Дитя из слоновой кости - Хаггард Генри Райдер - Страница 22

• Предыдущая
• 22/39
• Следующая

Едва он кончил говорить, как его люди стащили нас с лошадей, и через минуту все они исчезли во мраке, оставив нас одних.

– Теперь, господин, мы должны идти дальше, – сказал Марут, – ибо если останемся здесь, то днем Симба и его люди вернутся сюда и убьют нас.

– Тогда вперед! – сказал я. – Но на что намекал Симба, говоря, что «некто охраняет этот путь»?

– Я думаю, что он подразумевал Джану, – со стоном ответил Марут.

– Будем надеяться, что Джана далеко. Смелее, Марут! Мы наверно не встретим ни одного слона в этих местах.

– Нет, господин, здесь бывает много слонов, – отвечал Марут, указывая на следы на земле, – говорят, что они ходят умирать к озеру, и это один из путей, по которому они идут на смерть. Это место, где не смеет ходить ни одно живое существо.

– Ох, – воскликнул я, – значит, то видение в Англии было правдой?

– Да, господин. Мой дядя Харут однажды, когда был молодым, заблудился на охоте и видел то, что его ум показывал тебе в видении и что мы увидим теперь, если доживем до того.

Марут был прав; много слонов проходило этой тропой, а один из них совсем недавно. Я, опытный охотник на этих животных, не мог ошибиться.

Мы шли часа два, в течение которых встретили всего одно живое существо, – большую сову, пролетевшую над самыми нашими головами. Эта сова, по словам Марута, была «шпионом Джаны». Мы достигли вершины подъема, откуда нашим глазам открылся печальный пейзаж, уже знакомый мне по видению в Рэгнолл-Кэстле.

Он был еще пустыннее, чем показался мне тогда. Впереди лежало темное меланхолическое озеро, поросшее по краям тростником. Вокруг него тянулся тропический лес. На востоке от озера лежала каменистая равнина.

Вид этой местности наполнил мою душу необъяснимым страхом.

Вспоминая подробности своего видения, я содрогался от одной мысли о необходимости пройти по берегу этого озера.

Я осмотрелся вокруг.

Если мы пойдем налево, либо упремся в озеро, либо должны будем идти вдоль него, пока не достигаем леса, где наверное заблудимся.

Направо вся земля была покрыта терновником и густой травой, – здесь невозможно было пройти, особенно в ночное время.

Я оглянулся назад. Там, в нескольких стах ярдах от нас за низкими мимозами, вперемежку с растениями, похожими на алоэ, появлялось и исчезало что-то, похожее на хобот слона.

Тогда, отчаявшись и желая поскорей выбраться отсюда, мы начали спускаться к озеру тропой слонов. Минут через десять мы пришли к его восточному концу, где шопот тростника, колеблемого ночным ветром, придавал некоторую жизнь этому месту.

Вокруг нас была бесплодная земля, на которой, казалось, ничто не могло произрастать. Повсюду лежали останки многих сотен слонов, из которых некоторые пали уже много лет назад, некоторые совсем недавно. Судя по клыкам, это были старые животные. Их кости покрывали около четверти мили, и если бы удалось унести отсюда только хорошо сохранившиеся клыки, то можно было бы сделаться очень богатым человеком. Не будь я Аллан Кватермэн, если не попытаюсь сделать это!

Потом мое внимание привлек умирающий недалеко от нас старый слон.

Это старое, исхудавшее животное оглядывалось кругом, ища удобного места, и, найдя его, остановилось на минуту.

Потом умирающий слон поднял свой хобот, трижды протрубил и, опустившись на колени, затих. По-видимому, он был мертв. Я отвел от него глаза и вдруг ярдах в пятидесяти за ним увидел на скале очертания того самого дьявольского слона, которого видел в видении!

Ох, что это было за животное! Объемом и высотой оно вдвое превосходило самых больших слонов, виденных мной когда-либо.

Это был неестественно огромный представитель особенной породы, переживший, вероятно, всемирный потоп. Его черно-серые бока были испещрены шрамами. Один из чудовищных клыков ярко блестел при свете луны; другой, сломанный наполовину, был неправильной формы, отогнут не вверх, а книзу и немного вправо.

Перед нами стоял настоящий библейский левиафан!

Я присел на корточки за покрытым мхом скелетом слона и, глядя на это необыкновенное животное, мечтал о крупнокалиберном ружье.

Что сделалось с Марутом – я не видел; кажется, он лежал простершись на земле.

В продолжение минуты, или более, разные мысли приходили мне в голову.

Я думал, что трубный звук, произведенный умирающим, привлек сюда этого гиганта, который, вероятно, был царем среди слонов, призывавших его в час своей кончины.

Постояв с минуту и втягивая воздух, Джана (я буду так называть его) направился к тому месту, где лежал слон, которого я считал уже мертвым. На самом деле он был еще жив и при приближении Джаны поднял свой хобот, как бы приветствуя его.

Но Джана так же, как и в моем видении, бросился на умирающего и ударом в бок прикончил его.

Сделав это, не знаю, от злобы или из желания прекратить страдания умирающего, он остановился и как будто задумался.

В это время я, к своему удовольствию, заметил, что ветер, тихо колебавший тростник у озера, дул по направлению от Джаны к нам.

Но точно по иронии судьбы ярдах в ста справа от нас среди камней промелькнула какая-то тень, похожая на слона.

Джана поднял огромные уши, задрожал всем своим телом и начал тщательно принюхиваться.

– Господи! – подумал я. – Он почуял нас…

Чтобы успокоиться, я стал думать, что наше присутствие еще не обнаружено.

Но напрасно!

Джана был стреляный воробей. Он захрюкал и двинулся, как товарный поезд, по направлению к нам, тщательно обнюхивая со всех сторон землю и воздух.

Десять раз я прицеливался в него из воображаемого ружья, делая это совершенно автоматически.

– Что будет со мной, – думал я в это время, – пронзит ли он меня своими клыками, подбросит ли высоко в воздух или раздавит тяжелыми ногами?

– Жрецы Джаны велели ему убить нас, – дрожащим шепотом сказал Марут, – но прежде чем умереть, я хочу сказать, что леди, жена лорда…

– Тише, – прервал я его, – Джана услышит нас.

Я посмотрел на Марута и только теперь заметил, какая перемена произошла в его лице. На нем уже не было обычной улыбки. Оно побледнело и осунулось, как у покойника, умершего, по крайней мере, три дня тому назад.

Я был прав. Джана почуял нас. Он шел прямо к нам, вытянув вперед свой чудовищный хобот.

Марут не мог вынести этого зрелища. Он вскочил и бросился бежать к озеру, надеясь найти спасение в воде.

Ох, как он бежал!

За ним помчался Джана, трубя в свой хобот.

Достигнув озера, Марут бросился в воду и поплыл от берега.

– Теперь, – думал я, – ему удалось спастись, если он не попадется крокодилам.

Но Джана был тоже хорошим пловцом.

С сильным всплеском он бросился в воду и поплыл за Марутом.

Увидев это, Марут быстро повернул к берегу, выиграв немного времени этим маневром.

Выбравшись на берег и лавируя между скалами, Марут, к великому моему ужасу, побежал прямо ко мне. Не знаю, сделал ли он это случайно или в безумной надежде найти возле меня защиту…

Вдруг он остановился и, повернувшись лицом к настигавшему его Джане, крикнул ему что-то вроде проклятия, в котором я разобрал лишь одно слово: Дитя!

Странно, но это подействовало на слона.

Джана остановился в нескольких шагах от Марута и, казалось, понял эти слова, которые привели его в необыкновенную ярость.

Издавая ужасные крики, он бешено хлестал себя хоботом по бокам, злобно вращая красными глазами. Пена била из его открытого рта.

Потом он бросился вперед…

На мгновение я закрыл глаза и когда снова открыл, Марут уже был высоко в воздухе; в следующий момент он упал, с ужасным стуком ударившись о землю.

Джана подошел к нему и, убедившись, что он мертв, осторожно поднял его хоботом.

Я молил Бога, чтобы он поскорей удалился со своей жертвой.

Но тщетно!

Медленно шагая и покачивая тело бедного Марута, чудовище направилось прямо ко мне, вероятно, все время чуя мое присутствие.

Некоторое время, показавшееся мне целым столетием, слон стоял, словно изучая меня.

• Предыдущая
• 22/39
• Следующая