Смерть раненого зверя с тонкой кожей - Александер Патрик - Страница 24

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая

– Давай присядем, закажем выпить, и я все объясню.

– Кто ты?

– Агент.

– Агент по чему?

– По всему, от чего можно получить десять процентов.

– Послушай, мой дорогой, – сказала она своим дружелюбным голосом, – у меня уже есть сутенер, и он от тебя мокрого места не оставит.

– Нет, это ты послушай, дорогуша, – не менее дружелюбно ответил Эббот, – я еще не встречал сутенера, в котором я не мог бы проделать кулаком дырку. Так что давай не будем о котах, а перейдем к делу.

Дорис внимательно на него посмотрела. Она уже хорошо разбиралась в людях, пришлось научиться. И этот был явно крепче, чем казался, намного крепче. Она улыбнулась.

– О'кей, – сказала она. – Как тебя зовут?

– Джордж Уилсон.

Эббот принес напитки, и они сели за столик в углу. Он объяснил, что работает на английские, континентальные и американские журналы о сексе, которым нужна история о президенте Нжала.

– Одна ночь любви с черножопым секс-гигантом? Что-то вроде этого?

– Ну да, примерно.

– Постой, если я начну болтать об этом...

– Все будет сделано под вымышленным именем, скажем, Джозефина Антретеню.

– Кто-кто?

– Или Джейн Шор, или Фанни Хилл, – Эббот блистал остроумием, называя литературных героинь ее ремесла, – как пожелаешь.

– А кто будет писать? Я с трудом царапаю письма маме.

– Не беспокойся, это я возьму на себя.

– А сколько мне заплатят?

– Пятьсот. Может, штуку. Зависит от того, сколько ты вспомнишь.

Дорис все еще сомневалась.

– Сказать по правде, я помню немного – только то, что он трахается не прерываясь, как швейная машинка. Последний раз я была мертвецки пьяна, по другому этого маньяка просто не выдержать.

– Не волнуйся, мы начнем со следующего раза. Ты запоминай все, что сможешь. Я имею в виду не только секс, но и все мелкие детали, которые обычно интересуют публику, – что он ест на завтрак, меры безопасности и все такое. Спорим, они обыскивают тебя каждый раз, когда ты приходишь.

– Чтоб мне провалиться, ублюдки смотрят везде, разве что туда пока не заглядывают. Можно мне еще выпить?

Фрэнк Смит был озадачен. Он пытался найти Шеппарда, чтобы рассказать ему о своей встрече с Эбботом, но того нигде не было. Смит позвонил в его офис, там ему сказали, что Шеппарда нет в городе. Они не знали, ни куда он поехал, ни когда вернется.

Смит предположил, что Шеппард уехал в Питерсфилд посмотреть на поместье. Но, позвонив туда, выяснил, что Шеппарда там не было и его не ждали.

Это не было похоже на суперполицейского: вот так уехать, не сказав, как с ним можно связаться. Он всегда был очень щепетилен в подобного рода вопросах. Не умен, но щепетилен.

Вдруг Смит вспомнил и похолодел. Конечно. Джоан. Вот почему суперинтендант сделал так, чтобы никто не мог его найти, особенно Смит.

Он потянулся за телефоном, но прежде чем он поднял трубку, телефон зазвонил. Это был Шеппард.

– Он у меня, – его голос был хриплым от восторга.

– Эббот? Он с тобой?

– Он попался. Он придет сюда.

– Куда?

– В квартиру к своей бывшей жене. Он провел здесь ночь. И он снова будет здесь в течение следующего часа, где мы его ждем в полном составе.

– Что ты с ней сделал?

– С кем?

– Ты знаешь, с кем. С Джоан.

– Допросил ее, вот и все. И она все выдала. Очень была полезна. И продолжает быть.

– Ты ублюдок. Мразь.

– Что ты сказал?

Смит тщательно подбирал слова, потому что не хотел сказать ничего такого, о чем потом придется пожалеть.

– Ты хренов придурок и дилетант, – медленно сказал он, после чего повесил трубку, вышел из дома на Куинз Гейт и поймал такси.

После нескольких стаканов Дорис пустилась в сентиментальные воспоминания. На ее лице играла ласковая улыбка, а глаза затуманились от мыслей о прошлом.

– Кстати, о сутенерах, – сказала она. – У меня был чудный сутенер, когда мне было пятнадцать.

