Дерзкое обольщение - Гэмильтон Миллисент - Страница 5

• Предыдущая
• 5/26
• Следующая

– Можешь не продолжать, – устало оборвала она его. – Я все поняла. Будем считать, что я просто вживалась в образ.

– Я тебя вовсе не осуждаю, – уже мягче сказал Фред. – Ты пережила личную драму и потеряла доверие к мужчинам. Но насчет Рикардо можешь не беспокоиться: с ним у тебя не будет никаких осложнений.

Ой ли, Фредди? – скептически подумала она. Как раз с такими, как твой хваленый Рикардо, хлопот-то и не оберешься. Дорис размышляла: сказать или не сказать брату, что уже два раза сегодня сталкивалась с его протеже, и решила не говорить. В гробовом молчании они доехали до ее дома. Фред прервал молчание:

– Позвони мне в среду. Теодор приглашал нас на ужин. Он хочет почаще видеть нас перед операцией. Прихвати с собой и Рикардо. Отец будет рад его увидеть.

Дорис почувствовала, что она в ловушке.

– Понятно, – сказала она мрачно. – Спокойной ночи, Фред!

– Спокойной ночи, Дорис!

– Дорогая, побудь с нами еще немного!

В глазах собеседницы читались скука и апатия, но просьба звучала искренне. Вечер получился на редкость пустой, и если бы не желание досадить этому Феррери, Дорис ушла бы гораздо раньше. Потянув время, она решила, что этого достаточно, и объявила, что должна идти.

Надо попрощаться с Пегги, подумала она и двинулась к стайке из трех женщин, оживленно беседовавших возле двери.

Поцелуи, прощальные объятия, пожелания счастливого Рождества – и Дорис была свободна.

На улице ее ждало такси.

– Оперный театр, – бросила она шоферу, усаживаясь на сиденье, и вытащила из конверта билет – посмотреть, что за спектакль дают сегодня вечером. Оказалось «Мадам Баттерфляй».

Итак, трагическая история обманутой любви. Повод поразмышлять о своих собственных разочарованиях в этой жизни. Что это – причудливый случай или тонкий намек со стороны Рикардо?

Через полчаса служащий театра провел ее в центральную ложу. Шепотом извиняясь, Дорис прошла к своему месту и опустилась в кресло.

Почти тут же чьи-то сильные пальцы сжали ее запястье.

– Сзади нас сидит Аделаида Брайтон, – шепнул на ухо Рикардо.

Дорис чуть не застонала от досады. Ну почему именно сегодня одной из самых влиятельных светских сплетниц вздумалось выйти в оперу? А всем известно, что лучше войти в клетку ко льву, чем попасть на язычок миссис Брайтон.

– Удивительное везение, – скорчила Дорис капризную гримаску. Больше всего ее раздосадовало, что сейчас она не могла выдернуть руку из цепких пальцев этого ловеласа.

– Нам следует улыбаться друг другу, – с еле уловимой насмешкой напомнил Рикардо. – Вот– вот упадет занавес и зажгут свет.

Загремели аплодисменты, зал озарился огнем хрустальных люстр, но еще с минуту Дорис сидела не шевелясь.

– Останемся здесь? – мягко спросил Рикардо.

Дорис стряхнула оцепенение и неуверенно улыбнулась.

– Попробуем выйти в фойе, – сказала она, украдкой удостоверившись, что миссис Брайтон уже ушла.

В конце концов это лучше, чем сидеть у всех на виду, подумала она. А если встретить кого– нибудь из знакомых, можно хотя бы на несколько минут отвести душу и не общаться с этим бесцеремонным итальянцем.

Феррери галантно повел Дорис к выходу из зала. По фойе уже расхаживали мужчины в черных костюмах и женщины в вечерних туалетах. Сама Дорис была в облегающем платье из красного бархата, выгодно подчеркивавшем плавные изгибы ее точеной фигурки; два черепаховых гребня поддерживали собранные в пучок волосы, а из украшений на ней были золотая цепочка и красные клипсы.

– Что-нибудь выпить хочешь? – спросил Рикардо.

– Джин с тоником.

– Со льдом или без?

– Со льдом, разумеется.

Рикардо тут же поймал официанта с подносом и взял для Дорис бокал. Он был сама галантность и уверенность – без кичливости и хамства. Он просто чувствовал себя хозяином жизни, и это сразу же производило выгодное впечатление.

Да, женщины от него, наверное, без ума, со вздохом подумала Дорис. Но со мной у него ничего не получится!

– Как прошла вечеринка? – небрежно спросил Рикардо, выводя ее из раздумий.

