Дерзкое обольщение - Гэмильтон Миллисент - Страница 18

• Предыдущая
• 18/26
• Следующая

Дорис молча посмотрела на нее, не зная, что сказать и стоит ли вообще задавать вопросы.

– Меня выдали замуж за Габриэля в известном смысле против воли, – пояснила Сильвия. – По молодости я частенько выказывала характер и, боюсь, попортила мужу немало крови. Первые месяцы нашего союза напоминали сцены из «Укрощения строптивой».

– Так ты выходила замуж не по любви?

– Да. Зато сейчас мы не представляем себе жизни друг без друга.

– Невероятно. Глядя на вас, трудно представить, что такое могло быть. Кстати, ты мне хотела что-то сказать, не правда ли?

– Я хочу, чтобы ты знала, Дорис. Рикардо единственный, кроме Габриэля, мужчина, которому я в этой жизни могу полностью и безоговорочно довериться. Без всякой задней мысли.

– Ты говоришь мне это потому, что я не доверяю ему?

– Я бы сказала, что ты пока что не доверяешь себе самой, – уточнила Сильвия.

– Если я правильно поняла твою рекомендацию, то нужно очертя голову выходить за него замуж?

Сильвия рассмеялась. Их разговор прервал ревнивый вопрос Габриэля:

– А нам нельзя вместе с вами посмеяться?

– Конечно нет! – пожала плечами Сильвия.

– Ага, у вас уже завелись свои женские секреты, – пошел на попятную Габриэль и нежно обнял жену за талию.

– Самые что ни на есть женские, – подтвердила Сильвия. – Мы говорим о мужчинах.

– Это уже становится интересным, – оживился Габриэль. Рикардо бережно взял Дорис под локоть.

– Не будем мешать семейному разговору. Потанцуем?

Он взял ее за руку и повел в круг танцующих. Звучала чарующая музыка. Не устояв перед искушением, Дорис прижалась щекой к его груди, а сама, закрыв глаза, размышляла и взвешивала. Она обнаружила множество доводов в пользу брака с этим мужчиной и неменьшее их количество – против. Она подумала о Сильвии с Габриэлем, об их очаровательной дочке, попыталась представить Рикардо в роли мужа, любовника, отца, и то, что она представляла себе, заставляло ее сердце радостно биться.

– Что притихла? – прошептал Рикардо ей на ухо.

Дорис взглянула ему в глаза и смущенно сказала:

– Мне пора идти, Рик. Завтра чуть свет я улетаю на Золотой Берег.

– Нет проблем. Попрощаемся с Сильвией и Габриэлем и уходим…

Дорис сидела в машине, плотно сжав губы и вслушиваясь в шорох шин. Только что прошел короткий летний дождь, воздух был свеж и чист, и небо было цвета индиго – темно-синее, почти черное – в россыпях звезд.

– Я позвоню тебе, как только вернусь, – сказала она, когда машина остановилась у ее дома.

– Позвони, как только прилетишь туда, – попросил он.

Они вышли из автомобиля, и силуэт Рикардо на фоне ночного неба казался огромным.

– Мне нужно еще собраться, – робко сказала она, почувствовав, как он положил руки ей на плечи.

– А мне кажется, ты просто ищешь повода сбежать.

Дорис, закусив губу, всмотрелась в его смутно различимое в темноте лицо.

– Уже поздно.

– Тогда поцелуй меня на прощание и беги. Голос у него звучал хрипло, и Дорис задрожала – не от испуга, а совсем от другого.

– Ты боишься меня, Дорис? – произнес он с укоризной. – Неужели я такой уж страшный?

– Вовсе нет, – упрямо мотнула она головой.

– Но тебе так трудно на это решиться! Знал бы ты, как трудно! – чуть не крикнула она, но вовремя себя остановила.

Ее поступок казался ей самой чистой воды сумасшествием, но она неуверенно потянулась губами к его щеке – но натолкнулась на его мягкие влажные губы. Поколебавшись секунду, Дорис быстро поцеловала Рикардо в губы и отпрянула.

– Вообще-то я имел в виду не совсем это. Прежде чем Дорис успела возмутиться или нервно засмеяться, он продемонстрировал, что он имел в виду. Это был поцелуй, потрясший все ее существо, поцелуй, за которым – исступление и беспамятство. Она лишь ощущала, что дурацкая одежда мешает их полному слиянию. Пальцы ее уже потянулись к пуговицам его рубашки… И тут Дорис очнулась.

Она отскочила от него как ужаленная. Ноги у нее подкашивались, а сердце стучало как сумасшедшее.

– Мы вовремя остановились, – хрипло произнес Рикардо, и трудно было понять, говорит он всерьез или шутит. – Еще немного, и я забыл бы о всяких правилах хорошего тона, а мы как-никак на улице.

Не попрощавшись – потому что больше всего на свете она сейчас боялась заговорить, – Дорис толкнула входную дверь и остановилась возле лифта, тяжело дыша.

И, что же дальше, Дорис? – спрашивала она себя.

Ответа она не знала.

Ну и денек!

Стоящее в зените солнце пекло вовсю, жара была страшней, чем в Мельбурне, и Дорис почувствовала, что если она немедленно не примет холодный душ и не выпьет коктейль со льдом, то солнечный удар ей гарантирован.

Вообще-то она любила отдыхать на Золотом Берегу. Размеренный, почти сонный ритм здешней жизни и тропическое солнце как магнитом тянули сюда туристов, жаждущих воочию увидеть знаменитый золотой песок пляжей и бирюзовые пенистые волны, набегающие со стороны Тихого океана. Торговля здесь не знала выходных, и было нетрудно потерять ощущение времени, бродя по местным магазинчикам и длинным тенистым аллеям.

Ленивым жестом отбросив с лица волосы, Дорис вошла в роскошный гостиничный номер, и ветерок от включенного кондиционера приятно освежил пылающую, несмотря на защитный крем, кожу.

Фотосъемки прошли на редкость гладко, и уже к полудню она была свободна. Оставалось привести себя в порядок и заказать обратный билет на самолет.

Сердце замирало от мысли, что скоро она будет дома, и главной причиной волнения, как бы она это ни отрицала, являлся Рикардо. Его образ не покидал Дорис ни на минуту, и стоило ей закрыть глаза, как она видела перед собой резкие, мужественные черты лица, черные, непроницаемые глаза и чуть насмешливую, но удивительно милую улыбку на губах.

Итак, игра перестает быть игрой, а значит, и вся ситуация меняется в корне, подумала Дорис, стягивая с себя полупрозрачные трусики и вставая под душ.

В какое-то мгновение ей страстно захотелось, чтобы их мнимый роман стал реальностью, но в следующую секунду она напоминала себе, что счастье – вещь настолько эфемерная, настолько непрочная, что нельзя строить свою дальнейшую жизнь на столь зыбком материале. Свобода и независимость куда важнее. Но, с другой стороны, на что они ей, когда от одного лишь прикосновения этого мужчины у нее голова идет кругом?

Глупо было отрицать, что для Рикардо она являлась идеальной партией: красивая, материально обеспеченная, образованная и… И сексуальная?

Но даже если она и в самом деле испытывает что-то похожее на любовь по отношению к Рикардо, не рискует ли она именно по этой причине попасть в безоговорочную зависимость от него? Одна мысль, что мужчина может командовать ею, приводила Дорис в состояние дикого возмущения.

Накинув на себя шелковый халат, она с феном в руке перешла к зеркалу и почти что высушила волосы, когда в дверь позвонили. Дорис нахмурилась. Она ничего не заказывала, а уж тем более никого к себе не приглашала. Запахнув полы халата, она нехотя открыла дверь.

– Рикардо! Ты? – вскрикнула она и покраснела. – Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?

– Ты позволишь мне сперва пройти, а затем уже отвечать на все твои вопросы?

– Конечно, – растерялась Дорис, отходя в сторону и пропуская его в номер. Вообще-то более неудачного момента для приема гостя трудно было придумать: прически никакой, макияж – на нуле, из всей одежды – один халат. Смущенно отвернувшись, Дорис торопливо пояснила: – Я только что вышла из-под душа.

– И что с того? – спросил он. – Ты выглядишь сейчас на шестнадцать лет.

– Спасибо, – нервно отозвалась она. – Но твое появление – это действительно сюрприз. Выпить хочешь?

– Пожалуй. Пока ты будешь одеваться.

Странная нота прозвучала в его голосе и Дорис резко обернулась.

– Отец? – спросила она, испуганно глядя Рикардо в глаза.

– Сердечный приступ, – тихо сказал он. – Когда я вылетел, начиналась операция. Я зафрахтовал частный самолет до Мельбурна, а до аэропорта доедем на такси – оно ждет внизу. Тебе нужно только одеться.

• Предыдущая
• 18/26
• Следующая