на этого незнакомого человека, который осыпал его поцелуями, а тётя Мальвина, не выпуская из рук руку мужа, смеялась и плакала одновременно.

— Ты ел? — спросила она.

Он не ел! Опустошили все шкафы, булочница помчалась к себе за свежим горячим хлебом, мясник из углового дома на набережной принёс самый лучший бифштекс, какой только был у него в лавке, бакалейщица — пачку вафель, и вскоре стол так завалили всякой снедью, что едва нашлось местечко для двух тарелок — одну поставили для героя дня, другую — для Поля, который тоже, должно быть, проголодался.

— А как себя чувствует наша малышка Иветта? — спросил господин Бланпэн, придвигаясь к столу. — Надеюсь, ничего серьёзного?

— Поль рассказал тебе? — спросила жена. — Слава богу, после пенициллина ей лучше. Но вот Шукетта меня беспокоит, боюсь, как бы… Я тебе потом всё объясню.

Соседи посовещались, и слово взяла булочница.

— Мы уходим, — объявила она. — Вам надо поговорпть, в такие минуты посторонние только мешают. Приятного аппетита!

— Вот о чём можно не беспокоиться! — весело крикнул им вслед господин Бланпэн.

Медленно обвёл он взглядом таверну, пристально всматриваясь в каждую мелочь.

— Полка для бутылок ещё больше покосилась, — заметил он, — надо будет её заменить. Ну, а как же парусник, дядя Apceн? — спросил он, борясь с Лулу за вилку, которую тот старался вырвать у него.

— Продвигается помаленьку, паренёк, — расцвёл старик. — Я только что переделал контр-бизань, вот увидишь.

— Надеюсь… Глянь-ка, снова гости!

Все головы повернулись к дверям: и кто же вырос на пороге? Конечно, папа, в дорожном костюме, страшно бледный — лицо его подёргивалось от нервного тика, — и мама, поминутно вытиравшая глаза и полумёртвая от всего пережитого. Тинтин скромно замыкал шествие; как всякий посланец, с честью выполнивший свою миссию, он держался в стороне.

— Мальчик мой! — воскликнула мама.

Поль уцепился было за её юбку, но папа уже привлёк его к себе.

— Заставить нас так волноваться! — приглушённым голосом сказал он. — Ты отдаёшь себе отчёт, что с сегодняшнего утра мы с мамой чуть живы? Куда ты удрал? Отвечай…

— Эжен, вспомни, что ты мне обещал… — молила мама.

— Оставь меня… Ах, я совсем задыхаюсь… Этот мальчишка доконает меня! — пробормотал папа, тяжело дыша.

Тётя Мальвина встала.

— Садись, Эжен, и постарайся взять себя в руки, — сказала она, уступая ему свой стул. — Раз мальчуган здесь, раз ничего…

Папа не ответил ей, но тем не менее взял предложенный ему стул и тяжело опустился на него, с шумом переводя дыхание. Он делал вид, будто никого не замечает, словно Поль был один в комнате.

— Этот мальчишка доконает меня! — удручённо повторил он.

— Да, папа, — пробормотал Поль.

Он чувствовал, как бешено колотится у него сердце. В один миг улетучились все прекрасные намерения и данные самому себе обещания впредь не бояться так папы. Коленки у него дрожали, и он медленно отступал к столу, но едва прислонился к нему спиной, как кто-то шепнул у него над ухом — Поль сразу узнал этот голос: «Сегодня ночью ты был храбрее!» Он сделал над собой огромное усилие и поднял голову.

— Я спрятался в пещере Кра, потому что госпожа Юло с вечера выгнала меня. Я прекрасно знаю, что не должен был возвращаться в «Звезду», и прошу, папа, простить меня, но я ничего не мог с собой поделать. Я слишком люблю Николя, вот…

Папа поднял брови, и на лице его отразилось такое изумление, что Тинтин, незаметно пробравшийся за прилавок, чтобы ничего не упустить из этой сцены, еле удержался от смеха.

— Ну и речь! — проворчал папа. — Ты ещё никогда не говорил мне столько за раз! «Ничего не мог с собой поделать»! Надо сдерживать свои порывы, чёрт возьми!

— Но Николя спас мне жизнь, и он такой милый, и все здесь, в таверне, такие милые. О папа… если бы ты согласился…

— Что? Что такое? — насторожился папа.

Но в этот миг из глубины зала донёсся хриплый голос:

— Ты, выходит, не считаешь теперь нужным здороваться, разрази тебя гром?

И дядя, опираясь на палку, вышел вперёд, его зелёные глазки сверкали больше обычного, старческое лицо всё перекосилось в радостной улыбке. А что сказать о папе? Он краснел, бледнел, снова краснел и, казалось, потерял всю свою самоуверенность.

— Добрый день, дядя Арсен, — сказал он, и голос его до странности напоминал голос Поля.

— У, проказник, ты снова здесь! — весело продолжал старик. — Всё такой же красивый малый! Ничуть не изменился, только растолстел. Да, признаться, растолстел!.. Смотри, Мальвина, как он растолстел!

— О господи! — пробормотала тётя. — Да, может быть, немножко… Но что особенного?

— Да ничего. Главное, что он снова с нами, правда? Ох, чертяга Жежен, как хорошо ты сделал, что пришёл! Небось надоело дуться в своём углу, а?

— Но, дядя, я, знаете, пришёл не… не затем… — бормотал папа, с трудом подыскивая слова.

— Чего это ты там плетёшь? Да ну, полно, полно… забудем, что было, я покажу тебе свой парусник… Воспоминания не из приятных, а? Помнишь, как тебя укачало? Эх ты, сухопутный моряк! Пойдём покажу тебе, так и быть!

— Да, дядя Арсен, — согласился папа.

Минуту спустя он исчез с дядей Арсеном в комнате с сетями. Послышался смешок, а потом папин голос: «Потрясающе!.. Ну да, бизань-мачта… Конечно, дядя Арсен, конечно…»

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая