Последняя бурская война - Хаггард Генри Райдер - Страница 30
- Предыдущая
- 30/52
- Следующая
Пока длилось это «совещание», буры в количестве около пятисот человек постепенно сомкнули кольцо вокруг колонны и заняли позиции за деревьями и камнями, обеспечив себе надежное укрытие, в то время как отряд находился на открытом участке местности, и не успел полковник Анструтер добраться до своих солдат, как со всех сторон на них посыпался град пуль. Солдаты тоже открыли ответную стрельбу. При первом же залпе пали сраженные меткими выстрелами офицеры. Перестрелка продолжалась около пятнадцати минут, в результате семь из девяти офицеров были убиты и ранены; восьмому (капитану Эллиоту), одному из двух оставшихся в живых, была уготована еще более жестокая участь. Большинство солдат тоже полегли в бою, свинцовый град не утихал до тех пор, пока не стало ясно, что никого не осталось в живых. Полковник Анструтер, получивший пять тяжелых пулевых ранений, видя всю безнадежность положения, приказал горнисту играть прекращение огня и сдаваться. Одним из трех офицеров, получивших легкие ранения, был, по воле случая, доктор Уорд, у которого пуля задела бедро; все остальные, за исключением капитана Эллиота и одного лейтенанта, были либо убиты, либо скончались от ран. В общей сложности убитых оказалось пятьдесят шесть человек, а раненых – сто один, в том числе одна женщина, г-жа Фокс. Еще двадцать человек впоследствии скончались от ран. Потери буров были незначительны.
После сражения вожатый Эгертон с одним из сержантов получил разрешение идти в Преторию за медицинской помощью, правда, буры отказались предоставить ему лошадь и даже не позволили ехать на своей. Начальник буров оставил с доктором Уордом восемнадцать человек и небольшой запас продовольствия для раненых. Этот человек сделал все от себя зависящее, чтобы облегчить их страдания. Читая его рапорт, невозможно оставаться равнодушным к тому, как он, несмотря на свое собственное ранение, без ассистентов осуществлял уход за ранеными. Его обход начинался в два часа дня и продолжался до шести часов утра, пока не наступала очередь последнего больного. Будем надеяться, что его труд будет оценен по заслугам. Доктор Уорд оставался с ранеными неподалеку от места кровавой расправы до тех пор, пока не было объявлено о перемирии; только тогда он перевез их в Марицбург, испытав за все это время огромные трудности в обеспечении раненых продовольствием.
Вот коротко описание того, что я с неохотой назвал бы самой жестокой и тщательно продуманной кровавой расправой. Могу заметить, что зулусский возница, находившийся в арьергарде и бежавший в Наталь, рассказывал, как буры достреливали всех раненых из этого отряда. Его рассказ в какой-то степени подтверждался показаниями одного из свидетелей, оставшихся в живых, который заявил, что все тела, найденные на том участке поля (приблизительно в трех четвертях мили от головы колонны) имели пулевое отверстие в голове или на груди помимо своих ранений.
В официальном протоколе есть следующие слова, сказанные администратором Трансвааля во время заседания совета по поводу случившегося: «Окружение и постепенное истребление людей в момент, когда достигнута договоренность о перемирии, выбор позиций, откуда был открыт огонь во время неспровоцированного нападения мятежников по отраду полковника Анструтера – не это ли поступок, равные которому едва ли упоминались в летописях войн между цивилизованными государствами».
А бурские лидеры торжествовали, радуясь успеху, их радость была отражена в воззвании, из которого приводится следующая выдержка:
«Невыразимо чувство благодарности граждан за милость, дарованную им Всевышним. Да здравствует храбрый генерал П. Жубер и его соратники, которые отстояли честь республики на поле брани. Падем же ниц перед силой Всемогущего Господа нашего, который не оставил нас в трудную минуту и дал нам силы поразить более сотни вражеских воинов, потребовав за это только двух наших».
Ввиду обстоятельств, при которых был совершен этот чудовищный акт вандализма над небольшой группой неподготовленных к сражению людей, большинство граждан сочтут этот язык скорее высокопарным, если не кощунственным.
После того как об этой трагедии узнали в Претории, сэр О. Лэньон объявил о введении в стране военного положения. Поскольку город был крупный, раскинувшийся на многие мили и неспособный к обороне, всем жителям Претории, насчитывающей свыше четырех тысяч душ, было приказано расположиться лагерем за ее пределами, где были приняты все возможные меры для устройства их быта. В таком положении они пребывали в течение трех месяцев, лишенные своих уютных домашних очагов, но стойко переносящие все тяготы и лишения и терпеливо ожидающие прибытия той спасительной колонны, которая так и не пришла. Люди, проживающие в Англии, вряд ли смогут понять, через что вынуждены были пройти эти мужчины и женщины, посчитавшие своим долгом остаться верными своему правительству. Пусть себе на минуту представят такую ситуацию, когда всем жителям обычного английского города приказано в течение часа покинуть свои дома и собраться на небольшом клочке земли, находящемся под прикрытием форта, где нет ничего, кроме брезентовых палаток или навесов, защищающих их от палящего летнего зноя и проливных дождей, да скудного пайка на пропитание, в то время как их мужья и братья ежедневно воюют с опасным и коварным противником и иногда ранеными или убитыми доставляются в лагерь. Может быть, тогда они бы почувствовали, что пришлось пережить жителям Претории, сохранившим верность английскому правительству, на которое они возлагали свои надежды, теперь уже угасшие.
Организация обороны города была настолько умело и энергично осуществлена сэром Лэньоном при содействии военных офицеров, что не было предпринято ни одной попытки взять город штурмом. Мне кажется, что организация, сумевшая обеспечить условия для многомесячного проживания четырех тысяч людей, между которыми за все это время не произошло ни одного инцидента и от которых не поступило ни одной жалобы, по сути представляет собой уникальное явление. Безусловно, все это стало возможным благодаря самому тесному сотрудничеству всех, кто был в этом заинтересован. И действительно, никто не оставался без дела, каждый нашел себе занятие по душе: судьи распределяли пайки, члены исполнительного совета занимались разбором мелких неурядиц и т.д. За все время произошел единственный случай, когда «забастовали» пять врачей, решившие воспользоваться благоприятным моментом и «потрясти» правительство; они объединились с требованием прибавить им жалование – менее пяти гиней в сутки им показалось недостаточным. К счастью, попытка вымогательства не увенчалась успехом.
23 декабря бурские лидеры в ответ на заявление сэра Лэньона от 18 декабря сделали свое очередное заявление, совершенно безответственное и насквозь лживое. В нем они обвиняли сэра Лэньона в расправе над женщинами и детьми, в предоставлении оружия туземцам и открытии огня по бурам без объявления войны. Буры сами прекрасно знали, что ни одно из этих обвинений не имеет под собой реальной почвы; но они также знали и другое – то, что сэр Оуэн, блокированный в Претории, был не в состоянии опровергнуть эти обвинения, в которые, по их мнению, в какой-то степени могли поверить народы, проживающие в разных уголках земного шара, и проникнуться к ним симпатией. Такова была истинная причина выхода в свет этой бумаги, которая очень хорошо характеризует ее авторов.
Будничность столичной жизни временами прерывалась вылазками и редкими набегами на бурские позиции, разбросанные по всем окрестностям, обычно в пределах шести-восьми миль от города. Подобные мероприятия проходили вполне успешно, хотя не обходилось и без потерь. Тяжелейшие потери понесли английские войска, когда однажды буры, предательски вывесив белый флаг, открыли ураганный огонь по солдатам, как только те, поверив в этот обман, вышли из своего укрытия. За время войны каждый четвертый из преторийских добровольцев был убит или ранен.
Но, пожалуй, труднее всего было удержать туземцев и не дать им вступить в войну. Как упоминалось выше, они были искренне преданы нашему правительству и за три года его правления испытали на себе, по их словам, странные ощущения – их не убивали, не били палками, не превращали в рабов. Поэтому, естественно, они не спешили возвращаться к старому порядку, при котором убийство, избиение и рабство являлись обычной повседневностью. Кроме того, поведение буров в начале войны отнюдь не способствовало нормализации отношений с ними. Был случай, когда фермеры насильно загоняли ватербергских туземцев в один из своих лагерей (Цварт Коппис); двое пытались оттуда бежать, но были застрелены при попытке одним из буров. А 7 января к столичным властям обратился туземец с жалобой. По его рассказу, их было несколько человек и возвращались они из Даймонд Филдс домой, по дороге гнали овец. К ним подошел бур и попросил продать овец. Они ему отказали, после чего он ушел, а затем вернулся с несколькими голландцами, которые стали стрелять по ним и убили одного кафра.
- Предыдущая
- 30/52
- Следующая
