Идеальное Дело - Хаер Роман "Крысь" - Страница 11

Якобы вежливый доктор Рязанцев хищно глянул на меня сквозь стекла очков (такие же носил Берия) и пригласил сесть в кресло, обитое кожей красного цвета (это явно чтобы кровь была не видна). Рядом со мной на медицинском столике лежали блестящие инструменты для пыток. Потом врач попросил меня открыть рот и включил яркие лампы над креслом, направив свет мне прямо в глаза (слышал, так гестаповцы делали). Поглядев мне в рот, доктор нахмурился, после чего посмотрел на меня недовольно. Сердечко джисталкера затрепетало, как пойманная птица. Я закрыл рот и стал ждать диагноза, молясь о невинно замученных зубными врачами душах, почти не надеясь на чудесное спасение.

– Батенька, придется немного посверлить, – сказал доктор Рязанцев.

– Посверлить? – слабым голосом спросил я, глядя на стоматолога снизу вверх из кресла пациента, и потерял сознание.

Очнулся я от удара в нос.

«Пытки продолжаются», – с ужасом подумал я и открыл глаза. Оказывается, обеспокоенный доктор Рязанцев просто дал мне понюхать нашатырный спирт.

– Нервы надо лечить, батенька, – улыбнувшись, сказал доктор.

– Наверно, – пробормотал я.

– Давайте-ка, я вам объясню, что собираюсь делать. А то вы больше неизвестности предстоящей пугаетесь, – предложил врач и после моего слабого кивка стал рассказывать.

Все оказалось очень просто. Доктору было необходимо снять небольшой участок эмали с зуба, чтобы при помощи биотехнологий вживить в зубную ткань крепление для протеза, которые он называл «замок». После того как надобность в протезе отпадет, замки будут сняты, а восстановить эмаль – дело получасового сеанса в медицинском регенерационном кресле при соответствующей настройке. От крепости зубов зависело, сколько замков необходимо для надежной фиксации протеза. Зубы у меня оказались отличные, поэтому на вставную челюсть хватало четырех замков. По два замка соответственно на верхнюю и нижнюю части. К этим замкам и прикреплялся зубной протез, имитирующий челюсть хищника. По ощущениям немного похоже на боксерскую капу, с условием, что эта бойцовая амуниция могла спокойно разделяться на две части. Сверление заняло буквально пару минут, вживление замков было чуть сложнее, но я уже безбоязненно вытерпел всю процедуру. Доктор несколько минут регулировал протез, а потом ловко вставил его мне в рот. Вставная челюсть была пока без клыков.

– Вам надо привыкнуть к новым ощущениям во рту. Первое время будет немного мешать, – сказал мне милый доктор, в своих смешных очках чем-то похожий на Айболита из детских стишков.

– Фпафиба, дофтог! – радостно сказал я, что означало: «Спасибо, доктор». Впрочем, врач меня прекрасно понял.

– Да не за что, – улыбаясь, ответил он. – Если потрогаете языком протез, на самом краю около коренных зубов с левой стороны, нащупаете небольшой бугорок. Его нажимать не надо…

Последнюю фразу доктор сказал поздно. Я уже нажал языком, после чего вставная челюсть (ладно хоть без клыков) с клацаньем отделилась от моих зубов и вылетела изо рта примерно на полметра. Мы со стоматологом бросились ее ловить, и это у нас получилось не совсем удачно. Поймать-то мы ее поймали, только одновременно. Вставная челюсть выскользнула из наших сомкнутых рук и взмыла вверх, а мы с доктором столкнулись лбами и отлетели друг от друга. Я снова упал в кресло пациента, обитое приятной для глаз малиновой кожей, а вот стоматологу повезло меньше. Бедный врач потерял равновесие и сел на пол. Зубной протез ударился о потолок и, повинуясь закону тяготения, упал прямо на доктора, снова стукнув его по лбу, а потом залетел прямо в мусорное ведро. Все выглядело как великолепная смесь бильярда и баскетбола.

– Батенька, вы прямо-таки ходячее бедствие, – пробормотал стоматолог, поднимаясь с пола и потирая шишку на лбу.

