Ящик водки - Свинаренко Игорь Николаевич - Страница 55

– Да все равно б своровали бабки!

– Да перестань ты! Таких бабок, которые они профукали, в России никогда не воровали! И сейчас таких не воруют! Одна программа «Буран» несколько десятков миллиардов стоила!

– А, это русский Shuttle?

– Да. И чем она закончилась, эта программа? Десять миллиардов долларов вылетели как из ружья! Один раз запустили этот «Буран» без космонавта – и все. Ну зачем это нужно было?!

– Так ответ же американцам!

– А вы меня спросите, налогоплательщика! Согласен я таким образом отвечать американцам – чтоб один раз запустить и на этом закончить – или нет?

– Понты дороже денег!

– Это когда не свое тратят. А мне дороже деньги, чем понты.

– Вот ты, Алик, говоришь: «Если бы Гайдар пришел в 87-м…» А он не мог. Он тогда другим был увлечен. Он, наоборот, именно в 87-м году начал работать в «Правде» и в журнале «Коммунист».

– Будучи коммунистом, да… Будучи коммунистом… Но вот если бы у нас сразу после ГКЧП, на волне демократической приняли нормальные законы, как это было сделано во всех странах Восточной Европы, в частности закон о запрете на профессию, – то Гайдар, Чубайс, Шахрай, Боря Федоров – они бы не смогли работать в правительстве. Потому что они были коммунистами!

– Раз Гайдар в «Правду» пошел, значит, считал, что это надолго! Иначе бы на хера было связываться? Позориться? Видно, не на год шел, не на два, а всерьез… Вот в Германии после войны хотя и был запрет на профессии, все равно многие нацисты продолжали работать на государство.

– Ну там же зам. Канариса – Гелен, замначальника разведки вермахта, работал после войны в разведке, в ФРГ. И ничего!

– О чем это говорит? О том, что не напасешься людей! Кадров нормальных нигде и никогда не хватает! Их же всего два-три процента активного населения. Естественно, при фашистах или при коммунистах такие люди – члены партии. Или цеховики. Ну подвести их под запрет – так и что ж, брать на ключевые должности заведомый второй сорт?

Я давно уже придумал, что надо к товарищам применить замечательный принцип – чтоб каждому воздавалось по его вере. К примеру, приходят диссиденты со своей партией регистрироваться в Минюст. «Так-так, – говорят им, – а ну-ка, чего вы раньше декларировали, как себя с политическими противниками вели? Нормально, по понятиям? Ладно, тогда идите, работайте. А вы кто? Коммунисты? А как вы утверждались на политической арене? Расстреливали противников, по зонам их, по психушкам? Замечательно… Значит, тогда вы на первый-второй рассчитайсь и вперед: четные в Кащенко, нечетные – на Колыму. И скажите спасибо, что к стенке вас не ставят…» Или идут коммунисты на выборы. Их по пути останавливают: «Вы что, с ума сошли? Да когда ж это было, чтоб коммунисты, будучи у власти, пускали на выборы политических противников? И честно считали их голоса? Идите отсюда, если вы порядочные люди… Ну какие вам такие выборы?!» Еще одна мера: дать им всем срока, пусть условно, и принудительно по 25 или даже лучше 33 % от зарплаты взыскивать с них в доход государства пожизненно. Ну хоть как-то, хоть частично восстановить справедливость… По-моему, это было бы и красиво, и гуманно.

– Но даже если их и один процент, так кто-то активничал за режим, а кто-то – против режима! Протест бывает разный. Например Сахаров и Солженицын протестовали открыто. А были люди другого плана – цеховики, как ты правильно заметил. Они разлагали систему с другой стороны, с другого конца булку жрали. Они создавали основы частнособственнических отношений, они, допустим, приезжали в Сочи с бабками – и все телки были ихние…

– Красивая игра слов: «бабки» – «телки».

– Телки – они формально комсомолки, в школу ходят, но у них другая, некоммунистическая система ценностей: «ГАЗ-24» с ветерком, Дагомыс, ресторан, пляж, шампанское в ведерке… Понимаешь? Кто больше разлагал строй: цеховики, которых были сотни и тысячи, – или Сахаров с Солженицыным, которых были единицы? А еще были многие тысячи фарцовщиков, которые тоже разлагали… Я не говорю тут о директорах промтоварных баз – они как раз олицетворяли собой социализм. А вот фарца и цеховики – это капитализм!

– Тебя послушать, так диссиденты получаются мудаки в этой системе?

– Нет!

– Но бабки же они не делали! Капитализм не строили!

– Но они защищали другие вещи – не капитализм, а демократию! Защищали несоциалистические ценности! А директор базы, начальник жэка и секретарь обкома – социалистические. Значит, эти валютчики стояли за ценности свободного демократического общества. Они тоже входят в эти два-три процента! Но вторая половина этих двух процентов активного и предприимчивого населения почему-то не хочет управлять собой… И допускает, чтоб ею руководила та половина, которая коммунисты. Люди, которые в жизни гвоздя не забили. Они никогда не зарабатывали деньги, они всю жизнь сидели на бюджете!

– Вообще психологическая наука учит нас, что во всяком коллективе его неформальный лидер далеко не самый умный человек, зачастую наоборот – ниже среднего по интеллекту.

– Не понял, еще раз.

– Повторяю для крупных руководителей… (Повторяет.)

– Но руководитель и не должен быть лучшим, он должен быть адекватным. Я тебе дам простое объяснение.

– Я тебе дал научное, а ты мне дашь правильное!

– Почему? Я тебе тоже дам научное.

– Так ты же не психолог.

– Верно, не психолог, но кибернетик. А кибернетика, как известно, наука об управлении. Психология – всего лишь частный случай кибернетики. Как, впрочем, любая наука – частный случай кибернетики. Кибернетика изучает информационные системы, дорогой мой товарищ…

– То-то, я смотрю, ты спец по масс-медиа: значит, ты еще в институте проходил информационные системы, ха-ха-ха!

– Так вот я тебе рассказываю: все очень просто. Управляющая система должна иметь взаимодействие с каждым элементом управляемой системы. Во всяком случае, это желаемый параметр. Вот. А если говорить о человеческом коллективе, то, если человек сильно умный, это вот почему не есть хорошо. От него до самого глупого слишком большое расстояние, так что контакт между ними невозможен. Поэтому лидером становится тот, у кого расстояние интеллектуальное до каждого отдельного элемента не слишком большое… Тогда у него устанавливается контакт с максимально возможным количеством элементов системы. Представим себе коллектив в виде пирога толщиной десять сантиметров. Предположим, что управляемость теряется при расстоянии между лидером и элементами более пяти сантиметров. Если лидер очень умный, если он на самом верху, то с первыми пятью сантиметрами у него контакт, а дальше расстояние увеличивается и контакта нет. Если же лидер средний по уму, то он в середине пирога – оттуда что вниз, что вверх пять сантиметров. Он достает до всех и потому руководит эффективно.