Долг крови - Хафф Таня - Страница 1

• 1/77
• Следующая

Посвящается Шону "Себастьяну" Смиту, который не только придумал этот город, но и вдохнул в него жизнь

– Как вы себя чувствуете?

У него не было сил даже пожать плечами.

– Нормально, – пробормотал он, с трудом подняв взгляд на врача.

Он сильно нервничал, да и чувствовал себя крайне погано. Только этой докторице совершенно незачем знать, что он даже отлить без помощи санитара не может. Многие замечали, что ему тяжело общаться с теми, кто обладает властью. Так оно, собственно, и есть.

Слава богу, у него теперь есть деньжата, и основная проблема – каким образом их потратить.

– Когда я могу вырвать отсюда когти?

– Когти?..

– Ну, уехать, непонятно, что ли, – проворчал он. – Уйти.

– Именно по этому поводу я и пришла. – Лицо женщины было, как всегда, непроницаемым. – Вы уйдете отсюда сегодня вечером.

– В котором часу?

– Очень скоро.

Когда врач вышла из палаты, молодой человек медленно выбрался из-под одеяла и неуверенно встал на ноги. С трудом выпрямившись, он ухватился за спинку кровати и сделал пару шагов. Голова кружилась, в глазах плясали яркие сполохи. Он бы непременно упал, но, к счастью, чья-то крепкая рука помогла ему удержаться на ногах.

– Черт бы вас побрал, разве можно так подкрадываться! – Он обернулся к столь своевременно подхватившему его санитару. – Досмерти напу... – Слово застряло у него в горле, когда пальцы санитара с неожиданной силой впились ему в руку. – Эй, ты чего, больно же!

– Я знаю.

В глубине карих глаз мелькнуло нечто, до сей поры скрываемое под выражением вежливой услужливости.

Заходящее солнце окрасило волны залива Инглиш Бэй в желтые и пурпурные тона, бросило россыпь золотых пятен на нескольких любителей вечерних пробежек в Сансет Бич-парке. Песчаные берега пляжа Фоллс-Крик казались сделанными из янтаря. Последние блики заиграли на стеклах одного из последних этажей небоскребов, ослепив молодого человека, задумчиво взиравшего на раскинувшееся перед ним великолепие. В Ванкувере, Британская Колумбия, столь великолепные закаты встречаются не так уж часто. Юноша глубоко вздохнул. У него были свои, совершенно особые причины с нетерпением ждать захода солнца.

Прикрыв глаза ладонью от все еще ярких лучей, Тони Фостер, а именно так звали молодого человека, не отрывал взгляда от окна и в нетерпении считал минуты. Наконец-то! В 7:22 его наручные часы загудели, подавая сигнал. Еще пару секунд светло-голубые глаза Тони не отрывались от линии горизонта, а затем он отвернулся от окна и прислушался, пытаясь уловить среди царившей в квартире тишины звуки, которые укажут ему, что ночь и в самом деле началась.

Генри Фицрой лежал в полной темноте, которую он с невероятной тщательностью создавал вокруг себя, пытаясь таким образом избавиться от смертельных оков солнца. И лишь собственное прерывистое дыхание подсказывало, что ему удалось выжить в течение еще одного дня. Он прислушался, и звук дыхания начал теряться в звуках биения его сердца и чуть позже – в мириадах других звуков, которыми был наполнен город за стенами его убежища.

Он ненавидел это ежедневное пробуждение, каждый раз сходя с ума от собственной уязвимости во время того, как медленно приходил в себя. Каждый вечер он делал все возможное, чтобы сократить время собственной беспомощности. К сожалению, его попытки не увенчались успехом, но осознание того, что он пытается хоть как-то бороться, придавало ему все же какие-то силы.

Он уже был в состоянии ощутить тяжесть простыни, почувствовать, какой тяжелый спертый воздух в его убежище"

И в этот момент...

Нет, это невозможно.

Он ведь выключил кондиционер. В этой, самой тесной из трех комнат не может быть сквозняков, ведь он собственными руками заделал каждую щелку, каждое микроскопическое отверстие! Окно было забито фанерой и плотно зашторено; дверь устроена так, что не только звуки, но даже изменение температуры не могли побеспокоить обитателя этого жилища. Лучше перестраховаться, чем рассыпаться пеплом из-за какого-нибудь случайно забредшего солнечного луча!

