Выбери любимый жанр

Ледяные боги - Хаггард Генри Райдер - Страница 4


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

4

Глава II. ПЛЕМЯ

– Хороший мех, – сказал Паг, указывая на волка окровавленным кремневым ножом. – Весна пришла поздно, и зверь еще не начал линять. Когда я выдублю шкуру как следует, выйдет хороший плащ для Фо. А Фо очень нужен теплый плащ, даже летом. Ведь все прошлое лето он кашлял.

– Да, – тревожно сказал Ви, – кашель напал на него с тех пор, как он спрятался в холодной воде от гнавшегося за ним черного, длиннозубого медведя. Мальчик знал, что медведи в воду не входят. Но за это, – внезапно рассвирепев, добавил он, – я убью этого медведя. И Фо горюет по сестре.

– Да, Ви, – прохрипел Паг, и его единственный глаз загорелся ненавистью, – Фо горюет, Аака горюет, ты горюешь и даже я, человек-волк, горюю о ней. Почему ты звал меня с собой на охоту в тот день, когда я хотел остаться дома и сердце мое чуяло грозящую беду? А я хотел остаться дома и присмотреть за Фоей, которую Аака отпустила побегать потому только, что я сказал ей, чтобы она не отпускала девочку далеко и следила за ней.

– Такова воля богов, – пробормотал Ви и отвернулся.

– Богов? Каких богов? Это воля не богов, а двуногой твари. Он зол, как тигр с клыками, о котором нам рассказывали деды. Да, это воля не богов, а всему виною Хенга, и помогла ему раздражительность Ааки. Убей этого человека-тигра, Ви, и брось думать о черном медведе. А если ты не хочешь или не можешь убить Хенгу, предоставь это мне. Есть одна женщина, которая ненавидит его за то, что он отверг ее и сделал служанкой той, которую взял вместо нее. А яд я умею варить, отличный яд…

– Нет, это незаконно, – сказал Ви, – и такое убийство навлечет на нас проклятие. Но закон разрешает мне убить его. Об этом я и говорил с богами.

– Так вот, значит, куда делась волчья голова: пошла на жертвоприношение! Понимаю. А что сказали тебе боги, Ви?

– Они подали мне знак. Все случилось так, как сказала Аака: если мне суждено биться с Хенгой, то с ледника упадет камень. Камень упал. Он задавил бы и меня, но в это время я отошел от волчьей головы и приблизился ко льду, чтобы получше разглядеть Спящего, величайшего из богов.

– По-моему, он вовсе не бог, Ви. Мне кажется, что это зверь неизвестной нам породы: замерзший зверь, а тень позади Спящего – человек, который охотился за этим зверем. Они оба попали в снег и там умерли, а снег обратился в лед, и так появился ледник.

Ви удивленно взглянул на него, подобная мысль никогда не приходила ему в голову.

– Как же это может быть, Паг? Ведь и Спящий, и Тень в леднике были вечно. И наши праотцы помнят, что они были здесь, и такого зверя никто не видывал. И кроме нас, вообще людей не существует.

– А ты в этом уверен, Ви? Мир велик. Если ты подымешься на вершину холма, увидишь там далеко, как только хватает глаз, другие холмы; а между ними виднеются равнины и леса. И далеко в две стороны идет море, и немало заливов на морском берегу. Отчего же, в таком случае, не должно быть больше людей на свете? Неужто боги создали только нас? Слишком мало нас одних для забавы им.

Ви только покачал головой в ответ на эти кощунственные рассуждения, а Паг продолжал:

– А то, что ты думаешь о камне, – часто ведь случается, что, когда солнце подточит лед, с гребня начинают идти трещины и валуны сыплются с ледника. А все, что мы называем стенаниями и призывами богов, по-моему, просто треск льда, – он трещит, когда оседает под собственной тяжестью…

– Замолчи, Паг, – перебил его Ви, затыкая пальцами уши. – Я больше не хочу слушать твои безумные речи. Если боги услышат их, они нас покарают.

– Если люди услышат эти речи, они нас не убьют. Ведь люди живут в страхе перед тем, что не могут видеть, и рады спасти свои жизни ценою жизни другого. А что до богов – вот им.

И Паг показал леднику кукиш, необычайно древний знак презрения.