– Как нельзя лучше, – с усмешкой ответила она. – Теперь, вероятно, мне полагается поинтересоваться, как вы провели свой день?

– Наш день, – дружелюбно уточнил Рикардо. – Мы же с тобой влюбленные… Разумеется, если тебе это хотя бы чуть-чуть интересно, я отвечу.

– Я так мало знаю про… тебя, – неохотно призналась Дорис и вздрогнула, потому что он снова поймал ее ладонь. Она хотела возмутиться и вырвать руку, но вовремя сдержалась. Ну, конечно, они же влюбленные!..

– Рикардо, ты ли это? – раздался сзади шелестящий женский голос. – Как я рада видеть тебя! Ты будешь сегодня в клубе?

Дорис обернулась. На нее с интересом смотрела красивая брюнетка в безупречно изысканном платье из черного шелка – судя по стилю, это была работа одного из самых модных кутюрье Австралии.

– Ба, Ирен! – приподнял брови Рикардо. – Ты не знакома с Дорис Адамсон?

– Ирен! – жеманно кивнула брюнетка. – Вы знаете, мисс Адамсон, где-то я уже видела ваше лицо, но где, не могу припомнить.

– Твоя память тебя не подвела, Ирен, – улыбнулся Рикардо и прижался губами к руке Дорис. – Ты могла видеть это лицо в журналах мод.

Ирен передернула плечом, и глаза ее забегали.

– Адамсон… Адамсон… Скажите, моя дорогая Дорис, вы имеете какое-нибудь отношение к Теодору Адамсону?

Большая игра началась.

– Имею, – сладко улыбнувшись, сообщила Дорис. – Я его дочь.

Красивое лицо женщины на мгновение дрогнуло.

– Боже! – просияла она. – Как же я сразу вас не признала. История вашего замужества с последующим разводом наделала столько шуму в прессе!

За последнее время Дорис не раз имела дело с подобными стервами вроде этой Ирен и научилась легко расправляться с ними.

– А мне казалось, – простодушно заявила она, – что подобные истории в прессе интересуют лишь неудачников, у которых не сложилась их собственная личная жизнь.

Губы Ирен злобно перекосились, но тут же сложились в медовую улыбку.

– Но это и впраду было удивительно, – прошелестела она. – Свадьба, а через неделю – бракоразводный процесс.

Дорис равнодушно помолчала, глядя в сторону, и собеседнице пришлось продолжить самой:

– Представляю, как тяжело вам пришлось, – с наигранным сочувствием сказала она.

Дорис поднесла к губам бокал и повернулась к Рикардо.

– Не пора ли нам вернуться в ложу, дорогой? – спросила она. – Твоя подруга меня утомила.

Феррери виновато развел руками – дескать, извини, Ирен, но слово моей дамы – закон – и поволок Дорис в сторону зрительного зала.

– Отпусти руку, – прошипела Дорис через пару шагов.

– Улыбайся, дорогая, – пропел Рикардо. – Нам нужна сенсация, а не скандал. Еще две подобные встречи, и ты распугаешь всех моих знакомых.

– Отпусти меня, черт возьми! Не надо меня волочить, как куль с мукой!

К счастью, свет в зале уже погас, и соседи по ложе не могли видеть ее раскрасневшегося лица и горящих от бешенства глаз.

Они сели в кресла. Рикардо по-прежнему держал ее за руку.

– Тебе не совестно? – прошипела Дорис ему на ухо так, чтобы соседи не услышали.

– Разумеется, нет, дорогая, – прошептал он.

Поднялся занавес, зал разразился аплодисментами, и только это спасло Рикардо от пощечины.

Опера продолжалась, и ее драматический финал, поставивший точку на трагической любви японской девушки к офицеру американских ВМС, был спет с блеском. У Дорис чуть слезы из глаз не брызнули. Волшебная и страшная сила искусства вновь воскресила в памяти страницы ее отношений с Беном: пылкая влюбленность – непонимание – крушение всех надежд.

Ну и вечерок, подумала Дорис. Только зареветь мне еще не хватало!

В фойе дежурили неугомонные репортеры и, как ни пыталась Дорис незаметно проскользнуть мимо, ничего не вышло. Перед ней с камерой на плече вырос телеоператор, а басовитый журналист подставил микрофон и пытался задать мисс Адамсон вопрос.

Феррери отстранил ее и принял огонь на себя. Все, что оставалось Дорис, – поддакивать и улыбаться в нужном месте, а Рикардо шутил, делал двусмысленные намеки, и глаза у репортера с каждой минутой расширялись все больше.

• Предыдущая
• 5/26
• Следующая