Право быть - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 19

Ты всерьез поверил, что я могу от избытка или недостатка чувств покончить с собой?

Ой.

Ой-ой-ой.

Но попытка великолепная. Браво! Увести от внутренних проблем, предложив к решению проблемы внешние и словно лишь краем связанные со мной? В другое время я бы обиженно посчитал, что недооценивал тебя, дяденька, а сейчас могу только восхититься:

– Ты самый хитрый рыжий лис из всех, кого я знаю.

Борг недоуменно округляет глаза, довольно успешно примеряя на лицо выражение полнейшей невинности, и я снова не могу удержаться от улыбки.

– Ладно, будем считать, внушение понято и принято. А по поводу задач я все же продолжу. Не бывает важного и неважного, бывает наше отношение разной степени теплоты к тому или иному событию. Принц не желает принимать на себя тяжесть решений? Это может быть либо трусость, либо усталость, либо… Скажем, лень. А может, он вообще сейчас увлечен совсем другими вещами, к примеру своей возлюбленной. Пусть делает, что хочет. Дадим ему хоть немножко свободы?

– Ты не хочешь вмешиваться.

Очень правильный вывод. Не хочу. Потому что не вижу надобности и потому что одна старая мудрая Мантия не так давно посоветовала мне почаще позволять людям жить в свое удовольствие.

– Давай рассудим вместе. Я должен вмешаться?

– Ну-у-у…

Ясно. Тебе хочется, чтобы я снова погряз в придворных играх. Но права каждого из нас желать равны перед миром, а я лично желаю… Бр-р-р! Вот ведь незадача. Мне-то сейчас не желается ничего. Совсем.

– Скажи, что тебя на самом деле беспокоит? То, что Дэриен совершил малообдуманный поступок, или то, что Роллена может стать твоей соратницей?

Борг качнул головой, словно старался стряхнуть накопившиеся обиды и начать мыслить без лишних эмоций.

– И то и другое.

– А что представляется тебе более важным?

– В каком смысле?

Теперь он удивился уже не наигранно. Не ставит забор между своими устремлениями и делами престола? Наверное, так и нужно, если хочешь быть верным и преданным слугой, но я задал свой вопрос намеренно.

– Дэриен – взрослый мальчик и, как всякий человек, достигший определенного временного рубежа, постепенно становится маловосприимчив к тому новому, что приходит извне. Говоря проще, учиться он будет все менее и менее охотно и успешно, поэтому если ты просишь, чтобы я попытался преподать его высочеству очередной урок, ты прискорбно ошибаешься, кроме того, нет ничего хуже для правителя, чем постоянное тыканье лицом в грязь. Вот представь, что Дэриен, подписывая прошение, в кои-то веки чувствовал себя именно государем, принимающим судьбоносное для страны решение. Представил? А ты предлагаешь прийти к нему и доказать, что это была всего лишь глупость и блажь? Не слишком ли жестоко?

– Ты опять все перевернул наоборот… – полувосхищенно, полурастерянно выдохнул Борг. – Но звучит разумно.

– Разумно потому, что возможно, не более.

– Значит, не нужно лишать его высочество…

– Той минуты гордости, которую он сам себе устроил. В конце концов, назначение Роллены – не самое страшная беда для Западного Шема.

– Для Шема-то не страшная, – грустно согласился рыжий.

– А чего хочешь ты сам? Девушка тебе ненавистна? Испытываешь к ней что-то личное и очень неприятное?

– С чего это? Я с ней толком и не встречался и уж тем более не разговаривал.

– Тогда почему артачишься, как упрямое вьючное животное?

– Ей не место в Опоре.

Ого, звучит весьма твердо и уверенно. Но я хочу знать причину сей непоколебимости.

– Роллена не настолько глупа, как может показаться со стороны. И поверь, если она выбрала именно этот путь, она очень хорошо подумала, прежде чем подавать прошение.

– Как ты себе это представляешь, а? – На Борга было жалко смотреть, как, впрочем, всегда жалко смотреть на мужчину, загнанного в угол женщиной. – Что она будет делать в Опоре?

– Что угодно.