– Извините, – смущенно прошептал я, гадая, сразу ли из мусорной корзины вставят челюсть в мой рот или сначала помоют. Оба варианта мне не очень нравились, хотя второй был немного предпочтительнее.

– Ладно, хоть не готовый протез, – улыбнулся доктор в ответ на мои мысли. – Был бы уже с клыками – как миленький ходили бы с ним дальше. А это недорогая пластиковая заготовка, сейчас новую сделаю.

Повозившись около пяти минут, доктор соорудил новые вставные челюсти.

– Сначала техника безопасности. Интересоваться протезом при помощи языка сразу не надо, – сказал опытный врач, и я улыбнулся. – Перед тем как вытаскивать протез, расслабляете челюсть и приготовьтесь его поймать.

– Понял, – сказал я и с готовностью открыл рот, как птенчик в гнездышке.

После этого стоматолог ловко вставил мне протез и опасливо отошел на пару шагов, на всякий случай. Я потренировался в надевании и снятии предмета, доктор внимательно смотрел и с удовлетворением кивал.

– На сегодня все, батенька, – сказал наконец Рязанцев. – Я бы посоветовал пару дней протез снимать только перед сном. Вам надо к нему привыкнуть. Через два дня приходите, будет готово изделие уже с клыками.

– Фпафиба, дофтог! – искренне поблагодарил я, и добрейшей души человечище, прекрасный доктор Рязанцев (кстати, Рязань – мой любимый город!) прямо-таки по-отечески на меня посмотрел. После этого он дал мне футляр для хранения вставной челюсти, и я покинул стоматологический кабинет.

В приемной симпатичная (да что я говорю-то – очень красивая и добрая!) медсестра выбила кассовый чек (с несерьезной суммой за такой профессионализм), который я с радостью сразу же оплатил. Немного посидел в кресле, обитой прекрасной кожей цвета морской волны, прислушиваясь к непривычным ощущениям во рту, и потом в отличном настроении покинул стоматологию.

Как только вышел на улицу, зазвонил мобильник.

– Как прошло лечение? – участливо поинтересовался монгольский детектив.

– Ноано фо. Фыла софем не бофно, – ответил я, что переводится как: «Нормально все, было совсем не больно».

На лице Едигея отразилось удивление, а я обрадовался. Протез отлично защищал меня от назойливых звонков.

– Непонятно, – расстроенно сказал монгол.

– Да фо фут фефофяфнофо? Фот! Феня доффафи фяие фоняфие фне фюди! Фкока мофа ифдифафса фнаг бфыффалкефом? – выдал я длинную фразу, означающую: «Да что тут непонятного? Вот! Меня достали всякие звонящие мне люди! Сколько можно издеваться над джисталкером?»

– Непонятно, – еще более расстроенно произнес монгольский детектив.

– Фыфен геогу фомоф, – спокойно сказал я, и это должно было пониматься как: «Ничем не могу помочь».

– Я вам позже перезвоню, – догадался Едигей и, после того как я энергично закивал, с расстроенной миной прервал связь. Вставные челюсти начинали мне нравиться все больше и больше.

Немного поразмыслив, я отправился в офис к ребятам. Надо же проконтролировать их работу, ну или хотя бы создать видимость неусыпного контроля.

– Фывет псем! – громко сказал я, зайдя в комнату приятелей-предпринимателей, предварительно цепким взглядом просканировав потолок на предмет наличия рыболовной сетки. Дмитрий на меня попросту не отреагировал.

– Привет, Тим, – крикнул Александр, не отрываясь от гашекфона. – Не мешайся под ногами, хорошо?

– Венег фай, – сказал я Сане.

– Зачем тебе деньги? – спросил директор предприятия, по-прежнему не глядя на меня. Вот кому моя вставная челюсть совсем не мешала обмениваться со мной информацией. Пришлось снять протез и аккуратно сложить его в футляр. После этого я предстал перед другом во всей красе.

– Деньги мне нужны для работы! – рявкнул я так, что даже Дима на долю секунды оторвал взгляд от виртуальной бухгалтерии. Это – невероятное достижение, для меня во всяком случае. Саня оторвался от гашекфона и посмотрел на меня так, как какой-нибудь несчастный владелец киоска годов девяностых XX века смотрел на очередных рэкетиров. – Джон перевел аванс?