Неподвластные времени - Хадсон Дженис - Страница 3

• Предыдущая
• 3/41
• Следующая

Из услышанного Харпер заключил, что, видимо, на Майка рухнула машина миссис Полянски.

Черт, нашли что обсуждать! Несмотря на неприязнь к Анни, он все же был рад, что ее нет в комнате и она не слышит отвратительного разговора.

Потом он открыл глаза и увидел ее. Анни. Жену своего брата. Вдову своего брата. Она стояла у кухонной двери, обнимая за плечи сына, ее ярко-синие глаза пристально смотрели на Харпера.

Она выглядела усталой и измученной. Ее гладкое черное платье с черно-белым шейным шарфом висело на ней, скрадывая фигуру. Зловещая примета – но черное ей шло. Чертовски шло. Особенно когда она носила черный свитер с ярко-красной юбкой – форму старших бойскаутов. Тогда одежда привлекательно облегала все изгибы ее юного тела, настраивая окружавших ее молодых людей на определенный лад.

Он сравнивал те свои давние воспоминания с ее нынешними длинными вдовьими одеждами, свободно висевшими на ней. Случайно ли это, или все дело в определенной одежде, или это всегда было в ней?

Впрочем, что это он? Его вовсе не должна заботить внешность его невестки.

Он подошел к Анни, подсознательно ожидая, что она повернется и постарается избежать разговора с ним, но она стояла как вкопанная. Выражение на ее бледном лице читалось с трудом: печаль, смирение и… страх. Почему страх? На секунду она закрыла глаза, и, когда вновь открыла их, Харпер мог прочесть в них не больше прежнего. Кровоподтек на щеке был куда красноречивее. Зная многое о кровоподтеках и всех их оттенках, он определил, что этому дня три-четыре.

– Привет, Анни, – сказал он.

– Харпер, – она потупилась, словно разглядывала что-то на своем платье. – Я рада, что ты сумел приехать.

Да, верно.

– Я рад, что вовремя узнал об этом и появился здесь.

Ее сын, головой ей едва до плеча, чуть выдвинулся вперед, словно хотел защитить. У парня неплохие задатки. Ишь, как сердито глядит на Харпера. Единственный мужчина в доме – настоящий мужчина, который защищает то, что ему принадлежит.

– Ты… – Анни помедлила, облизнув бледные губы. – Ты не знаком с Джейсоном?

Харпер почувствовал, как в груди кольнуло. Отцу бы понравилось, что первого внука назвали в его честь.

– Нет, не знаком. Привет, Джейсон.

– Джейсон, это твой дядя Харпер.

На Харпера уставились воинственные глаза того же холодного серого цвета, что и у него.

– Привет, – пробормотал Джейсон, с вызовом глядя на Харпера, и тут же обернулся к Анни. – Пошли, мам. Ты же сказала, тебе надо поговорить с миссис Кроуфорд. Она на кухне.

Харпер не сомневался, что мальчик пытается отвлечь мать от него. Он не знал, почему, но ему не пришлось ничего выдумывать и объясняться – к ним подошел проповедник Кроуфорд.

– Можно мне похитить на минутку твою маму, молодой человек? – вежливо спросил проповедник. – Обещаю, что скоро верну ее тебе. Мне надо поговорить с ней и с твоим дядей. Я думаю, миссис Кроуфорд отложила вам на кухне пару фаршированных яиц.

Выходя из комнаты, Джейсон послал Харперу еще один взгляд, явно означавший «Держись подальше от моей мамы».

– Харпер, – произнес Кроуфорд, протягивая руку.

И тот пожал руку человеку, который был духовным отцом и другом семьи, сколько Харпер себя помнил.

– Долго же тебя не было в родных стенах, сын мой. Слишком долго, – продолжал проповедник. – Мне очень жаль, что тебе пришлось появиться здесь в связи с такими обстоятельствами. Харпер не отреагировал на этот тонкий упрек.

– Но все же ты здесь, и это самое главное, – говорил между тем проповедник. – Не могу передать тебе, какое я почувствовал облегчение, узнав, что Анни и Джейсон не останутся одни.

Мгновенная тень страха пронеслась по лицу Анни.

– Да, но…

– Этот несчастный случай с Майком – такое потрясение, – продолжал Кроуфорд. – С тобой они будут в полной безопасности.

Харпер едва не запротестовал в ответ на предположение этого человека, что он останется на ферме, но не стал. Не смог.

