Гаврош - Гюго Виктор - Страница 7
- Предыдущая
- 7/7
– Зарядите ружья! – скомандовал начальник.
В то время как защитники баррикады перезаряжали ружья, артиллеристы заряжали пушку. Пушка выпалила, раздался грохот.
– Здесь! – прозвучал весёлый возглас.
И одновременно с ядром на баррикаду влетел Гаврош. Он произвёл больше впечатления, чем пушечное ядро. Оно только разбило колесо омнибуса и доломало старую телегу, а само застряло в груде обломков. На баррикаде рассмеялись.
– Отлично, продолжайте! – крикнул один из рабочих артиллеристам.
Все обступили Гавроша. Но начальник не дал ему сказать ни слова и отвёл его в сторону:
– Зачем ты сюда явился?
– За тем же, зачем и вы! – как всегда задорно, ответил мальчуган, и глаза его сверкнули весёлой удалью.
– Кто тебе позволил вернуться? – строгим голосом про должал начальник. – А письмо ты отнёс по адресу?
– Гражданин, я отдал письмо привратнику. Он обещал передать.
Отправляя письмо, начальник преследовал двойную цель: он хотел послать прощальный привет своей невесте и спасти Гавроша. Пришлось примириться с тем, что выполнена только половина его намерения.
Меж тем Гаврош успел шмыгнуть на другой конец баррикады.
– Где моё ружьё? – крикнул он.
Ему отдали его ружьё. Тогда Гаврош сообщил товарищам, что баррикада окружена со всех сторон.
– Прошу вас задать им перцу.
Начальник, стоя у своей бойницы, сосредоточенно вслушивался.
– Пригнитесь, прижмитесь к стене. Станьте на колени вдоль баррикады! – приказал он.
Защитники баррикады, покинувшие свои боевые посты при появлении Гавроша, дружно бросились к баррикаде, но раньше чем они успели выполнить приказ начальника, раздался вой картечи. Выстрел был направлен на выход с баррикады и рикошетом попал в стену. Двоих убило, а трёх человек ранило. При таком обстреле баррикада не могла долго устоять.
Обстрел продолжался. Ружейные залпы чередовались с картечью. Солнце уже высоко стояло в небе. Как раз в это время артиллеристы подкатили вторую пушку и поставили её рядом с первой. Это предвещало близкую развязку.
Через несколько минут оба орудия открыли стрельбу прямой наводкой по баррикаде; артиллерию поддерживал ружейный огонь пехоты.
– Надо во что бы то ни стало утихомирить их пушки, – сказал начальник и скомандовал: – Огонь по артиллеристам!
Все давно стояли наготове. Баррикада с ожесточённым рвением принялась палить по артиллеристам. Один за другим последовали семь или восемь залпов; улицу сплошь заволокло густым дымом. Когда же через несколько минут огненный туман чуть-чуть рассеялся, обнаружилось, что две трети артиллеристов лежат под колёсами пушек.
Оставшиеся в живых артиллеристы продолжали обслуживать орудия, но стрельба стала значительно реже.
– Здорово! – сказал один из студентов. – Блестящий успех!
Начальник покачал головой:
– Ещё четверть часа такого успеха – и на баррикаде совсем не останется патронов.
Должно быть, Гаврош услышал эти слова.
МАЛЕНЬКИЙ ГЕРОЙ
На баррикаде вдруг заметили, что Гаврош стоит на улице прямо под выстрелами.
Гаврош взял в кабачке корзинку для бутылок, вышел через лазейку за баррикаду и преспокойно принялся высыпать в корзину патроны из патронташей убитых солдат.
– Что ты делаешь? – закричали мальчику с баррикады.
Гаврош поднял голову:
– Наполняю корзинку, граждане.
– Ты что, не видишь картечи?
– Вижу, дождик идёт! Ну и пусть его идёт! – ответил мальчик.
– Сейчас же вернись, слышишь! – кричал начальник.
– Сию минуту! – отвечал Гаврош и в один миг очутился на середине улицы.
Десятка два убитых лежало вдоль всей улицы на мостовой. Два десятка патронташей – хорошая пожива для Гавроша, солидный запас патронов для баррикады.
Всё кругом было застлано дымом, точно густым туманом. Дым рассеивался и снова сгущался. От него среди белого дня стояла мгла, и противникам с одного конца короткой улицы до другого почти не было видно друг друга.
Эта темнота была на руку Гаврошу. Дымовая завеса и маленький рост позволили ему пробраться незамеченным довольно далеко. Первые шесть или семь патронташей он опорожнил, почти не подвергаясь опасности. Он полз на животе, передвигался на четвереньках, держа корзинку в зубах, скользил, извивался, как змея, крался от одного мертвеца к другому и продолжал наполнять корзинку патронами.
От баррикады он был ещё недалеко, но никто не решался его звать – из страха привлечь к нему внимание солдат.
А он пробирался всё дальше и дальше и дополз до места, где дым уже рассеялся.
Солдаты, залёгшие за стеной из булыжника, и те, что сгрудились на углу улицы, заметили какую-то точку, передвигавшуюся в дыму.
В то мгновение, когда Гаврош очищал патронташ лежащего у тумбы убитого сержанта, в труп попала пуля.
– Что за чёрт! – воскликнул Гаврош. – Моих покойников убивают!
Вторая пуля выбила искры из мостовой подле него, а третья опрокинула его корзинку.
Гаврош огляделся и увидел, что стреляют с перекрёстка. Он встал, выпрямился во весь рост, тряхнул головой и, устремив насмешливый взгляд на стрелявших в него солдат, весело и задорно запел песенку. Затем поднял корзинку, собрал все выпавшие патроны и, подойдя ближе к стрелкам, стал опоражнивать ещё один патронташ. Мимо прожужжала четвёртая пуля, а Гаврош продолжал петь. И на пятую он ответил песенкой.
Зрелище было страшное и прекрасное. Гаврош стоял под выстрелами и дразнил стрелявших. Казалось, он развлекается от души. Это был воробышек, клевавший охотников. На каждый выстрел он отвечал новым куплетом. В него целились непрерывно и не могли попасть. Солдаты смеялись, стреляя в него. Он ложился, вскакивал, прятался где-нибудь в подворотне, появлялся вновь, убегал, прибегал, смеялся над картечью, показывал «длинный нос», а попутно опустошал патронташи и собирал патроны. Товарищи, дрожа от страха, следили за ним с баррикады, а он всё пел. Пули гнались за ним, но он был проворнее их.
Он играл в прятки со смертью.
Но вот одна пуля, меткая и коварная, настигла храброго мальчугана. Гаврош зашатался и упал. С баррикады раздался крик ужаса. Гаврош приподнялся, тонкая струйка крови стекала по его лицу. Он поднял обе руки кверху, взглянул в ту сторону, откуда раздался выстрел, и снова запел. Но кончить куплет ему не удалось: вторая пуля навеки оборвала его песенку. На этот раз он упал лицом на мостовую и затих.
Маленький мальчик и большой герой был убит.
- Предыдущая
- 7/7