Ви был так подавлен этими словами и жестом, что уселся на камень, будучи не в силах отвечать, а Паг, первый скептик в племени, продолжал:

– Если уж мне пришлось бы выбирать себе бога, – а, на мой взгляд, люди и так достаточно злы, и незачем было бы ставить над ними кого-нибудь еще злее, – я выбрал бы себе богом солнце. Солнце дает всему жизнь; когда солнце сияет, все растет, все живые существа сходятся в пары, птицы кладут яйца, и тюлени приплывают сюда, и цветут цветы. А когда нет солнца, а есть только мороз и снег, все существа или умирают, или уходят прочь отсюда, и жить становится трудно, волки и медведи бесятся от голода и пожирают людей. Да, я выбрал бы себе солнце добрым богом, а мороз и черную тьму – злыми богами. Но послушай, Ви! Как же будет с Хенгой? Ты вызовешь его на бой?

– Да, – последовал свирепый ответ, – сегодня же.

– О, если бы ты победил! Если б ты убил его! Поразил бы так, так, так!

И Паг вонзил несколько раз кремневый нож в брюхо убитого волка.

– Да, – задумчиво добавил он. – Дело это не легкое. Мне никогда не приходилось слышать ни об одном человеке, столь же сильном, как Хенга. Прав Нгай, который называет себя волшебником, а на самом деле только лжец и обманщик, прав, говоря, что мать Хенги ошиблась. Нгай говорит, что она хотела принести двойню, но только дети в ее утробе смешались и вышел один Хенга. Ведь он прямо двойной: у него зубы во рту в два ряда, и он вдвое выше ростом, чем все люди, и злее всех, побольше даже, чем вдвое. Впрочем, он, несомненно, человек, а не то, что ты называешь богом: ведь он толстеет и становится все более тяжелым на подъем, и волосы его начинают седеть. Значит, его может убить всякий, у кого хватит силы проломить ему толстый череп. Собственно, я бы предпочел отравить его, но ты говоришь, что нельзя делать этого. Ну, я обдумаю все, и мы с тобой поговорим еще перед боем. А пока что (наверное, потом нас будут окружать болтливые бабы и не удастся толком поговорить), скажи мне, Ви, что я должен делать, если Хенга убьет тебя? Наверное, тебе вовсе не хочется, чтобы он взял себе в жены Ааку, как он давно собирается сделать, и чтобы он превратил Фо в раба?

– Вовсе не хочется.

– В таком случае, прикажи мне убить их или присмотреть за тем, чтобы они сами убили себя.

– Приказываю тебе это, Паг.

– Хорошо. А что должен делать я?

– Не знаю, – устало ответил Ви. – Поступай, как тебе заблагорассудится. Я благодарю тебя и желаю тебе добра.

Паг поднял край содранной с волка шкуры, отер свой единственный глаз и сказал:

– Ты не добр ко мне, Ви. Правда, меня называют Дважды-Выброшенный и Человек-Волк, Безобразный и Злоязычный, но ведь я всегда верно служил тебе. А тебе безразлично, что станется со мною.

* * *

Со свежеванием волка было покончено, и Паг накинул себе на плечи окровавленную шкуру. Она висела шерстью наружу, так как, по словам Пага, не нужно было давать ей сморщиться, а несколько капель крови ему не помешают. И оба молча пошли вниз к берегу; впереди шествовал подвижный, стройный и рослый Ви, а за ним ковылял на коротких ногах безобразный Паг.

Растянувшись вдоль побережья рядами, в долине стояло много грубых хижин, похожих на индейские вигвамы или на примитивные хижины австралийских дикарей. Возле бродили остромордые, длинношерстые, хмурые и крепкие звери, которых современный человек принял бы скорей за волков, чем за собак. Родоначальниками их и вправду были волки, но эти звери стали уже более или менее ручными и отпугивали от поселения настоящих хищных волков и других диких зверей, блуждавших по побережью и в лесах.

Как только эти звери увидели Ви и Пага, они яростно бросились вперед, разинув пасти и свирепо рыча, но почуяв знакомый запах, немедленно успокоились и почти все вернулись обратно к хижине. Только несколько из них, принадлежавшие лично Ви и жившие у него в хижине, не отставали, виляли хвостами, прыгали на Ви и старались лизнуть его в лицо. Он погладил по голове одну из собак, любимого пса Ио, и немедленно остальные собаки ревниво набросились на него. Пагу немало труда стоило растащить их.

4
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело