Сара Дейн - Гаскин Кэтрин - Страница 86

• Предыдущая
• 86/112
• Следующая

Сара с вызовом сжала кулаки. Она и в мыслях не держала-и полагала, что Луи тоже, — чтобы продать лавку или фермы. Он знает, что они принадлежат не ей одной, но также ее сыновьям. Когда они обсуждали все с Луи, он предложил выписать из Англии опытного управляющего, который занялся бы лавкой и, может быть, две семьи фермеров, в помощь Джереми. Естественно, что после женитьбы Луи будет ожидать от нее больше внимания и времени, чем она может уделять ему, пока ее лондонские агенты подбирают нужных ей людей.

Внезапно, к ее страшному огорчению, по щекам побежали слезы. Она смахнула их тыльной стороной ладони, но не могла остановить их потока. Как они неправы, Джулия и Джереми, и все те, кто думает подобным образом. Она им покажет, на что они с Луи готовы друг для друга. Они же не дети, которые не знают жизни: они многое могут дать друг Другу, многое вложить в этот брак. Луи известно, что она хочет полностью сохранить собственность Эндрю, и он согласился на брак, имея это в виду.

Но слез все равно было не удержать. Ей приходится смотреть фактам в лицо и принимать уход Джереми как реальность. Он ушел к той свободе, которой не знал пятнадцать лет. Она предпочитала не вспоминать, что он хотел на ней жениться. Он наконец освободился от нее, он может делать абсолютно все, что хочет. Но будущее без Джереми казалось пустым и каким-то пугающим. Она стала медленно расправлять и разглаживать письмо Джулии. Очень трудно читать, когда слезы застилают глаза.

До самого дня свадьбы, чуть больше месяца спустя после приезда Луи, Сара ожидала какого-нибудь послания или визита от Ричарда, но не было ни того, ни другого. Сначала она ждала с нетерпением, а потом смирилась с фактом, что он тоже ждет катастрофы от ее брака или слишком мучается ревностью, чтобы признать правоту предпринимаемого ею шага. Обдумав положение дел, она смогла отмести все эти мысли одним пожатием плеч, решив, что иного от Ричарда нельзя и ожидать.

Они с Луи обвенчались апрельским утром в присутствии Райдеров, троих сыновей Сары и Элизабет де Бурже. Дэвид, Дункан и Себастьян вели себя очень тихо, но в целом, как показалось Саре, были довольны. Они помнили Луи и его постоянные визиты при жизни Эндрю, и для них он был другом, которого они любили и которому доверяли. Но в Элизабет были совершенно очевидны напряжение и неуверенность. Время от времени Джулия, которая намеренно встала рядом с маленькой дочерью Луи, успокаивающе гладила ее руку. Девочка была совершенно явственно озадачена всей этой ситуацией и рада вниманию Джулии.

В тот вечер Гленбарр сверкал огнями. Комнаты были исполнены красок и ароматов цветов; в столовой столы ломились от яств: французский повар Луи прибыл из Банона, чтобы приготовить ужин, и он был достоин того, чтобы его потом обсуждали неделями. Блестело начищенное серебро, на столах гостей ожидало вино. Слуги в белых перчатках, прибывшие из Банона, сновали по комнатам, зажигая последние свечи. Беннет в великолепной ливрее, фасон которой придумал сам, стоял в вестибюле, распоряжаясь своими помощниками. Впервые за долгий срок к дому прибывали многочисленные экипажи.

