Полное собрание стихотворений - Цветаева Марина Ивановна - Страница 18

Сколько светлых возможностей, милый, и сколько смятений!

Было больше их в сердце, чем в небе сияющих звезд...

Но во имя твое я без слез – мне свидетели тени —

Поднимаю свой крест.

Памятью сердца – венком незабудок

Я окружила твой милый портрет.

Днем утоляет и лечит рассудок,

Вечером – нет.

Бродят шаги в опечаленной зале,

Бродят и ждут, не идут ли в ответ.

“Все заживает”, мне люди сказали...

Вечером – нет.

В мои глаза несмело

Ты хочешь заглянуть.

За лугом солнце село...

Мой мальчик, добрый путь!

Любви при первой встрече

Отдайся и забудь.

Уж на балконе свечи...

Мой мальчик, добрый путь!

Успокоенье – сердцу,

Позволь ему уснуть!

Я распахнула дверцу...

Мой мальчик, добрый путь!

Но и у нас есть волшебная чаша,

(В сонные дни вы потянетесь к ней!)

Но и у нас есть улыбка, и наша

Тайна темней.

Тень Эвридики и факел Гекаты, —

Все промелькнет, исчезая в одном.

Наша победа: мы вечно богаты

Новым вином!

Воспоминанье слишком давит плечи,

Я о земном заплачу и в раю,

Я старых слов при нашей новой встрече

Не утаю.

Где сонмы ангелов летают стройно,

Где арфы, лилии и детский хор,

Где все покой, я буду беспокойно

Ловить твой взор.

Виденья райские с усмешкой провожая,

Одна в кругу невинно-строгих дев,

Я буду петь, земная и чужая,

Земной напев!

Воспоминанье слишком давит плечи,

Настанет миг, – я слез не утаю...

Ни здесь, ни там, – нигде не надо встречи,

И не для встреч проснемся мы в раю!

Опять сияющим крестам

Поют хвалу колокола.

Я вся дрожу, я поняла,

Они поют: “и здесь и там”.

Улыбка просится к устам,

Еще стремительней хвала...

Как ошибиться я могла?

Они поют: “не здесь, а там”.

О, пусть сияющим крестам

Поют хвалу колокола...

Я слишком ясно поняла:

“Ни здесь, ни там... Ни здесь, ни там”...

О, я помню прощальные речи,

Их шептавшие помню уста.

“Только чистым даруются встречи.

Мы увидимся, будь же чиста”.

Я учителю молча внимала.

Был он нежность и ласковость весь.

Он о “там” говорил, но как мало

Это “там” заменяло мне “здесь”!

Тишина посылается роком, —

Тем и вечны слова, что тихи.

Говорил он о самом глубоком,

Баратынского вспомнил стихи;

Говорил о игре отражений,

О лучах закатившихся звезд...

Я не помню его выражений,

Но улыбку я помню и жест.

Ни следа от былого недуга,

Не мучительно бремя креста.

Только чистые узрят друг друга, —

Мой любимый, я буду чиста!

Их души неведомым счастьем

Баюкал предутренний гул.

Он с тайным и странным участьем

В их детские сны заглянул.

И, сладким предчувствием ранен

Каких-то безудержных гроз,

Спросил он, и был им так странен

Его непонятный вопрос.

Оне, притаясь, промолчали

И молча порвали звено...

За миг бесконечной печали

Да будет ему прощено!

И как прежде оне улыбались,

Обожая изменчивый дым;

И как прежде оне ошибались,

Улыбаясь ошибкам своим;

И как прежде оне безустанно

Отдавались нежданной волне.

Но по-новому грустно и странно

Вечерами молчали оне.

Очарованье своих же обетов,

Жажда любви и незнанье о ней...

Что же осталось от блещущих дней?

Новый портрет в галерее портретов,

Новая тень меж теней.

Несколько строк из любимых поэтов,

Прелесть опасных, иных ступеней...

Вот и разгадка таинственных дней!

Лишний портрет в галерее портретов,

Лишняя тень меж теней.

Возвращение в жизнь – не обман, не измена.

Пусть твердим мы: “Твоя, вся твоя!” чуть дыша,

Все же сердце вернется из плена,

И вернется душа.

Эти речи в бреду не обманны, не лживы,

(Разве может солгать, – ошибается бред!)

Но проходят недели, – мы живы,

Забывая обет.

В этот миг расставанья мучительно-скорый

Нам казалось: на солнце навек пелена,

Нам казалось: подвинутся горы,

И погаснет луна.

В этот горестный миг – на печаль или радость —

Мы и душу и сердце, мы все отдаем,

Прозревая великую сладость

В отрешенье своем.

К утешителю-сну простираются руки,

Мы томительно спим от зари до зари...

Но за дверью знакомые звуки:

“Мы пришли, отвори!”

В этот миг, улыбаясь раздвинутым стенам,

Мы кидаемся в жизнь, облегченно дыша.

Наше сердце смеется над пленом,

И смеется душа!

Ты помнишь? Розовый закат

Ласкал дрожащие листы,

Кидая луч на темный скат

И темные кресты.

Лилось заката торжество,

Смывая боль и тайный грех,

На тельце нежное Того,

Кто распят был за всех.

Закат погас; в последний раз

Блеснуло золото кудрей,

И так светло взглянул на нас

Малютка Назарей.

Мой друг, незнанием томим,

Ты вдаль шагов не устреми:

Там правды нет! Будь вечно с Ним

И с нежными детьми.

И, если сны тебе велят

Идти к “безвестной красоте”,

Ты вспомни безответный взгляд

Ребенка на кресте.

Скоро вечер: от тьмы не укрыться,

Чья-то тень замелькает в окне...

Уезжай, уезжай же, мой рыцарь,

На своем золотистом коне!

В неизвестном, в сияющем свете

Помяни незнакомку добром!

Уж играет изменчивый ветер

Золотым и зеленым пером.

Здесь оконца узорные узки,

Здесь и утром портреты в тени...

На зеленом, на солнечном спуске

Незнакомку добром помяни!

Видит Бог, от судьбы не укрыться.

Чья-то тень замелькала в окне...

Уезжай, уезжай же, мой рыцарь,

На своем золотистом коне!

Один маня, другой с полуугрозой,

Идут цветы блестящей чередой.

Мы на заре клянемся только розой,

Но в поздний час мы дышим резедой.

Один в пути пленяется мимозой,

Другому ландыш мил, блестя в росе. —