Спустя некоторое время, когда в паб вошли двое футбольных болельщиков в клетчатых брюках и шотландских меховых шапках с клановыми розетками из ленточек, приколотыми к пальто, она сказала:

– Господи, Хаки МакТаклз.

– Кто?

– Шотландцы. Готовы болеть за своих.

– Почему ты называешь их Хаки МакТаклз?

– Это из-за того, как они говорят. Нужно выбираться отсюда, пока они все сюда не набились. Если они победят, то все напьются и станут бузить, а если проиграют, то напьются и станут бузить еще круче. Они – жесткая клиентура. Некоторые девочки не возражают, но я к ним близко не подхожу. Когда в Твикенхем приезжают валлийцы – это другое дело. Все, что им нужно – это выпить, спеть и спокойно потрахаться. А уж если они выигрывают, – а это, слава Богу, происходит почти всегда, – тогда гуляют все проститутки к востоку от Холборна.

Но Эббот уже не слушал, он думал о своей следующей проблеме, которая казалась неразрешимой.

Фрэнк Смит сжимал Джоан в своих объятиях. Ее тело сотрясалось от рыданий. Она рванулась к нему, как только Фрэнк вошел. Он крепко сжал ее и вдруг понял, что любит ее и, возможно, любит уже давно. Это не стало внезапно свалившимся на него откровением, просто еще одна уверенность плавно выплыла на поверхность из темноты.

– Если бы ты знал, что они сделали. Если бы ты знал...

Ему не нужно было объяснять. Он успокаивал и утешал ее, как плачущего ребенка.

– Ну не плачь, – мягко уговаривал он. – Не доставляй удовольствие этим ничтожествам.

К его удивлению, рыдания стали тише, затем совсем прекратились.

– Я забираю тебя с тобой, – сказал он. – Иди, собери вещи.

Она пошла в спальню, оставив его с Шеппардом, Беттс и тремя агентами из Особого отдела.

Фрэнк твердо намеревался контролировать себя, но острый приступ гнева сначала заставил его трястись, затем сжал ему горло, и он не мог произнести ни слова. Смит почувствовал стук в висках, заметил тяжелую бронзовую статуэтку на маленьком столике и подумал о том, хватит ли у него времени схватить ее и швырнуть в лицо Шеппарду, прежде чем трое из Особого отдела успеют его остановить. Он никогда не думал, что способен на убийство.

Голос, наконец, вернулся к нему, и он заговорил:

– Вы за это ответите, ты и это ублюдочное лесбийское создание.

Шеппард улыбнулся своей кривоватой улыбкой.

– Когда мы поймаем Эббота, никого не будет волновать, как мы это сделали.

– Когда вы его поймаете. Когда. И если.

– Это чистая формальность, – Шеппард ткнул большим пальцем в сторону спальни. – И эта сломленная личность помогла заманить его в ловушку. Сказала ему, что горизонт чист, и он может возвращаться хотя сейчас.

– Что сказала?

– Что он может возвращаться хотя сейчас.

Смит вдруг рассмеялся.

– Ты мне не веришь? Смейся сколько хочешь.

Шеппард включил портативное записывающее устройство и перемотал разговор Джоан с Эбботом.

– Потрясающе, – сказал Смит. – Просто потрясающе. Я бы никогда в это не поверил.

И снова засмеялся. Затем он увидел Джоан, стоящую в дверях спальни и смотрящую на него.

В такси по дороге домой на Куинз Гейт она, казалось, онемела. Фрэнк решил, что она еще не отошла от шока и продолжал обнимать ее одной рукой. Спустя некоторое время она немного оправилась и даже улыбалась ему.

Затем Джоан спросила:

– Над чем ты смеялся тогда в квартире?

– Я вспомнил одну смешную историю.

– Смешную историю?

– Очень смешную. Она бы убила Шеппарда. Он бы просто сдох от смеха.

Она выпрямилась и посмотрела на него.

– Ты что-то знаешь, не так ли?

– Я знаю смешную историю. Про ОСАР.

– Про что?

– Отдел Спецопераций Английской Разведки. Во время войны я помогал им организовывав высылку летчиков союзников, сбитых в оккупированной Франции. Мы перевозили их из одного безопасного укрытия в другое к швейцарской или испанской границе. Иногда гестапо удавалось узнать об одном из этих укрытой, и они сидели там и ждали следующую партию офицеров.

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая