Запах серы (Битва за любовь) (Другой перевод) - Гэблдон Диана - Страница 10
- Предыдущая
- 10/95
- Следующая
— Мне очень жаль оставлять тебя, Сасснек, но это, пожалуй, лучше всего.
— Не думай обо мне, — откликнулась я. До сих пор я как-то не понимала, что после его отъезда останусь в замке одна, и при этой мысли заметно занервничала. И все же я была полна решимости справиться, если только это поможет ему.
— Ты готов идти на ужин? — поинтересовалась я. Рука Джейми задержалась на моей талии, и я повернулась к нему лицом.
— Ммгм, — произнес он несколько мгновений спустя. — Я готов остаться голодным.
— Ну, а я — нет, — отрезала я. — Тебе придется немного подождать.
Сев за стол, я осмотрела комнату. Почти все были мне уже знакомы, некоторые довольно близко. Довольно пестрая компания, отметила я. Фрэнка бы такое сборище очаровало — столько разных типов лиц!
Мысли о Фрэнке походили на прикосновение к больному зубу — сразу захотелось переключиться на что-нибудь другое. Но приближалось время, когда откладывать дальше будет невозможно, и я заставила себя думать о нем, стала представлять себе его лицо, мысленно проводить пальцами по длинным, гладким дугам бровей, как делала это когда-то. И неважно, что в пальцах тотчас же возникло ощущение других, грубоватых густых бровей над глубокой синевой глаз.
Я поспешно переключилась на другое лицо — противоядие от тревожащих мыслей. Это оказался Муртаг. Ну, во всяком случае он не походит ни на одного из двух мужчин, завладевших моими мыслями.
Коротышка, худощавый, но жилистый, как гиббон, с длинными, как у обезьяны, руками, с низкими бровями и узкой челюстью, он почему-то заставлял меня вспоминать пещерных жителей или рисунки древнего человека в некоторых книгах Фрэнка. Только не неандертальца. Пикта, вот кого. В маленьком члене клана было что-то очень прочное, напоминавшее мне выветрившиеся фигурные камни, древние уже сейчас, сурово несущие свою стражу на перекрестках дорог и на кладбищах.
Эта мысль меня развеселила, и я стала разглядывать остальных ужинающих, пытаясь определить их этнические типы. Скажем, человек у очага по имени Джон Камерон был нормандцем, если бы я такового когда-нибудь видела (хотя такого не случалось) — высокие скулы, узкие брови, длинная верхняя губа, смуглая кожа галла.
Там и здесь странные светловолосые саксы… о, Лири — совершенный экземпляр. Бледная кожа, голубые глаза, и совсем чуть-чуть полноватая… Я прекратила жестокое наблюдение. Она старательно избегала смотреть на меня и Джейми, оживленно болтая со своими друзьями.
Я посмотрела в противоположную сторону, на стол, за которым сидел Дугал Маккензи, на этот раз отдельно от Каллума. Кровавый викинг, вот он кто. Впечатляющий рост, широкие, плоские скулы — я легко представила его командующим драккаром: глубоко посаженные глаза блестят алчностью и похотью, а он всматривается сквозь туман в скалистую прибрежную деревушку.
Мимо меня к подносу за овсяным хлебцем протянулась крупная кисть, на запястье — волоски медного цвета. Еще один скандинав, Джейми. Он напоминал мне легенды мистрисс Бэрд о расе великанов, которые когда-то явились в Шотландию и чьи длинные кости похоронены в северной земле.
Как всегда, разговаривали ни о чем, маленькие группки болтали между собой с набитыми ртами. Но тут мои уши уловили знакомое имя, произнесенное за соседним столом. Сэндрингэм. Мне показалось, что голос принадлежал Муртагу, и я обернулась, чтобы посмотреть. Он сидел рядом с Недом Гованом, усердно жуя.
— Сэндрингэм? А, старина Вилли, большой охотник внаглую попользоваться чужой задницей, — задумчиво произнес Нед.
— Что? — подавился элем один из юношей.
— Насколько я в этом разбираюсь, наш досточтимый герцог имеет слабость к мальчикам, — пояснил Нед.
— Угу. — согласился Руперт с полным ртом. Проглотил и добавил: — Если я ничего не путаю, в прошлый раз, когда он приезжал в наши места, то немного заглядывался на юного Джейми. Это когда было, Дугал? В тридцать восьмом? Тридцать девятом?
— В тридцать шестом, — ответил Дугал из-за соседнего стола и, прищурившись, посмотрел на племянника. — в шестнадцать лет был очень хорошеньким парнишкой, Джейми.
Джейми, жуя, кивнул.
— Ага. И быстрым.
Когда все отсмеялись, Дугал начал дразнить Джейми.
— Я и не знал, что ты стал любимчиком, малыш-Джейми. У герцога есть несколько таких, которые задницей заработали себе земли и должности.
— А ты не заметил, что у меня нет ни того, ни другого? — ухмыльнулся Джейми, вызвав новый взрыв хохота.
— Что? Даже близко не подобрался? — поинтересовался шумно жующий Руперт.
— Если хочешь знать, так намного ближе, чем хотелось бы.
— Ага, а насколько близко тебя бы устроило, парень? — крикнул с другого конца стола высокий мужчина с каштановой бородой, которого я не узнала, и все снова захохотали, обмениваясь непристойными шутками. Джейми невозмутимо улыбнулся и потянулся за другим хлебцем, не обращая внимания на насмешки.
— Ты поэтому так неожиданно уехал из замка к отцу? — спросил Руперт.
— Ага.
— Так что же ты, надо было сказать мне, что у тебя неприятности, малыш, — произнес Дугал с насмешливой озабоченностью. Джейми издал низкий горловой шотландский клекот.
— Скажи я тебе, старый мошенник, и ты бы вечерком добавил мне в эль макового сока и оставил бы меня вместо подарочка в постели у герцога.
За столом взвыли, и Джейми пригнулся, потому что Дугал швырнул в него луковицей.
Руперт прищурился, глядя на Джейми.
— Сдается мне, парень, я видел тебя прямо перед твоим отъездом, ты заходил в покои герцога, как раз в сумерки. Ты уверен, что ничего от нас не скрываешь?
Джейми тоже схватил луковицу и бросил ее в Руперта, но промахнулся, и она покатилась в солому.
— Не-а, — захохотал Джейми. — Я еще девица — во всяком случае, с этой стороны. Но уж если тебе так хочется все знать, Руперт, я расскажу, пожалуй.
Раздались крики «рассказывай, рассказывай!». Джейми, не торопясь, налил себе полную кружку эля и откинулся на стуле в классической позе рассказчика. Я заметила, что Каллум за главным столом вытянул вперед шею и прислушивался так же внимательно, как конюхи и воины за нашим.
— Ну, — начал Джейми, — Нед правду говорит. Его светлость и вправду положил на меня глаз, хотя в шестнадцать лет я еще был совсем невинным… — Его прервали циничными замечаниями, так что Джейми пришлось повысить голос. — Был, как я уже сказал, совсем невинным в таких делах, и понятия не имел, чего он хочет, хотя мне казалось странным, что его светлость все время меня поглаживает, как щенка, и все интересовался, что у меня в сумке. — (Или под ней! — выкрикнул чей-то пьяный голос.)
— Я подумал, что уж и вовсе странно, — продолжал Джейми, — когда он увидел, как я моюсь на речке, и захотел потереть мне спинку. Ну, потер он спинку и начал мыть все остальное, а я, конечно, задергался, а уж когда он запустил руку мне под килт, до меня стало доходить. Я, конечно, был невинным, но уж не полным дураком, вы сами знаете. Ну, в тот раз я выпутался — нырнул в воду, в килте и во всем, и поплыл на ту сторону, а его светлость не стал пачкать дорогую одежду грязной водой. Ну и вот, а после этого я уже остерегался оставаться с ним наедине. Он меня раза два поймал в саду и во дворе, но там было, куда убежать, так что он мне большого вреда не нанес, только в ухо поцеловал. Мне сильно не повезло еще один раз, когда он пошел со мной в конюшни.
— В мои конюшни? — Аулд Элик выглядел потрясенным. Он привстал и крикнул через комнату: — Каллум, проследи, чтобы этот человек держался подальше от моих сараев! Не хватало еще, чтобы он перепугал мне лошадей, пусть он хоть сто раз герцог! Или втягивал в неприятности мальчишек! — добавил он, немного подумав.
Джейми продолжал рассказ, не рассердившись, что его перебили. Две дочери-подростка Дугала жадно слушали, приоткрыв рты.
— Ну, и зашел в стойло, так что места увернуться не было. Я только наклонился (снова непристойные замечания), наклонился над кормушкой, говорю, выгребая снизу мусор, как слышу за спиной какие-то звуки, и не успел я выпрямиться, как мой килт уже задран на спину, а к заднице прижимается что-то твердое. — Он помахал рукой, чтобы утих поднявшийся гвалт. — Ну, мне не особо хотелось, чтобы меня употребили прямо в стойле, а как увернуться, я тоже не знал. Так что я стиснул зубы и понадеялся, что будет не очень больно, и тут конь — тот здоровый вороной жеребец, Нед, которого ты раздобыл в Броклбери, ну, ты знаешь, тот самый, которого Каллум продал Бредалбейну — да, так коню не понравился голос его светлости. Кони обычно любят, когда с ними разговаривают, и этот тоже любил, но у него была странная неприязнь к высоким голосам. Я даже не мог вывести его во двор, если там гуляли маленькие дети, потому что от их писка он начинал нервничать и бить копытами. А у его светлости, если вы помните, голос прямо очень высокий, а в тот раз — даже выше, чем обычно, от возбуждения. Ну и, как я сказал, коню это не понравилось — да и мне тоже — и он давай бить копытом, и фыркать, и метаться, и прижал его светлость к стенке стойла. И только герцог меня отпустил, я сразу прыгнул в ясли и перекатился за коня, думаю, пусть его светлость сам выпутывается, как может.
- Предыдущая
- 10/95
- Следующая
