Психиатрические эскизы из истории. Том 2 - Ковалевский Павел Иванович - Страница 50

Прибыв в Париж без всяких средств, Наполеону пришлось очень сильно бедствовать, тем не менее, и на этот раз он вышел победителем. Его вновь приняли на службу и послали в армию на юг Франции. Но здесь ему не сиделось. Он вновь получил отпуск и вновь явился на Корсику.

В это время Паоли был амнистирован, возвратился на Корсику и занял там соответствующее положение. Наполеон сошелся с Паоли. Вновь он захватил начальство над национальной гвардией Корсики и вновь делал, что хотел. Тем не менее, и на этот раз на Корсике Наполеону не повезло. Он рассорился с Паоли и так вооружил многих корсиканцев против себя, что не только сам должен был уйти из Корсики, но и вся семья Наполеона. Замечательно в этом случае было его отношение к Паоли. Сначала Наполеон был его самым горячим приверженцем, а когда одно время Паоли был несколько скомпрометирован перед конвентом, Наполеон написал такой горячий панегирик, какой другой трудно было и изобразить. Но скоро он разошелся с Паоли, и тогда не постеснялся написать тому же конвенту донос на Паоли.

Теперь Наполеон, перебираясь со всей семьей во Францию, становится ярым французом. «Самой выдающейся характерной чертой молодого Наполеона являлась способность его к быстрым переменам фронта, как в хорошем, так и в дурном значении», – говорил Слоон. Тот же Слоон говорит далее, что при переселении Наполеона с семьей во Францию некоторые из членов этой семьи, для получения мест и обеспеченного положения, не побрезгали прибегнуть к подлогам: так, Люсьен воспользовался метрическим свидетельством Наполеона для получения места в комиссариатском департаменте, а Иосиф – другими бумагами Наполеона, дабы выдать себя за полковника национальной гвардии, и получил хорошее место.

Теперь Наполеон попал в южнофранцузскую армию, действовавшую против инсургентов. Ему поручена была батарея. Хотя военные действия не имели серьезного характера, тем не менее, Наполеон успел доказать, что может управлять артиллерией.

Во Франции было сильное брожение. В тот момент можно было и сильно выдвинуться, и потерять голову. Обстоятельства повернули в пользу Наполеона. Он опять сел за литературу и написал повесть «Бокерский ужин», где он высказывает свой взгляд на положение государства, политические движения, промахи тех и других партий и средства все эти передряги упорядочить. В это время приехали в армию три члена конвента: Эскюдье, Рикор и Робеспьер-младший. При них состоял корсиканец Соличетти. Разумеется, он постарался представить Наполеона членам конвента, а равно и сообщить им «Бокерский ужин». Достоинства памфлета были оценены; особенно увлечен им был Робеспьер-младший. Через несколько дней «Бокерский ужин» был напечатан во множестве экземпляров и разослан по всей Франции. Положение Наполеона было улажено.

В это время инсургенты Тулона призвали на помощь испанско-английскую эскадру и сдали ей Тулон. Армия конвента обложила Тулон под предводительством генерала Карго. Наполеон был назначен капитаном в эту армию. Дела шли, однако, плохо. Карто был живописец столь же плохой, как и генерал. Наполеон описал положение дела, план, как его улучшить, и просил назначить генерала более деятельного и энергичного. Все это он послал в министерство. Министерство план действий Наполеона одобрило и назначило его начальником всей артиллерии в тулонской армии. С этих пор, собственно, начинается проявление гения Наполеона.

Тулон был обложен армией конвента. Но прибрежная его часть была совершенно свободна, причем с моря его поддерживала англо-испанская эскадра. На берегу моря господствовал форт, прозванный «малым Гибралтаром». Обладание этим фортом отдавало в руки и Тулон и флот. Англичане это понимали и очень сильно укрепили форт. Понимал это и Бонапарт. Он говорил: малый Гибралтар – это Тулон. Поэтому он прежде всего предлагал овладеть этим фортом. Карте не соглашался, почему осада тянулась и являлась совершенно безуспешною. Наконец, Карто был заменен Дюгомье. Последний вполне одобрил план Наполеона. Тулон был взят, причем захвачен был и командующий английскими войсками генерал О'Тара. Успех взятия Тулона принадлежал всецело Наполеону. Начальник артиллерии пишет о Наполеоне военному министру: «Большие научные сведения, замечательный ум и чрезмерная храбрость – таков в общих чертах слабый очерк достоинств этого редкостного офицера. От вас, г. министр, зависит употребить эти достоинства с возможно большею пользою для славы республики». Дюгомье же писал Комитету общественного спасения: «Наградите и выдвиньте молодого человека, потому что, если вы будете неблагодарны по отношению к нему, он выдвинется и без вас».

