Бремя империи - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 85

• Предыдущая
• 85/183
• Следующая

Сноу говорил минут двадцать. Я запоминал, ничего не записывал. Все равно здесь явно все пишется, сейчас самое главное — успеть нанести удар. Удар, который обезглавит террористическую сеть в этом регионе. Чтобы они не планировали — такого удара как одновременный арест или ликвидация всех руководителей подполья система не выдержит.

Сноу рассказал все. Явки, тайники, имена. Но самое главное — он знал местонахождение лидеров подполья — и Атты и Бен Ладена.

Когда Сноу закончил говорить, я посмотрел на него, но ничего не сказал. Время слов кончилось, пришло время действий. Глянул на часы — новый день уже наступил и действовать надо было быстро.

— Есть — я подошел к нервно курившему — первый раз видел его курящим — Ивану Ивановичу — точное местонахождение Пророка известно. Брать его надо сейчас, у нас есть час или два. Потом британцы обнаружат пропажу, Сноу поднимут тревогу и вся эта тварь расползется по новым норам. Либо сейчас — либо никогда.

— У нас не хватит сил — мрачно ответил Кузнецов — имеющимися мы можем захватить британского добывающего офицера, [добывающий офицер — офицер, непосредственно работающий с агентурой и добывающий информацию. Тот, кто прикрывает добывающего офицера, обеспечивает его действия так и называется — обеспечивающий офицер. Все это — термины из лексикона разведки. В целом, британцы в описанном случае лоханулись, Сноу должны были прикрывать обеспечивающие офицеры, которые, по крайней мере, должны были немедленно сообщить в резидентуру об аресте добывающего офицера. Это крайний случай, если не удалось спасти добывающего офицера от ареста контрразведчиками страны пребывания. Однако, в данном случае Сноу действовал на свой страх и риск, не спросив резидента об обеспечении прикрытием — за что и поплатился. ] но не лидера террористической организации вместе со своими телохранителями. Сколько адресов?

— Основных — два. И тот и другой.

— Прекрасно.

— Я хочу принять участие в операции.

Иван Иванович взглянул мне в глаза, покачал головой.

— Не стоит. Вам и так хватило на сегодня. Лучше вам либо домой, либо в больницу.

— Пока не раздавлю этих тварей, не успокоюсь. Из-за них она…

Из-за них ли? Может, из-за меня?

— Как знаете.

— А насчет сил…. Насколько я помню, сигнал тревоги, разработанный к предыдущей операции, еще действует?

— Должно быть…

— Вот и необходимые силы. А мне надо заехать домой и кое-что взять.

Правильно ли я поступил тогда? Не знаю. Если рассуждать о правильности поступков — тут надо начинать с того самого первого дня, когда мне предложили убивать людей, а я согласился. Хорошо ли убивать людей? А если эти люди тоже убивают людей? А если эти люди не остановятся, пока их кто-то не остановит, например — ты. Лично ты, не перекладывая на других, своими собственными руками.

Знаете… Можете смеяться, но я против смертной казни. Против войны. Против убийства вообще. Потому что когда ты убиваешь человека, что-то умирает внутри тебя самого. Я это знаю. Не понаслышке…

На большом десантном корабле жизнь достаточно однообразна. Если не начинаются боевые действия, конечно. Подъем — во флоте это семь часов утра по местному времени. Зарядка, завтрак. Потом подготовка посерьезнее — физическая. За неимением возможности бегать — по палубе десантного корабля, с которого ведутся полеты, не побегаешь, поэтому больше налегали на тяжелую атлетику и отработку приемов рукопашного боя. Потом теоретическая подготовка и обед. А после обеда — так называемая боевая подготовка. Это либо стрельба, либо плавание либо отработка типовых задач. Например, если типовая задача — эвакуация пилота сбитого надо морем самолета — то зависает вертолет, спускается трос — и вот ты таскаешь манекен туда-сюда. Ты его в вертолет затащил — а сверху его в воду бросили и опять снова здорова. Личное время после ужина, потом сон — в койку как в пропасть проваливаешься. А если боевые операции ведутся — иногда вообще поспать по часу в день удается. В учебках на факультете разведки во время выпускного экзамена так и учат — экзамен длится семь дней и за это время курсанту на сон выделяется семь часов. Вот так — хоть стой, хоть падай. Хоть отчисляйся — никто и слова не скажет, не можешь так не можешь. Впрочем у сухопутных разведчиков есть экзамены и похуже — там не только спать не дают, но еще и не кормят во время полевых занятий. В поле — как хочешь — так и питайся. Хоть мышей лови, хоть траву ешь — твое дело, личное.

Сирена резанула по ушам, когда часовая стрелка перешла цифру единица и двинулась к цифре два. Учебная тревога — они объявляются именно в такое поганое время, когда организм не успел за счет сна снять усталость. Чаще всего учебные тревоги заканчиваются построением на палубе по секундомеру, после чего объявляется благодарность по службе и проклинающие все и вся моряки идут досматривать свои сны. Точно также должно было быть сегодня — но когда невыспавшиеся моряки высыпали на палубу, они увидели как корабельные техники выстраивают на палубе в ряд черные боевые вертолеты, лихорадочно дозаправляют их, причем все одновременно [в мирное время дозаправлять несколько вертолетов одновременно запрещено, чтобы свести к минимуму риск аварии и пожара на палубе] и подвешивают вооружение. И вот тогда то они поняли — что тревога — отнюдь не учебная…

Тягачи-электрокары выкатывали на палубу плоские зеленые ящики.

— Получить дополнительное вооружение и боекомплект!

А вот это уже совсем скверно.

Еще со времен замирения в армии был введен порядок — личное оружие солдата должно быть не дальше, чем он может до него дотянуться. Обедаешь — оружие с собой, спишь — оружие у кровати, идешь в сортир — оружие рядом. Но помимо оружия существовали дополнительные приспособления нему, и вот они то выдавались перед операцией, в зависимости от того, какая операция намечалась.

И вот сейчас то, получая по четыре боекомплекта (для автомата это шестнадцать снаряженных магазинов), навешивая на свои автоматы подствольные гранатометы, стрелковые модули двенадцатого калибра, [на стандартное посадочное место помимо подствольного гранатомета мог быть прикреплен стрелковый модуль двенадцатого калибра — весьма массивная штука с мощным дульным тормозом и отъемным коробчатым магазином на три или пять патронов. Такие стрелковые модули выдавались только если предстоял бой в городских условиях и применялись для быстрого вскрытия дверей и для отстрела нелетальных боеприпасов. Пытались разработать миниатюрные гранаты но бросили это дело — мощности не хватало. ] проверяя батарейки в термовизорах, все понимали — что на сей раз — точно не учения. Такое снаряжение могло быть выдано, если ожидается длительный и жестокий бой в городских условиях.

На самом краю штабс-капитал по адмиралтейству Изварин беседовал с руководителем летных операций на сегодняшний день (день только начался) капитаном третьего ранга Соколовским.

— Значит, поднимаемся двумя волнами — дело срочное, а пока сможем только четыре дежурных вертолета поднять. Вооружение у них какое?

— Легкое. [легкое вооружение — два пулемета калибра 7,62 вместо излишне мощных 12,7 или две тяжелые снайперские винтовки и гондолы с авиационными пулеметами вместо НУРС. Такое оружие рассчитывалось на поддержку в бою против партизан, а не против регулярной армии противника] Только на этих, на остальных придется менять.

— Не надо, это время займет. Проследи только, чтобы на ПТУР были термобарические головки [ПТУР с термобарическими головными частями — страшное оружие. Противотанковая управляемая ракета первоначально предусматривалась только для борьбы с танками и поэтому имела кумулятивный, прожигающий броню заряд. Но потом были созданы модификации с термобарическими, создающими объемный взрыв боеголовками. Одного попадания такой ракеты хватало для того, чтобы рухнул небольшой дом. ] и сразу поднимай вторую волну. И свяжись с базой, пусть поднимают заправщики. Один и пусть один в готовности еще будет. Черт его знает, как обернется.

• Предыдущая
• 85/183
• Следующая