Купидон со сбитым прицелом - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 18

– Яна, не кричи, мне очень плохо…

– А что такое? Ты уже утром заехал за мной, чтобы мы вместе поехали к Пуле, которая оказалась жива… Так?

– Так. Только я не приезжал утром, потому что я не уезжал с вечера, – ответил Евгений, наконец-то выключая воду.

Воцарилась тишина.

– Я – подлец! – вздохнул Женя и понуро опустил голову.

– Не будь таким самокритичным! Ну, нажрались с вечера, как свиньи, с кем не бывает?! Рудик тоже хорош! Дежурный хирург, мать его! А если бы привезли кого на операцию? Он должен был держать себя в руках. Мы-то ладно… простые пациенты, всего лишь расслабились, а Рудик на работе!

– Я подлец! – не унимался Евгений.

– Я это уже слышала.

– Я изменил Гале! – гордо заявил Женя. – И теперь считаю себя подлецом!

– Что? Что ты сделал?! Когда?! Когда изменил? Я что-то пропустила? – Яна мигом забыла про головную боль.

– Сегодня ночью.

– К-а-ак?! – Яна поняла, что сейчас потеряет сознание. – И с тобой тоже?! Ну, я и гадость!

– Да при чем здесь ты?!

– С Рудиком?! –Яна закрыла рот руками, глядя на Женю с ужасом и плохо скрываемой жалостью.

– Господь с тобой!! – покраснел Женя. – Я изменил с Олей, с медсестрой…

У Яны отлегло от сердца.

– С Олей? Ты?! Но когда? Где?! Боже, сколько же я вчера пропустила в прямом и переносном смысле?!

– Мы уединились с ней в ординаторской. Она там строила мне глазки… Она хотела, да и я хотел…

– Ну и ничего страшного! Женя, ты же взрослый человек, и твоя Галя замужем, забыл? Так что ты имеешь полное право… на маленькие радости. Пользуйся тем, что свободен, гуляй, пока молодой! Столько девиц вокруг – цветник! Вот ты тоже пользуешься популярностью! Повышай свою мужскую самооценку! Конечно, если бы Карл начал повышать таким способом, я бы его убила, но тебе – можно! – немного расслабилась Яна.

– Мне-то, может быть, и можно, но не нужно. А уж Оле точно не надо было это делать…

Женя наконец-то повернулся к Яне, и ей пришлось приложить усилие, чтобы не закричать. Одутловатое бледное лицо с асимметричным отеком и фингалами под глазами…

– Что у тебя с лицом?!

– Говорю… изменил с Ольгой… – буркнул Женя.

– Это она тебя избила?

– Это мне ее парень, Рудик, потом нос сломал. А сейчас я иду к нему в операционную, он мне гипс наложит.

– Так иди! У тебя уже отек на пол-лица! Что ты так смотришь на меня? Чтобы я тебя пожалела? Сам натворил дел и схлопотал за дело! Иди, говорю! Нашел с кем изменять! С девушкой, у которой парень рядом! Соображать надо было!

– Не кричи, голова раскалывается, – поморщился Женя.

– Не у тебя одного! – показала ему язык Яна.

Евгений походкой «побитой овцы или собаки» вышел из палаты, в дверях столкнувшись с Ольгой. Оба вели себя скованно, не смотрели друг другу в глаза. Видимо, очень сожалели, что вчера не сумели сдержать мимолетный порыв.

– Оля, здравствуй. Я сейчас встану и буду убираться, – обратилась к ней Яна, тоже чувствуя себя форменной свиньей.

– Куда тебе вставать-то? Ни наклониться, ни присесть. Я сама сейчас все уберу, а вы сходите в перевязочную и заберите заключение о вашем состоянии у Рудика. Можете идти домой.

– Спасибо, Оля. Я так и сделаю. – Яна сползла с кровати. – Почему ты отворачиваешься от меня? Я что-то не так сделала вчера?

– Нет, конечно… Вот только хочется уточнить… Вы точно не девушка Жени? А то как-то неудобно получилось.

– Нет, я не его девушка. Он совершенно свободен. Но все равно, лучше в дальнейшем думать, что делаешь. А то Женя сейчас со сломанным носом ходит.

– Я знаю, я во всем виновата, – опустила голову Оля.

– Это ты своему парню будешь объяснять, а я пошла! Рада была познакомиться! – Яна неловко засеменила на выход.

– Больше вообще никогда пить не буду, – буркнул Евгений, открывая перед Яной дверцу БМВ.

– И правильно! Надо вести здоровый образ жизни, – нравоучительным тоном заявила Яна, наблюдая, как Евгений приводит сиденье автомобиля в горизонтальное состояние.