Представители народа, Баррас, Фреран и Робеспьер, произвели Наполеона в бригадные генералы.

Вот отзывы о генерале Наполеоне Робеспьера: «Этот человек одарен сверхъестественными достоинствами». Мармон говорил: «В Наполеоне было так много предвидения… Он приобрел над народными представителями неописуемое влияние…» Бонапарт был вдохновителем Робеспьеров как в военном, так и в политическом отношениях.

Наполеону было поручено составление береговой охраны по Средиземному побережью. Наполеон исполнил поручение блестяще, насколько могли тому благоприятствовать условия событий и жизни. Зависть, однако, начала уже тогда точить жало. На него был сделан донос конвенту. Только заступничество Робеспьера спасло его от беды. Наполеон, между прочим, участвовал и в войне, ведшейся в это время на юге Франции, но на этот раз он ничем особенным не отличился. Он был действительно серьезно занят изучением стратегического положения юга Франции, Италии и соседних мест, на случай будущих военных действий.

В это время дела конвента шли очень туго. Пришлось прибегнуть к террору. Нужно было найти лицо, которое стало во главе национальной гвардии и не задумалось бы перед средствами и способами принятия мер к усмирению и упорядочению страны, особенно Парижа. Командование национальной гвардией было предложено Наполеону. Но это Наполеона не устраивало. «Молодой Робеспьер – честный человек, но его брат не любит шутить. И мне поддерживать подобного человека!.. Нет, никогда!.. Я вижу, понимаю, насколько я могу быть полезен, заменив дурака, командующего гвардией, но я не хочу, – теперь не время еще. Самое почетное место для меня – в армии… Я буду командовать парижской гвардией, но позднее…»

Наполеон оставался начальником артиллерии итальянской армии и составлял план кампании в данном месте.

В это время дела Генуи были неладны. Наполеону было поручено отправиться туда и заключить мирный трактат. Посольство Наполеона в Генуе имело чисто политический характер, во внешности, но на деле это была военная рекогносцировка. Наполеону конфиденциально было поручено осмотреть укрепления в Савойе, Генуе и окрестностях, ознакомиться с состоянием генуэзской артиллерии, проверить образ действия французского посланника по отношению к правительству Генуэзской республики, выведать как можно обстоятельнее намерения генуэзской олигархии, – короче сказать, собрать все справки, которые могли бы оказаться полезными на случай, если бы дело дошло до войны, последствия которой тогда нельзя было предвидеть. Все эти поручения Наполеон исполнил блестяще. Но вместо награды его ожидала страшная неожиданность.

«Гора» пала. Конвента не стало, Робеспьеры погибли. Добирались и до присных Робеспьера. Так дошли и до Наполеона. Поводом к преследованию послужили корсиканские события. Термидорцы увидели в движении на Корсике стремление отделиться от Франции. В первую голову виновным являлся Соличетти. Не желая нести свою голову на плаху, Соличетти подставил Наполеона.

Наполеона сначала отрешили от командования артиллерией, а затем заключили в форте Карре. Счастье Наполеона, что его не отправили прямо в Париж. Иначе ему бы несдобровать.

Пересмотр дела Наполеона попал в руки того же Соличетти, который его и предал. Так как обстоятельства несколько изменились, то, понятно, дело Наполеона оказалось правым, и он был отпущен из заключения.

Еще находясь в заключении, Наполеон писал правительству: «Я пожертвовал пребыванием в родном моем департаменте, покинул там все свое имущество и не пожалел ничего для республики. С тех пор я служил не без отличия под Тулоном и удостоился разделить с итальянской армией лавры, добытые взятием Соорджио, Онельи и Танаро. При обнаружении робеспьеровского заговора я вел себя как человек, привыкший руководствоваться только принципами… Часом позднее, если злодеям понадобится моя жизнь, я с радостью отдам ее им. Я так мало интересуюсь жизнью, что зачастую она меня даже тяготит. Одна лишь мысль о том, что жизнь эта может еще оказаться полезной отечеству, заставляет меня мужественно выносить столь тяжкое бремя».