Тогда в чем дело?

Внезапно Генри понял, что в комнате кто-то есть. Однако биения сердца этого существа он не улавливал. Также оно не обладало ни кровью, ни плотью, ни запахом. Демон? Вполне возможно. Раньше ему доводилось встречаться с этими служителями зла.

Хотя тело еще плохо повиновалось его воле, Фицрой заставил себя сесть в постели и включить лампу.

Резкий свет его чуть не ослепил. Генри едва успел разглядеть полупрозрачное тело человека, витавшее в воздухе около его кровати. Затем призрак исчез.

– Привидение? – Тони вольготно развалился на зеленом кожаном диване: ноги закинул на подлокотник, голову пристроил на подушках. – Вы шутите?

– Ничего подобного.

– Надо же, привидение... А что в таком случае ему от вас нужно? Ведь призраки всегда чего-нибудь хотят от живых. – Тут он заметил удивленное выражение на лице Фицроя. – Это же всем известно!

– Неужели?

– Только не уверяйте, пожалуйста, что за прожитые четыреста пятьдесят с лишним лет вы ни разу не имели дела с привидениями. Все равно не поверю.

Генри, незаконнорожденный сын Генриха VIII, наследный герцог Ричмонда и Сомерсета, стоял у окна и внимательно слушал своего юного приятеля. Он вспомнил, как однажды ночью, где-то в конце XIX века, встретил в заброшенных коридорах дворца призрак королевы Катерины Ховард. Молодая женщина бежала по залу, чтобы, упав ниц, снова и снова вымаливать прощение у своего короля, которое она так никогда и не получит. Он знал ее еще при жизни, двумя веками раньше, – она приходилась двоюродной сестрой его жене Мэри и присутствовала в свое время на их свадьбе. А через четыре года после его предполагаемой гибели Катерина стала очередной женой его неугомонного папаши. Ее короновали в июле 1540-го, а предали казни в феврале 1542 года, И двух лет не прошло!

Фицрой вздохнул. Даже если Катерина и была повинна в измене, разве заслужила она столь ужасную участь? И после смерти не нашла покоя, бедняжка! Вновь и вновь ей приходилось переживать тот роковой день, когда ей объявили приговор.

– Генри?

– Что бы этому призраку ни было нужно, – заметил он, не оборачиваясь, – вряд ли я смогу ему чем-то помочь. Над прошлым у меня власти нет.

Тони поежился. Казалось, его друг окутан тайной времен и воспоминаний.

– Вы меня пугаете!

– Извини, не хотел. – Отбросив невеселые мысли, Генри обернулся и заставил себя улыбнуться юноше. – А ты, я смотрю, этих существ совсем не боишься.

Тони облегченно вздохнул.

– Ну, призрак же не мне является. К тому же я все эти два года прожил бок о бок с вами – разве может меня напугать какой-то там бестелесный дух? А сколько странных людей я повидал на работе! Меня не так-то просто сбить с толку.

– В самом деле?

Генри не пришлось по вкусу сравнение с типами, что заходили в видеомагазин, где служил Тони. Он широко ухмыльнулся – сверкнули белые зубы. Услышав, как у его молодого друга заколотилось сердце, Фицрой пересек комнату и положил ему на плечо свою холодную изящную ладонь.

– Неужели я уже ничем не могу тебя удивить?

– Я этого не говорил!

У Тони участилось дыхание, когда холодные пальцы Генри прошлись по его подбородку.

– Ну, может, не совсем такими словами.

– Послушайте, Генри...

– Да?

Юноша отрицательно покачал головой. Он знал, что стоит заикнуться, и Генри не станет... Но ведь он сам этого хочет!

– Ничего. Неважно.

А чуть позже острые белые зубы прокусили человеческую кожу и вонзились в вену. Горячая кровь живого человека влилась в того, кто умер уже несколько сотен лет назад.

Теплый летний ветерок играл волосами капрала Филлис Мерчент. Она ехала вдоль улицы Комиссионеров, напевая один из последних хитов Селин Дион. Стекла служебного автомобиля были опущены – Филлис не нравились кондиционеры, а еще меньше – замкнутое пространство.

• 1/77
• Следующая