Психиатрические эскизы из истории. Том 1 - Ковалевский Павел Иванович - Страница 40

В 1687 г., когда Петру было 13 лет, объявлено было образование двух потешных полков, Преображенского и Семеновского. Много явилось охотников поступить в потешные. Записывались в потешные люди простого звания. Записались также Долгорукие, Репины, Голицыны, Апраксины, Прозоровские, Бутурлины и др. Сам же Петр стоял в числе рядовых Преображенского полка и был в нем барабанщиком. Ротным был Лефорт. Петр исполнял все обязанности рядового: он бил барабан, кидал артикул ружьем, стоял на карауле, делил простую пищу своих товарищей, жил с ними в палатках, сам возил в тележке землю на устройство маленькой крепости, которую затем осаждал по всем правилам войны.

Одновременно с этим он изучал кавалерийскую службу и со всею страстностью предавался изучению артиллерийского и саперного искусства. Все это он проходил лично и не было той мелочи, которую бы он обошел и не изучил лично на себе.

Попутно, бывая в немецкой слободе, он изучал ремесла: токарное, слесарное, плотничное, сам ковал железо и плел мужицкие лапти и даже не чужд был медицинских познаний. И все это он знал не абы как, а вполне основательно и надежно.

Все эти знания ему были полезны как сами по себе, так и в применении к устройству его излюбленной армии.

Подготовляя потешные полки, Петр перевел к себе и часть стрельцов Сухарева полка, который до сих пор не принимал никакого участия в стрелецких бесчинствах. Петр завел свою артиллерию и создал армию, всегда готовую стать за своего царя.

Довольная сначала тем, что Петр слишком увлекся детским беспутством, София, однако, скоро заметила, что из этих потешных затей создается грозная сила. Ею нельзя было уже пренебрегать. За нею нужно было наблюдать и не упускать из виду. Видел всю опасность этих затей и В. В. Голицын, но поделать против этого ничего нельзя было.

Как на беду, Петр, прежде не интересовавшийся государственными делами, теперь от времени до времени стал появляться в царской думе, высказывать свои мнения и принимать участие в делах. Его мнения часто были резки, решительны и необыкновенно верны и метки. Часто он расходился во мнениях с Софией и не терпел противоречия.

Несмотря на юные годы, Петр много уже понимал в военном деле, мог свободно и верно его оценивать и правильно критиковать. Так, совершенно правильно строго он отнесся к неудачам первого крымского похода, хотя едва ли справедливо он обвинял во всем князя В. В. Голицына. Виновен, был плохой строй армии русской и не мог же его пересоздать вмиг Голицын. Разве из-за этого же не потерпел сам Петр во время первого похода на Азов и во время первого столкновения со шведами.

Совершенно прав был Петр и при противодействии второму крымскому походу. Опять-таки гениальное прозорливое око Петра могло усматривать все немочи русского строя армии; но Петр был один и равных ему не было и не скоро будет. Можно думать, что по отношению к князю Голицыну в Петре заговорили уже и личные отношения. Петр начал сознавать неправильность своего положения и, вероятно, подумывал о восстановлении своих прав. Видел он также и виновников этой ненормальности и потому невольно, по человеческой слабости, переносил гнев и недовольство положением дела на лиц, мало в том повинных.

Из многих обстоятельств можно было усмотреть, что начинается последний акт борьбы, причем наступательные действия уже шли со стороны Петра, а оборонительные – со стороны Софии. Оба врага были необыкновенно умны, и что в одном шло на преобладание ума, то в другом падало на долю опыта.

Как умные бойцы, они прежде всего наблюдали и изучали друг друга. Нужно прибавить еще и то, что борьба должна была идти не на живот – на смерть. Петр ясно сознавал, что он может быть самодержавным царем только с устранением совершенно с пути Софии, которая, несомненно, желает проглотить его. София слишком уже упилась властью, чтобы добровольно отказаться от нее; а для того, чтобы стать самодержавной, нужно было перейти через труп Петра.

Несомненно, борьба была не на живот – на смерть. Все прошлое показывает, что Петру нельзя было рассчитывать на стрельцов. Во главе стрельцов стоял Шакловитый, всецело преданный Софии. Разве только Сухарев полк мог оставаться верным Петру. Поэтому, естественно, он должен был готовить себе защиту и он ее приготовил в лице потешных полков и немецких полков. Правда, даже на немецкие полки едва ли он мог положиться, ибо хотя Гордон, стоявший во главе немецких полков, и весьма дружески относился к Петру, но эти отношения были личные отношения, а на службе он состоял у правительницы. Ей он и верным оставаться был должен. Люди ума и образования тем и отличаются от людей невежественных, что они умеют отличать свои личные отношения от служебных. Таковым был и Гордон. Поэтому Петру оставалось положиться на одних своих потешных, которые были уже сила, и сила важная – регулярные войска.

Софье тоже нужна была сила, и она ее имела в лице стрельцов. Стрельцов она уже знала. Умела ими управлять, умела их возбуждать, умела смирять. Знала она и их неразборчивость в средствах, и беззастенчивость в приемах. Это все, что ей и нужно.

Трудно было сказать – равны ли партии и кто выиграет. Много было шансов на одной стороне и много было на другой. Вся беда Софии была в том, что ей приходилось вести дела не лично, а через вторые и третьи руки, причем эти руки были и глупы и нерешительны.

Тогда как Петр все дела вел лично и всюду был впереди. Прибавим еще и то, что Петр вел дело чистое, а София не чистое. Ну, да у умных людей всегда цель, оправдывает средства.

В таком выглядывании, в таком наблюдении, изучении и соображении проходило время, выжидая случая, который бы послужил разрывною бомбою.

Случаи вскоре представились в виде неудачного второго похода князя В. В. Голицына, в виде открытого участия в качестве царицы, совместно с царями, в торжественных шествиях правительницы Софии и в виде несогласия Петра на награду князю В. В. Голицыну за его поход в Крым.

Привыкнув в течение 4–5 лет управлять государством, царевна София привыкла и к мысли считать себя царицею, почему она в торжественных случаях являлась в царском одеянии совместно с царевичами. Это царю Петру не нравилось, и он неоднократно давал заметить ей, что ее появление в царских выходах негоже, но царевна не обращала никакого внимания на это. Решительный разрыв произошел по этому поводу 8 июля во время крестного хода из Успенского в Казанский собор в память избавления Москвы от поляков. София явилась на крестный ход в полном царском одеянии. Увидев ее в таком виде, Петр сказал: «Тебе не место здесь! Ты не царица!»

Но София не обратила внимания на слова царя. Не желая заводить публичной ссоры, Петр немедленно уехал в Преображенское. Факт непослушания крайне раздражил Петра. Он не захотел слышать даже имени Софии. София об этом узнала и увидела, что готовится развязка.

А тут явился князь В. В. Голицын из неудачного похода. Петр резко порицал Голицына. София хотела его возвеличить. Бояре были между двух огней, но уже многие чувствовали силу Петра и переходили на его сторону.

Неуверенная в исходе борьбы открытой, София решила устранить Петра рукою наемного злодея. Таких немало отыскалось среди стрельцов, управляемых Шакловитым. Окончательным моментом назначена была ночь на 7 августа, когда рассчитывали, что в Преображенском, по случаю праздника, вся прислуга перепьется и доступ к царю будет возможен. В числе заговорщиков нашлись, однако, два переметчика, которые прискакали ночью в Преображенское раньше и предуведомили о грозящей опасности. Царь моментально собрался и в ту же ночь ускакал в Троице-Сергиеву лавру. В этих твердынях уже раз нашла защиту и приют его сестра, правительница София, во время стрелецких бунтов. Прискакавший немедленно за переметчиками в Преображенское Шакловитый с 300 стрельцов уже там не застал Петра. Птичка-то упорхнула.

Дело принимало скверный оборот. София сначала прикинулась ничего не знающей, но правда вскоре обнаружилась. Тогда она обратилась к своим верным стрельцам. Стрельцы сначала очень ретиво поднялись за Софию. Но не дремал и Петр. Он кликнул клич к верным своим людям, и те тоже не замедлили стать за Петра. Первым явился в лавру Лефорт с потешными полками. Это был момент, окончательно связавший его с Петром. Засим прибыла часть верных стрельцов и постепенно стала стягиваться вся земская рать к стенам Троице-Сергиевой лавры.