– Ты видел ее фигурку? Тростинкой переломить можно! Да ни один из нас не сойдет с ума настолько, чтобы взять ее в пару!

Ах, вот что нас заботит по-настоящему! Необходимость прикрывать друг другу спину и полное несоответствие качеств претендентки сему трудному делу.

– Разве камни Опоры только и занимаются тем, что дубасят друг друга и врагов короны? Разве в ваших рядах нет женщин, которые…

– Используют в качестве оружия свое тело, хочешь сказать? Есть, куда же без них. Но не забывай, что эту девицу слишком хорошо знают при дворе и за его пределами, да и кто позволит использовать сестру Королевского мага в качестве шпионки?

О таком повороте событий я и не подумал.

– Действительно, за волосок, упавший с ее головы, тот, по чьему недосмотру это случилось, будет отвечать слишком сурово.

– Теперь понял? Она не просто не нужна в Опоре, она принесет один лишь вред.

– А если назначать ей задания, не требующие, так сказать, столкновений с опасностью?

– Можно, конечно, – задумчиво протянул Борг. – Но они скучные и…

– Если Роллена соскучится, сама убежит подальше от трона.

– Думаешь? – Похоже, рыжий чуть оживился. – А что, идея. Только опять же загвоздка… Ее все равно нельзя отправлять одну. Не по уставу это.

– У тебя нет бездельничающих камней на примете?

– Есть несколько, но… Нет, все равно не получится.

– Почему?

Карие глаза виновато сощурились.

– В Опоре уже пошли разговоры… В общем, девице не будут рады.

Кажется, начинаю понимать. Какие слухи и сплетни могут ходить в столице о сестре Королевского мага? Блудница, едва не подставившая под удар несчастного влюбленного, покушавшаяся на чужие жизни руками наемных убийц, капризная, своенравная, бессердечная – самое малое, что могут про нее говорить, причем во всем сказанном нет и слова лжи. Подозреваю, ни один парень из Опоры по доброй воле не согласится быть напарником Роллены, ведь любой опрометчивый поступок может либо вызвать недовольство девушки, либо причинить ей вред, а и в том и в другом случае виновным будет признан, разумеется, тот, кто находился рядом. Отдать голову на заклание, и ради чего? Ради сумасбродства богатой и могущественной стервы? Да, задачка не из легких. Но решение у нее все же имеется.

– Не смогут подобрать ей пару?

Борг грустно хмыкнул:

– А ты бы пошел с ней?

Я не ответил, задумчиво проводя пальцем по верхней губе слева направо и обратно.

– Ты…

Он все понял гораздо быстрее, чем можно было предполагать или… надеяться? Разве мне так уж необходимо тратить странным и случайным образом возникшую прорву времени на… А собственно, почему бы и нет?

– Ты хочешь…

– Я совершенно свободен. Вот только, к сожалению, не имею ни малейшего отношения к…

– Это легко устроить! Скажи только, почему?

Карие глаза смотрят на меня в упор, не мигая и не ослабляя нажим.

Почему… Хороший вопрос. Я могу сказать, что мне стало жаль девушку. Могу сказать, что мне надо немного развлечься, пощекотать нервы. Могу сказать, что…

– Таково мое желание. Сегодняшнее.

– А завтра что, передумаешь?

– Нет.

Не передумаю.

Потому что у Роллены тоже должна случиться хотя бы одна минута гордости.

Утренние города похожи друг на друга даже больше, чем спящие люди. Неважно, из чего сложены стены многочисленных разновеликих домов, в какие цвета глиняных дел мастера раскрасили черепицу, какие ветра терзают флюгеры на остроконечных башенках, город всегда остается городом, ларцом, сохраняющим неоцененное сокровище – тишину. Только в рассветные часы, находясь в самом сердце большого города, можно понять, каково безмолвие на вкус.

Оно сводит зубы холодным дыханием рассеявшегося тумана, каплями воды оседающего на крышах и скатывающегося по желобам, чтобы с коротким звонким стуком разбиться о камни мостовой…

От него перехватывает дыхание, потому что любой звук, посягнувший на целомудрие тишины лабиринта улиц, кажется святотатством пострашнее, чем прилюдное надругательство над алтарем всеми почитаемого бога…