Прекрасная изменница - Смит Барбара Доусон - Страница 8

• Предыдущая
• 8/71
• Следующая

– Значит, его мать…

– Леди Литтон слыла отчаянной кокеткой. Завела интрижку с одним из лакеев, и граф застал ее на месте преступления.

– Час от часу не легче! – едва слышно пробормотала Софи.

– Несчастная умерла во время родов. Надо отдать графу должное: он не отрекся от ребенка, но никогда его не любил. Ребенок пошел в мать.

И все же Софи осуждала Литтона. Появившийся на свет ребенок не должен отвечать за грехи родителей. Роберт любил Люсьена, Литтон мог сделать то же самое. Кто знает, возможно, согретый отцовской любовью, Грант вырос бы совсем другим человеком.

Раздумывать и пытаться ответить на абстрактный вопрос не имело смысла; все равно ничего нельзя изменить.

– Трагическая история, – негромко произнесла герцогиня. – И все же главное сейчас – не подпускать мистера Чандлера к Люсьену.

– Согласна, – решительно заявила Хелен. – Наш долг состоит в том, чтобы всеми силами защищать и ограждать юного герцога Малфорда. Немедленно прикажу Фелпсу не пускать мошенника в дом.

– Нет, – возразила Софи, – этого делать нельзя. Прямой отказ будет воспринят как повод к наступлению. Не следует забывать, что закон на стороне опекуна.

– Но необходимо что-то предпринять. Не могу позволить, чтобы гуляка вовлек моего единственного племянника в жизнь, полную порока.

Абсурдное предположение сначала показалось Софи смешным, однако скоро она поняла, что и сама обвиняла Гранта в тех же грехах.

– Ничего подобного не случится, – рассудительно возразила она. – Мистер Чандлер просто не сможет высидеть во время уроков арифметики и географии. Стоит позволить ему посетить подопечного раз-другой, как заполненная рутинными делами жизнь Люсьена быстро наскучит мистеру Гранту. Вот тогда-то можно будет снова подсунуть ему документ об отказе.

– Совершенно верно. Ловко придумано! До чего же ты сообразительная, Софи!

Однако, допивая чай, Софи вовсе не ощущала себя сообразительной. Она устала и душой, и телом. Устала от волнения и страхов. Чандлер, разумеется, рано или поздно исчезнет – его непоседливая натура возьмет свое, – но неизвестно, как долго придется терпеть этого человека.

Софи до сих пор помнила ту единственную ночь страсти. Но она никогда не расскажет Люсьену, кто его настоящий отец. Люсьена воспитывал Роберт. Вытирал ему слезы, когда он плакал, водил в парк гулять. Проверял у него уроки, читал ему на ночь сказки. Грант не способен на это. Люсьен его совершенно не интересует. И Софи сделает все, чтобы оградить сына от новых страданий. И себя тоже.

Грант мигом взлетел на второй этаж. Длинный коридор, освещенный канделябрами, пустовал. Откуда же доносился крик? Женщин в доме не было, только экономка. Может быть, она по неосторожности поранилась?

Миссис Хауэлл выбежала из его спальни. Прикрывавший седеющие волосы белый чепец сбился набок. Вне себя от испуга, экономка бежала к нему, на ходу прижимая руки к пухлым щекам.

Грант торопливо пошел ей навстречу.

– Сэр! О, сэр! Слава Богу! Вы вернулись!

– Успокойтесь, – приказал Грант. – И объясните, что случилось.

Экономка в страхе оглянулась.

– Я… вошла в вашу спальню, чтобы зажечь лампу… на всякий случай… не знала, когда вернетесь. И заметила беспорядок.

– Беспорядок?

Она кивнула:

– Да, сэр, повсюду валялись ваши вещи. Но это еще не самое страшное. Я увидела… увидела…

Вора? Черт возьми, значит, в саду действительно кто-то был! Возможно, соучастник.

Грант увлек экономку за угол – в безопасное место.

– Говорите же!

– Увидела вашего мистера Рена, сэр. Да, он лежал там… весь в крови и не двигался… – Она замолчала, прижимая ладонь ко рту, и заплакала.

Понятно. Значит, во время ограбления напали на камердинера.

– Пошлите за доктором, – распорядился Грант. – Немедленно.

– Хорошо, сэр. – Миссис Хауэлл поспешила в конец коридора, к черной лестнице.

