Полное собрание стихотворений - Цветаева Марина Ивановна - Страница 53

Как саван пал над мертвою водой.

Взглянув на мир с полуулыбкой странной:

– Да будет ночь! – тогда сказал другой.

И отвернув задумчивые очи,

Он продолжал заоблачный свой путь.

Тебя пою, родоначальник ночи,

Моим ночам и мне сказавший: будь.

3 или 4 июля 1917

И призвал тогда Князь света – Князя тьмы,

И держал он Князю тьмы – такую речь:

– Оба княжим мы с тобою. День и ночь

Поделили поровну с тобой.

Так чего ж за нею белым днем

Ходишь-бродишь, речь заводишь под окном?

Отвечает Князю света – Темный князь:

– То не я хожу-брожу, Пресветлый – нет!

То сама она в твой белый Божий день

По пятам моим гоняет, словно тень.

То сама она мне вздоху не дает,

Днем и ночью обо мне поет.

И сказал тогда Князь света – Князю тьмы:

– Ох, великий ты обманщик, Темный князь!

Ходит-бродит, речь заводит, песнь поет?

Ну, посмотрим, Князь темнейший, чья возьмет?

И пошел тогда промеж князьями – спор.

О сю пору он не кончен, княжий спор.

4 июля 1917

ВОНEМЕ[29]

Помнишь плащ голубой,

Фонари и лужи?

Как играли с тобой

Мы в жену и мужа.

Мой первый браслет,

Мой белый корсет,

Твой малиновый жилет,

Наш клетчатый плед?!

Ты, по воле судьбы,

Всё писал сонеты.

Я варила бобы

Юному поэту.

Как над картою вин

Мы на пальцы дули,

Как в дымящий камин

Полетели стулья.

Помнишь – шкаф под орех?

Холод был отчаянный!

Мой страх, твой смех,

Гнев домохозяина.

Как стучал нам сосед,

Флейтою разбужен...

Поцелуи – в обед,

И стихи – на ужин...

Мой первый браслет,

Мой белый корсет,

Твой малиновый жилет —

Наш клетчатый плед...

7 июля 1917

Ну вот и окончена метка, —

Прощай, мой веселый поэт!

Тебе приглянулась – соседка,

А мне приглянулся – сосед.

Забита свинцовою крышкой

Любовь – и свободны рабы.

А помнишь: под мышкою – книжки,

А помнишь: в корзинке – бобы...

Пожалуйте все на поминки,

Кто помнит, как десять лет

Клялись: кружевная косынка

И сей апельсинный жилет...

(Не окончено). 7 июля 1917

Сабли взмах —

И вздохнули трубы тяжко —

Провожать

Легкий прах.

С веткой зелени фуражка —

В головах.

Глуше, глуше

Праздный гул.

Отдадим последний долг

Тем, кто долгу отдал – душу.

Гул – смолк.

– Слуша – ай! На – кра – ул!

Три фуражки.

Трубный звон.

Рвется сердце.

– Как, без шашки?

Без погон

Офицерских?

Поутру —

В безымянную дыру?

Смолкли трубы.

Доброй ночи —

Вам, разорванные в клочья —

На посту!

17 июля 1917

И в заточеньи зимних комнат

И сонного Кремля —

Я буду помнить, буду помнить

Просторные поля.

И легкий воздух деревенский,

И полдень, и покой, —

И дань моей гордыне женской

Твоей слезы мужской.

27 июля 1917

Бороды – цвета кофейной гущи,

В воздухе – гул голубиных стай.

Черное око, полное грусти,

Пусто, как полдень, кругло, как рай.

Все провожает: пеструю юбку,

Воз с кукурузой, парус в порту...

Трубка и роза, роза и трубка —

Попеременно – в маленьком рту.

Звякнет – о звонкий кувшин – запястье,

Вздрогнет – на звон кувшина – халат...

Стройные снасти – строки о страсти —

И надо всеми и всем – Аллах.

Что ж, что неласков! что ж, что рассеян!

Много их с розой сидит в руке —

Там на пороге дымных кофеен, —

В синих шальварах, в красном платке.

4 августа 1917

Над черным очертаньем мыса —

Луна – как рыцарский доспех.

На пристани – цилиндр и мех,

Хотелось бы: поэт, актриса.

Огромное дыханье ветра,

Дыханье северных садов, —

И горестный, огромный вздох:

– Ne laissez pas trainer mes lettres![30]

Так, руки заложив в карманы,

Стою. Синеет водный путь.

– Опять любить кого-нибудь? —

Ты уезжаешь утром рано.

Горячие туманы Сити —

В глазах твоих. Вот так, ну вот...

Я буду помнить – только рот

И страстный возглас твой: – Живите!

Смывает лучшие румяна —

Любовь. Попробуйте на вкус,

Как слезы – солоны. Боюсь,

Я завтра утром – мертвой встану.

Из Индии пришлите камни.

Когда увидимся? – Во сне.

– Как ветрено! – Привет жене,

И той – зеленоглазой – даме.

Ревнивый ветер треплет шаль.

Мне этот час сужден – от века.

Я чувствую у рта и в веках

Почти звериную печаль.

Такая слабость вдоль колен!

– Так вот она, стрела Господня!

– Какое зарево! – Сегодня

Я буду бешеной Кармен.

...Так, руки заложив в карманы,

Стою. Меж нами океан.

Над городом – туман, туман.

Любви старинные туманы.

19 августа 1917

Из Польши своей спесивой

Принес ты мне речи льстивые,

Да шапочку соболиную,

Да руку с перстами длинными,

Да нежности, да поклоны,

Да княжеский герб с короною.

– А я тебе принесла

Серебряных два крыла.

20 августа 1917

Молодую рощу шумную —

Дровосек перерубил.

То, что Господом задумано —

Человек перерешил.