Сара стояла возле Луи, принимая гостей. На ней было то синее атласное платье, что он привез ей из Лондона, на голове — замысловатая прическа, загорелая кожа была слегка припудрена. Это платье можно было надеть на княжеский прием: оно было слишком великолепным для такого места, как Сидней, но ей доставляло удовольствие носить его и чувствовать на себе взгляд Луи. Он слегка постукивал носком ботинка, поджидая гостей: его галльское происхождение было еще более заметно среди множества английских лиц, благодаря парчовому камзолу и напудренному парику. Люди тянулись нескончаемым потоком. Взгляды были любопытны, глаза готовы замечать и критиковать. Пришли Эбботы, Макартуры, Пайперы… Улыбаясь, Сара милостиво здоровалась за руку с каждым из них. Паттерсоны, Джонстоны, Кэмпбеллы, Пальмеры — все были здесь. Многие из этих людей раньше часто бывали в Гленбарре, но со смерти Эндрю не появлялись здесь. Сара знала, что многие из них ничуть не больше одобряли ее сейчас, чем раньше, но в качестве жены Луи де Бурже они вынуждены были снова принять ее в свой круг. Посреди всего этого веселья она обратилась мыслью к скромной свадебной церемонии в доме Райдеров двенадцать лет назад, где единственным ярким пятном были не шелка и атласы женщин, как сегодня, а алые мундиры нескольких офицеров Корпуса, которых они с Эндрю были счастливы видеть среди гостей. Ей вспомнился весь труд и любовь, которые были вложены в постройку их дома на Хоксбери, который выглядел грубо сколоченным и незаконченным, но в котором она была так бесконечно счастлива. А потом она представила себе Банон, белоснежный, элегантный и прохладный… Она снова будет счастлива, она была в этом уверена. Все они заблуждаются, считая, что этот брак закончится катастрофой. Сара подумала о Джереми, который сегодня должен забрать свои последние пожитки из Кинтайра. Ее губы беззвучно произнесли его имя. Лица проплывали перед ее глазами размытыми пятнами: скучное доброе лицо Уильяма Купера, озабоченные потерянные глаза Джулии, молодое лицо смеющейся девушки, которую она не узнала. Сара отвернулась и, постаравшись избавиться от своих тревожных мыслей, присела в глубоком реверансе, приветствуя губернатора и миссис Кинг.

Наконец объявили капитана и миссис Барвелл. На Элисон было платье из парчи персикового цвета, но несмотря на всю свою красоту, она казалась хрупкой, как стеклянная статуэтка. Ричард, великолепный в своей парадной форме, был надутым и нелюбезным. Он склонился над рукой Сары, поцеловал ее, но, выпрямляясь, не взглянул ей в глаза.

Позже о Ричарде Барвелле говорили, что он опозорил себя и свою жену в тот вечер, заметно напившись.

Сара и Луи отправились в Банон сразу после свадьбы. Природа казалась притихшей в своем пожухшем коричневатом убранстве. Дом над речной долиной выглядел так, как будто он здесь стоял всегда. Он уже не казался неуместным белым пятном на фоне окружающей зелени, а как-то укрылся в ней, уютно прижавшись к горе. Осень была золотой, дни — солнечными; по вечерам они допоздна жгли костры, и Сара заставляла Луи рассказывать ей о времени, проведенном в Англии. Европа была далекой, как сон. Рассказы о лондонских балах и игре в фараон, которая продолжалась ночи напролет, могли бы увлечь ее воображение, но ее собственные дела целиком поглощали ее. Почти четыре недели она жила, испытывая лишь праздное удовольствие.

Мадам Бальве уже здесь не было, и она не мешала наслаждаться прелестью Банона. Ее сменила тихая ирландка, которая почтительно выслушивала указания Сары. Мадам Бальве пребывала в Мельбурне в ожидании первой возможности вернуться в Англию. Истинное положение француженки в Баноне никогда не уточнялось и не обсуждалось: миссис Фаган утвердилась в роли домоправительницы так незаметно и прочно, как будто никакой смены не произошло.

Под конец месячной идиллии Сары в Баноне стали прибывать первые тревожные новости. Клепмор заболел, а новый управляющий, нанятый на ферму Тунгабби, был убит упавшим деревом, когда его рабочие расширяли землю под дополнительные пастбища. Луи тщетно пытался унять ее тревогу и наконец довольно неохотно согласился сопровождать ее в Сидней. Она заметила, что в пути он был непривычно молчалив.

Сара поняла, что этот месяц, проведенный в обществе Луи, следует рассматривать как образец их семейной жизни. Он совершенно ясно дал ей понять, что она нужна ему в Баноне. Она старалась приезжать в Банон из Сиднея, как только могла это устроить, учитывая режим детей и необходимость для слуг сопровождать их. Но она всегда уезжала из Сиднея с оглядкой на массу недоделанных дел как в лавке, так и на фермах. Клепмор поправился, удалось найти нового управляющего для Тунгабби, но даже эти двое совместными усилиями не в состоянии были снять с Сары груз забот. Клепмор, при всей своей добросовестности, не имел того авторитета, который был необходим для решения вопросов, требующих ее участия; управляющий, помилованный ссыльный, слишком много пил и слишком вольничал с рабочими. Очень ощущалось отсутствие Джереми Хогана.

• Предыдущая
• 86/112
• Следующая