По пути в спальню Грант внимательно осмотрел все вокруг. В комнате, на подоконнике, горела свеча, неровное пламя освещало следы безжалостного разгрома. Все ящики оказались выдвинуты, а содержимое разбросано по ковру. С широкой, скрытой балдахином постели свисали простыни и покрывало. С полок возле холодного камина были сметены книги – все до единой. Даже картины на стене пострадали: прекрасные пейзажи валялись на полу.

Чтобы оценить обстановку, Гранту хватило одного-единственного взгляда. В следующий момент он уже смотрел на неподвижно лежавшего у входа в гардеробную камердинера.

Схватив свечу, заглянул в комнату, чтобы удостовериться, что там никто не прячется. Если нападут на него самого, то помочь Рену вряд ли удастся.

Грант присел на корточки возле камердинера, пытаясь определить, в каком он состоянии. Судя по всему, беднягу стукнули по затылку.

Бормоча и проклятия, и молитвы, Грант приложил руку к шее и попытался нащупать пульс. Пульс слабо бился. Слава Богу, Рен еще жив.

Из белевшей на полу кучи белья Грант выхватил чистую рубашку. Вытирая кровь, рассмотрел рану и ужаснулся: оказалось, что череп проломлен.

Рен едва слышно застонал и пошевелился. Затем прищурился, пытаясь сфокусировать зрение, и на губах его появилось подобие улыбки.

– Вас тут двое, хозяин, – ворчливо проскрипел Рен. – Слишком много. Мир с трудом выносит и одного.

Спасительный юмор растопил ледяной ужас. Если верный слуга способен шутить – значит, смерть еще не наступила ему на горло.

– У тебя двоится в глазах, потому что голова пробита. Помнишь, что произошло?

Рен нахмурился и с опаской прикоснулся к ране.

– Я… принес наверх чистое белье… вечером, после ужина. Услышал, что в гардеробной кто-то есть, и решил, что вы уже вернулись из дома ее светлости. – Он осуждающе посмотрел на молодого господина. – Что, герцогиня вышвырнула вас прочь, как я предупреждал?

– Об этом потом, – ушел от ответа Грант. – Скажи лучше, ты видел нападавшего?

– Нет, больше ничего не помню.

– Значит, когда ты пришел, комнату еще не разворошили.

– Разворошили? – Старик попытался приподняться, однако тут же со стоном упал. – Здесь были воры?

– Ради Бога, лежи смирно. Сейчас перенесу тебя на постель. Скоро приедет доктор.

– Не могу лежать в постели господина. Не положено.

– Еще как можешь! Слушайся и не сопротивляйся.

Грант взял еще одну рубашку, сложил наподобие подушки и подложил Рену под голову.

– Эти рубашки совсем новые, – продолжал ворчать едва живой слуга. – Разве можно из-за меня портить такое красивое белье?

– Чепуха. Купим новое. Не дергайся, а то снова потечет кровь.

Устроив Рена на широкой постели, Грант зажег канделябр, потом опустился на колени возле камина и поджег аккуратно сложенный хворост. Через несколько минут веселый огонь принес в холодную унылую комнату и живительное тепло, и радующий душу уют. Теперь наконец пришло время осмотреться и понять, пропало ли что-нибудь. Впрочем, даже если произошла кража, ущерб никак не мог оказаться значительным.

Уж кто-кто, а Грант прекрасно понимал, что не следует оставлять ценные вещи и деньги там, где до них могли добраться липкие руки какого-нибудь пройдохи, а потому все оставшиеся после инвестиций средства поместил под проценты в банк, оставив себе ровно столько, сколько требовалось на неделю. Эту сумму он запер в библиотеке, в одном из многочисленных ящиков секретера. В отличие от других джентльменов он не носил золотых булавок для галстука и дорогих перстней, а серебряные карманные часы всегда держал при себе.

Вор наверняка прятался в саду, а свое черное дело совершил, пока слуги ужинали. Неспроста, подходя к дому, Грант почувствовал присутствие постороннего. Сейчас оставалось лишь сожалеть о том, что сразу не обыскал все кусты.

Рен оглядел разоренную комнату и презрительно заметил:

– Что за вульгарный вор! Никаких манер! Мог бы взять у вас пару уроков хорошего тона.

Грант что-то невнятно пробормотал и поднял с пола несколько книг. С какой стати обычному взломщику понадобилось опустошать эти полки? Ни деньги, ни драгоценности в таких местах никто не прячет. Может быть, бедняга просто расстроился из-за того, что не нашел ничего ценного?

• Предыдущая
• 8/71
• Следующая