– Кто бы говорил! – Женя отошел в сторону. – Садитесь. Вернее, ложитесь, мэм.

– Как у тебя хорошо получается укладывать. Натренировался ночью-то? – толкнула его острым локтем Яна.

– Не язви.

– Сейчас бы очень обрадовался Лебедев. Сразу сказал бы тебе, что во всем виновата я, что это со мной пить нельзя в одной компании.

– Точно! – хлопнул себя по лбу с оглушающим треском Евгений, забыв, что на носу закреплена гипсовая повязка. – У, ё!

– У-ё-ё-ё, – поет Маша Распутина, и у нее лучше получается, – отозвалась Яна, закладываясь в машину и понимая, что заниматься своим любимым делом – пялиться в окошко – ей не удастся.

– Ведь следователь-то говорил, что выпьешь с Цветковой с вечера, а утром неизвестно, где очнешься… Помнишь? Ну, еще Эйфелева башня упоминалась?

– А что ты все нукаешь? – нахмурилась Яна. – Я тебе не лошадь и не ослица.

– Так и получается! – не слушал ее Евгений. – Два раза с тобой выпили, и оба раза неудачно. И если бы Эйфелева башня! Роковая женщина!

– Да, это я, – заулыбалась Яна.

– А чему ты радуешься? Плакать надо! – Евгений уселся за руль и посмотрел на лежащую Цветкову. Внезапно он зашелся в гомерическом хохоте.

– Ты чего? – удивилась Яна.

Евгений не мог от смеха слова сказать.

– Скажи, чего?

– Ой, не могу! Посмотри на себя и меня! Вчера еще нормальными были, а сегодня приедем к Пульсерии… Ты с перебинтованными ногами, я с гипсом… Ничего два кадра? Устройте нас на работу пугалами в огороде! Просто кошмар!

Яна поняла, что его так развеселило, и тоже рассмеялась.

– Поэтому мы и нуждаемся в помощи, чего уж тут поделаешь? На лицах все написано. Сейчас тебя с таким лицом все милиционеры тормозить будут.

– Лицо не в форме, зато документы в порядке, – ответил Евгений, заводя мотор.

Вчерашняя бабка-вахтер встретила их словно родных, не хватало только каравая с солью.

– Здравствуйте! К Пуле? Проходите, пожалуйста! Сегодня она точно у себя, вчера как-то неудобно получилось.

– Да ничего! Здесь, как я понимаю, располагается много фирм, вы же не можете уследить за всеми, – поприветствовала ее Яна.

– Как вы себя чувствуете? Выглядите, если честно, неважно…

– Спасибо за честность. – Яна покосилась на Евгения.

– Ой, а что это с молодым человеком?! Какой ужас! Вчера же он не падал со ступенек…

– Это он сегодня ночью приложился, – пояснила Яна.

– Ну надо же… – удивилась бабка, поправляя косынку, – вот ведь невезучая молодежь.

Они подошли к недружелюбной мраморной лестнице, и Евгений легко поднял Яну на руки.

– Только не урони! – взмолилась Яна, ахнув от неожиданности.

– Постараюсь. – Женя засопел, начиная свое второе и такое нелегкое восхождение.

Наконец они преодолели этот психологический барьер и поднялись на второй этаж. Яна подумала о том, что хотела бы знать, как выглядит Пульсерия, потому что, как ни старалась, не могла ее вспомнить. Когда же они увидели ее, Яна поняла, почему та не попала в коридор ее памяти. Более незаметной женщины трудно было представить. Маленького роста, очень худенькая, она походила на маленькую мышку. Удивительно, что при таком крошечном росте Пульсерия умудрялась еще и сутулиться, втягивать голову в плечи, словно страус, будто хотела стать еще незаметнее. Яну, с ее ростом под два метра, не слезающую с двенадцатисантиметровых каблуков, это особенно удивляло. Белое, худое личико, большие, красивые, обрамленные белесоватыми ресницами глаза. Плотно поджатые губы, словно Пульсерия боялась сказать лишнее и стать замеченной. Одежда была соответствующая: длинная, строгая юбка непонятного грязно-серого цвета, темный пиджак с грубыми мужскими лацканами, безвкусная трикотажная кофточка под горло.

Как ей только не жарко в такой многослойной одежде?

– Здравствуйте, друзья мои! – на мгновение распахнула маленькие худые ручки Пуля и тут же обхватила себя за птичьи плечики, испугавшись своего открытого эмоционального жеста. – Что с вами случилось? Вы попали в аварию?