Прекрасная Маргарет - Хаггард Генри Райдер - Страница 66

• Предыдущая
• 66/67
• Следующая

– Кто же это? – воскликнул, вглядываясь, Кастелл.

Капитан Смит тоже посмотрел и втянул носом воздух, как он часто делал на палубе в туманное утро.

– По-моему, пахнет испанцами, – заявил он, – а я не люблю этого запаха. Посмотрите на их такелаж. Скажите, хозяин: кого вам напоминает это трехмачтовое судно со всеми его парусами?

Кастелл с сомнением покачал головой.

– Я припоминаю, – продолжал Смит, – высокую девушку, разукрашенную, как майское дерево, которая бежала по белому песку во время поединка в Севилье… Да, я забыл, что вас там не было.

До них донесся громкий, звонкий голос, приказавший по-испански кому-то пойти к дому и узнать, где здесь ворота. Тут Кастелл сразу узнал всадницу.

– Это Бетти! – воскликнул он. – Клянусь бородой Авраама, это Бетти!

– Я тоже так думаю, только не упоминайте Авраама, хозяин. Он очень опасный человек, этот Авраам, в христианских странах. Говорите – «клянусь ключами святого Петра» или «болезнями святого Павла».

– Дитя, – обратился Кастелл к одной из своих внучек, – беги в дом и скажи папе и маме, что приехала Бетти и привезла с собой половину Испании. Ну, быстро! И запомни имя: Бетти.

Удивленная девочка побежала, а Кастелл и Смит пошли навстречу путникам.

– Не можем ли мы быть полезны вам, сеньора? – спросил Кастелл по-испански.

– Маркиза Морелла, если вам угодно… – начала она тоже по-испански, затем неожиданно продолжала по-английски: – Боже мой! Да ведь это мой старый хозяин, Джон Кастелл, с белой бородой вместо черной!

– Она стала белой после того, как меня побрил святой цирюльник в святейшей инквизиции, – сказал Кастелл. – Ну, слезай же с этого коня, Бетти, дорогая… прошу прощения – благороднейшая и высокорожденная маркиза Морелла, – и поцелуй меня.

– Хоть двадцать раз, если пожелаете! – воскликнула Бетти, с такой стремительностью падая с высоты в его объятия, что, если бы не мощная поддержка Смита, они оба свалились бы на траву.

– Чьи это дети? – спросила Бетти, расцеловав Кастелла и пожав руку Смиту. – Впрочем, нечего спрашивать: у них глаза моей кузины и длинные носы, как у Питера. Как они? – озабоченно добавила она.

– Ты сама увидишь через одну – две минуты.

Пошли своих людей и багаж к дому, хотя я не знаю, где они там все разместятся, и пойдем с нами.

Бетти помедлила, так как она рассчитывала произвести эффект своим триумфальным въездом в полном параде. Но в эту минуту появились Маргарет и Питер – Маргарет с ребенком на руках, и Питер, выглядевший так же, как и всегда, худощавый, с длинными руками и ногами, суровый на вид, но с добрыми глазами. Вслед за ним появились слуги и маленькая Маргарет.

Поднялось настоящее столпотворение, прерываемое объятиями, но в конце концов свита была отправлена в дом, и багаж был разгружен. За ними ушли дети вместе с маленьким мальчиком испанского типа, с которым они уже успели подружиться; остались Бетти и ее закутанная спутница. Эту даму Питер некоторое время рассматривал, словно знакомую.

По-видимому, она заметила его интерес, потому что, как бы случайно, откинула один из платков, закрывавших ее лицо, показав один нежный и блестящий глаз и кусочек щеки оливкового цвета. Тут Питер сразу же узнал ее.

– Как вы поживаете, Инесса? – сказал он, протягивая ей с улыбкой руку, ибо он действительно был рад видеть ее.

– Так, как может чувствовать себя бедный путник в чужой и очень сырой стране, дон Питер, – ответила она томным голосом. – Но меня утешает, что я вижу перед собой старого друга, которого последний раз я видела в лавке одного булочника. Вы помните?

– Помню! – воскликнул Питер. – Это не такая вещь, которую можно забыть. Инесса, что стало с отцом Энрике? Я слушал несколько разных версий.

– Трудно сказать что-либо определенное, – ответила Инесса, открывая свои смеющиеся красные губы. – В старом мавританском замке, где помещается святая инквизиция, так много темниц, что невозможно сосчитать арестантов, как бы хороша ни была информация. Все, что я знаю, это то, что у этого бедняги начались неприятности из-за нас. Возникли подозрения по поводу его поведения во время процессии, которую капитан, может быть, помнит, – и она кивнула в сторону Смита.

– Кроме того, человеку в его положении было очень опасно посещать еврейские кварталы и писать неосторожные письма – нет, не то, о котором вы думаете, я держу слово, – другие, в которых он просил вернуть то письмо. Некоторые из них пропали.

– Он умер? – спросил Питер.

– Хуже, я думаю, – ответила Инесса, – заживо погребен – «наказание стеной».

– Бедняга! – вздрогнул Питер.

– Да, – задумчиво заметила Инесса, – докторам не нравятся их собственные лекарства.

– Я вижу, Инесса, – сказал Питер, взглянув в сторону Бетти, – что маркиз не последовал за вами.

– Только дух его, дон Питер, не иначе.

– Значит, он умер? Что убило его?

– Смех, я думаю, или, вернее, то, что он был предметом этого смеха. Он совершенно выздоровел от ран, которые вы ему нанесли, и потом, конечно, он должен был сдержать обещание, данное королевой, и признать благородную леди, в прошлом Бетти, своей маркизой. Он не мог этого не сделать после того, как она отбила его у вас с помощью вашего же меча и выходила его. Но конца этому не было. О нем пели песенки на улицах и спрашивали, как поживает его крестная мать Изабелла, потому что это она дала за него обещание и поклялась от его имени; потом его еще спрашивали, ломала ли маркиза еще копья ради него, и так далее.

– Бедняга! – сказал Питер с выражением глубокого сочувствия. – Жестокая судьба! Лучше бы я убил его.

– Конечно. Но не говорите этого при благородной Бетти – она уверена, что он был очень счастлив в семейной жизни под ее защитой. Он молча страдал, и даже я, которая так ненавидела его, стала жалеть его. Подумайте: один из самых гордых людей Испании, блестящий гранд, племянник короля, опора церкви, посол их величеств к маврам сделался предметом шуток простонародья, да и знати тоже.

– Знати? Кого же?

– Почти всех, потому что королева подавала пример. Я не знаю, за что она так ненавидела его, – добавила Инесса, проницательно взглянув на Питера, но, не дождавшись ответа, продолжала: – Она делала это очень умно, всегда оказывая высокочтимой Бетти самый любезный прием, подзывая ее к себе, восхищаясь ее английской красотой и тому подобное. А то, что делала королева, повторяли все, пока моя легко возбуждающаяся хозяйка чуть не потеряла голову. А маркиз почувствовал себя плохо и после взятия Гранады уехал туда, чтобы жить спокойно. Бетти уехала вместе с ним. Она была ему хорошей женой и сэкономила много денег. Она похоронила его год назад – он умер тихо – и поставила ему один из лучших памятников в Испании – он еще не закончен. Вот и вся история. Теперь она привезла сына, юного маркиза, сюда, в Англию, на год или два, потому что у нее очень любящее сердце и ей очень хотелось видеть вас всех. К тому же она решила, что для сына будет лучше уехать на время из Испании. Что касается меня, то теперь, после смерти Морелла, я первое лицо в доме – секретарь, главный поставщик сведений и все что угодно.

– Вы не замужем, я полагаю? – спросил Питер.

– Нет, – ответила Инесса. – Я видела так много мужчин, когда была молода, что, мне кажется, этого вполне достаточно. Или, может быть, – продолжала она, устремив свои нежные блестящие глаза на него, – был один, который мне слишком нравился, чтобы хотеть…

Она остановилась. Они как раз шли по подъемному мосту напротив Старого замка. Роскошная Бетти и прекрасная Маргарет в окружении остальных, разговаривая, прошли через широкие двери в просторный вестибюль. Инесса посмотрела им вслед и заметила стоящие, подобно стражу, у подножия широкой лестницы покрытые вмятинами белые доспехи и расколотый щит с золотым соколом – подарок Изабеллы, – в которых Питер сражался с маркизом Морелла и победил его. Затем она сделала шаг назад и критически осмотрела здание.

Над каждым крылом здания возвышалась каменная башня, построенная с целью обороны; вокруг замка тянулся глубокий ров. Внутри круга, образуемого рвом и окруженного тополями и древними тисовыми деревьями, в южном углу замка, находился отгороженный садик с дорожками, с цветущим боярышником и другими кустами. В самом конце его, почти скрытый ивами, был каменный бассейн. Глядя на все это, Инесса сразу заметила: насколько позволяли обстоятельства и климат, Питер, устраивая этот сад, скопировал другой, в далеком южном городе Гранаде, скопировал вплоть до ступенек и скамей. Она повернулась к нему и с невинным видом сказала:

• Предыдущая
• 66/67
• Следующая