Ящик водки - Свинаренко Игорь Николаевич - Страница 68

Конец цитаты.

«Правдисты» после, когда прошли годы, рассказывали, что Горбачев отругал тогдашнего главного редактора «Правды» Афанасьева сперва по телефону, потом на пленуме. Сам Афанасьев уверял, что заметку перепечатал исключительно с целью оживить скучный номер. Однако же признался, что в кулуарах того же пленума Горбачев втайне от всех пожал ему руку и назвал молодцом.

Втайне – не зря! Очевидцы вспоминают: «У подъезда „Правды“ уже собирались демонстранты. Телефоны звонили непрерывно: „Сколько вам заплатили за эту гнусь?“, „Мерзавцы! Только Ельцин может спасти страну от мафии!“ На Пушкинской площади толпа скупает номера газеты и тут же сжигает. В Зеленограде прошел митинг с плакатами: „Провокаторов – к ответу!“ В „Правду“ потоком пошли письма: „Не дадим опорочить Бориса Николаевича!“ За Бориса Николаича вступается летчик Окулов, он уверяет, что его тесть не может так напиться. Сам Ельцин выступает на питерском ТВ с таким заявлением: „Редактор „Правды“ – низкий человек, готовый выполнить любой приказ“. И уверяет, что якобы „сегодня получил официальное письмо правительства США с опровержением“. Однофамилец главного „правдиста“ демократ Афанасьев советует: „КПСС должна закрыть газету „Правда“, которая дезинформирует советское общество“. В коридорах „Комсомольской правды“ народ пытает корреспондента газеты Вощанова, ездившего в США вместе с Б. Ельциным: „Паша, не для печати, написанное „Репуббликой“ – правда?“ Но даже в кругу близких друзей Вощанов исполнял: „Это происки врагов“.

И с этим ничего нельзя было сделать…

– А ты бы мог тогда отдать жизнь за Бориса Николаича? Помнишь, был такой персонаж, который ему свое место уступил? На выборах? Из Томска откуда-то или из Омска…

– А, Казанник! Ему потом должность прокурора дали.

– А когда он вернулся в Томск или Омск, то дал интервью: «Если б я знал, с кем связался». Ну так жизнь бы мог отдать?

– Нет, не мог бы. Я вообще ни за кого не хочу жизнь отдавать. Не мной она мне дана, не мне ее и отдавать за кого-то. Господь Бог сам приберет, когда надо будет.

– А, сразу в кусты. Мне кажется, что Борис Николаич – это был очень удачный персонаж.

– Я очень положительно к Елкину отношусь.

– Ну. И он был очень адекватен стране, народу. Он бухал: с утра выпил – весь день свободный, нес чего-то… Чудаковат был, вот как мы. Нажрался, упал с моста – нам ведь былоприятно, что такой же человек, как мы, командует страной.

– Херак – и президент.

– А когда весь застегнутый, сильно умный, базар фильтрует, вечно трезвый… Ну как нам такого понять? Пусть такие командуют где-нибудь в Швеции… Понимаешь?

– Ха-ха-ха.

– Поэтому он так хорошо и пошел. Эта легкая, пардон, придурковатость…

– Ну…

– Вот ты говоришь – не верили. Точно! У меня один знакомый в то время был в свите Ельцина. Я его пытал: а что ж тогда было в Нью-Йорке, нажрался или не нажрался? Он не сдал патрона, отвечал очень уклончиво.

– Значит – нажрался.

– А вскорости мой знакомый ушел из свиты – ну, тогда же, в эпоху всенародной любви к Елкину. Я опять к нему прицепился. Тот опять отвечает уклончиво. Только обозначил в самых общих чертах: «Мне дико не нравится уровень обсуждения, уровень вообще бесед, тональность, когда они за столом ведут беседы о политике… Цинизм… Я не мог этого перенести и ушел». Я не верил – мне казалось, его выгнали просто, и все. Он со мной не стал спорить, сказал, что я все равно не пойму и не поверю.

– А теперь ты, наверное, понял.

– Так то теперь. И сейчас он говорит: «Хоть понимаешь, что, если б я тебе все, что ты сегодня знаешь про Ельцина, рассказал в 89-м году, это было бы бессмысленно? Все б рассказал – о его окружении, о беседах, о бабках?» То есть человек тогда уже все понял – но понял также и то, что народ не поверит. Не готов народ. Что тогда в наших бедных головах творилось? Ужас какой-то. А мы ведь себя умными считали. Должно пройти пятнадцать лет, чтоб люди что-то начали соображать… А ты, Алик, помнишь, как писатель Распутин припугнул прибалтов: «Будете сильно борзеть, Россия первая выйдет из СССР, и вы все без нее загнетесь. Без нефти, без заводов, голые и босые…» Вы типа пьете нашу кровь. А он был тонкий писатель.

– Я читал его.

– Но потом он стал публицистом, причем угрюмым таким.

– Шовинист.

– Перестал писать романы… Я у него спросил как-то: «Ну зачем? Публицистов вон и так полно, а вы такой один…» Он ответил: «Не могу молчать, видя страдания народа. Не могу писать о вечном, когда сегодня надо все бросить и спасать страну». Да до хрена, говорю, репортеров, которые лучше вас будут орать о бренном. А лирику некому писать. А он говорит – как ты смеешь мне такое говорить?… Надо ж спасать…

– Ну и спас?

– Не сказать…

– Но романов мы не получили. И не спас. А мог бы написать пару-тройку романов, пока еще стоит.

– И вот он спасает Россию, а дочка его живет в Германии, работает там где-то – и он в ее пустующей номенклатурной квартире в центре Москвы останавливается, прилетая из Сибири. (После она погибла в авиакастрофе, не долетев до Иркутска.) Из этих деталей красивая, кстати, картинка складывается! Так вот Распутин, не будучи экономистом, полагал, что Россия, отцепив нахлебников, заживет счастливо и весело. Давай-ка ты выскажись, как спец!

– Ну вот смотри. Белорусы живут лучше нас? Хохлы? Молдаване? Грузины?

– Хуже.

– Азербайджанцы?

– Насчет азербайджанцев не знаю.

– Хуже. Там оказалось меньше нефти, чем они анонсировали.

– А кто говорил, что у них много? Кто их так подставил?

– Сами себя раздрочили. Дальше. Туркменбаши?

– Хорошо живет.

– Лично он – да, хорошо. Чего не скажешь о его публике. Дальше. Таджики, киргизы… То же самое. Прибалты живут лучше, чем русские, или хуже? Будем откровенны – лучше. Но в значительной степени из-за русского транзита. Который мы оплачиваем. Таким образом, они по-прежнему сосут кровь из России. Что мне крайне не нравится. Поэтому я и начал строить порт под Питером – потом, правда, его продал, но правильным людям.

– И уже ты прибалтам немного перекрыл кислород.

– Да! А Сема Вайншток построил нефтяной терминал в Приморске. Это тоже рядом с Питером – возле Выборга.

– То есть ты постепенно перекрываешь каналы, по которым из России сосут кровь?

– Да. Делом. Делом, а не словами! Дальше. Ходор купил «Мажекяй нафта» в Литве – и теперь это русский НПЗ, принадлежащий «ЮКОСу».

– Куда ушел ваш Кукес.

– Это согласованная позиция.

– А, это не измена родине.

– Нет, что ты. Он раньше в «ЮКОСе» работал, мы его взяли на некоторое время, теперь вернули. Все нормально.

– То есть прибалтов вы давите.

– Да не надо их давить. Просто те деньги, которые мы им платили, надо самим себе платить. Если мы транзит через питерские порты устроим, то это, во-первых, на 500 километров ближе – уже экономия, а во-вторых, у себя рабочие места создаем. А если мы не можем передвинуть НПЗ, то надо его купить. Прибыль чтоб мы получали, а не они…

– А та труба, что шла по Прибалтике, она практически высохла?

– Она фактически высохла, да.

– И теперь в нее можно орать: «Эй, вы там! Ау! Laba diena! Ну как, выкусили?»

– Но после, когда Ходор закроет сделочку по НПЗ, трубу снова можно будет наполнить. Уже в наш заводик. Теперь надо еще в Вентспилсе купить терминал, и совсем будет красиво.

«Откуда они взялись, латышские стрелки, в стране с ярко выраженными консервативными традициями? Говорят о нескольких полках. А это как минимум 10 тысяч бойцов. Куда они потом пропали? Почему не проявили себя в 1920-е годы в буржуазной Латвии? Коммунистов в ней было не больше, чем в Литве или Финляндии. При том что о сколько-нибудь заметном влиянии финских или литовских большевиков на исход Гражданской войны нигде не говорится. Высказывалось мнение, что никаких красных латышских стрелков не было. За таковых принимали коммунистов из Австрии, Германии, Финляндии и так далее. Представьте себе красноармейца арийского типа, говорящего по-русски с акцентом. Будучи простым крестьянином, вы сможете по внешним признакам определить его национальность?» (Если латыши ни в чем не виноваты, то почему именно их «назначили» быть крутыми революционерами? Потому что они славились своей бедностью и легко пошли б с большевиками грабить награбленное. Логично. См. широко известные русские поговорки, которые выше уже упоминались: «Какие у латыша вещи? Хер да клещи», «У латыша только хер да душа». – И.С.)