Анни подняла голову, чтобы заглянуть в лицо Кроуфорду, который был на три дюйма выше Харпера с его шестифутовым ростом. От этого движения развязался ее черно-белый шарф.

Харпер почувствовал укол в сердце. Он не мог оторвать глаза от синих пятен на шее Анни. Он насчитал три таких пятна. И он поклялся бы, что видел и четвертое, маленькое, чуть ниже. И пятое, немного больше, размером с подушечку мужского большого пальца – с другой стороны.

– Но не можем же мы затруднять Харпера таким образом, – донесся до него голос Анни.

Харпер с усилием отвел глаза от ее шеи и встретился с ней взглядом.

– Меня это нисколько не затруднит. Но, думаю, что вас не стеснит, если я проведу ночку-другую вон на той кушетке.

– Прекрасно, прекрасно, – сказал проповедник.

Глядя в затравленные глаза Анни, Харпер стиснул зубы. Чертовски неловко получается, она ведь не желает его здесь оставлять. Но и он так просто не уедет, пока не выяснит, откуда у нее эти синяки на шее.

Анни захлопнула дверь спальни и привалилась к ней спиной. Она стояла, закрыв глаза и расслабив плечи. Ей удалось пережить этот день. Она схоронила мужа. Много часов она терпела всех этих друзей, знакомых, печальные улыбки, фаршированные яйца, сандвичи с ветчиной и галлоны кофе. И ей надо было уложить спать сына. Сына, который становится отчужденно-злобным, как только рядом появляется Харпер.

И она выдержала жесткий взгляд серых глаз, некогда ласковых и добрых. Она встретилась с Харпером лицом к лицу. Она даже смогла провести его через общую комнату в спальню Майка, оставаясь при этом более или менее спокойной.

Сейчас она осталась одна в своей комнате, нервное напряжение, не отпускавшее ее весь этот день, улетучилось, на нее наконец никто не смотрел. Никто не видел, как она дала себе волю. Никого не заботило, дрожат ли у нее руки. Можно было хоть на секунду расслабиться.

Колени ее подогнулись, и она опустилась на пол.

Он приехал. Харпер приехал.

Стыд и вина обрушились на нее. Она не имела права даже думать о нем. Никакого права. Она потеряла это право много лет назад. Десять долгих лет. Ей надо думать о Майке. О муже, которого она только что схоронила. Но перед ее мысленным взором вставало лицо Харпера – тонкое, твердое, привлекательное, с четко очерченными скулами и волевым подбородком, с ртом, который… навевает греховные мысли.

При этой мысли она покраснела. Когда в последний раз ей доводилось думать так о мужчине?

С тихим хриплым смешком она поднялась и стала раздеваться. Рот Харпера – наименьшая из ее забот. Анни обрадовалась, что он приехал, и ей было стыдно, что не она сама позвала его сюда. Но что ей теперь делать? Что сказать ему? Как поступить? Он держался холодно и отчужденно оба раза, что они разговаривали днем. Он по-прежнему ненавидит ее?

«Конечно, – прошептала она. – А за что ему любить меня?»

Хотя, может, его ненависть уже прошла. Может, его это уже совсем не трогает.

Но он снова возненавидит ее. Снова и скоро.

Харпер долго стоял посреди комнаты, глядя на дверь, за которой скрылась Анни. Старый дом потрескивал и постанывал, словно жалуясь на свой возраст. Работало паровое отопление, и из вентиляции струился по комнате теплый воздух. Он тихо закрыл дверь.

Комната Майка. Так сказала Анни. Не их комната, не прежняя комната Майка, а просто – комната Майка. Она даже предложила Харперу надеть кое-что из вещей Майка и попросила располагаться удобнее, показав шкаф, заполненный одеждой, и ванную в этой самой комнате Майка.

– Спасибо, я захватил с собой все необходимое, – ответил он Анни.

Она сглотнула и отвернулась.

– … Ну хорошо… тогда спокойной ночи.

И поспешно вышла, точно вор, которого застигли на месте преступления.

Теперь она у себя в комнате, за закрытой дверью, Харпер – тоже, так что можно оглядеться вокруг. Шкаф и комод были битком набиты мужской одеждой. Одеждой Майка. Ничего от Анни. Даже пахнет, как в холостяцкой квартире.

• Предыдущая
• 3/41
• Следующая