Ловушка для джентльмена - Александер Виктория - Страница 55

• Предыдущая
• 55/62
• Следующая

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Затем подняла голову и протянула ему руку.

— Мне также, милорд. — Ей все же удалось унять дрожь в руке. — Рада наконец-то познакомиться с вами.

Казалось, даже комната испустила вздох, словно она вместе со всеми находящимися в ней людьми затаила дыхание, ожидая реакции Гвен.

Таунсенд взял ее руку и заглянул ей в глаза:

— Прошу вас, зовите меня Эдриеном. Ведь мы, так или иначе, члены одной семьи.

— Да, конечно, — пробормотала Гвен. Он был очень похож на свою сестру, но черты лица, которые делали женщину весьма неприятной, у мужчины казались даже привлекательными.

Высвободив руку, Гвен одарила гостя любезной улыбкой.

— Признаюсь, ваше посещение застало меня врасплох.

Беркли усмехнулся, потом кашлянул, как бы извиняясь.

— Прошу прощения за столь поздний визит, кузина. Я только недавно вернулся в Англию, и… — Таунсенд взглянул на Маркуса.

— Гвен, — сказал Маркус, — лорд Таунсенд приехал сюда по поводу девочек.

Сердце у нее замерло.

— А в чем дело?

Лицо Маркуса оставалось бесстрастным, но в глазах застыла тревога.

— Насколько я понял, возникли сложности с опекунством.

Она поняла намек мужа и заставила себя говорить спокойно. («Значит, Альберт на сей раз оказался прав», — промелькнуло у нее.)

— А что за сложности?

— Ваш кузен, кажется, считает, что именно он должен быть их опекуном, — выпалил Беркли и тут же, смутившись, добавил: — Прошу прощения, я не хотел…

— Понятно, — кивнула Гвен. — А почему вы так считаете, милорд?

— Прошу вас, зовите меня Эдриеном. — У Таунсенда хватило ума изобразить смущение. — До моего сведения довели, кузина… могу ли я называть вас Гвендолин?

— Нет, не можете, — ответила она не раздумывая.

— Пусть так. — Таунсенд вздохнул. — Леди Пеннингтон, когда я вернулся домой, моя сестра сообщила, что вы взяли на себя заботу о ваших племянницах. Поначалу я решил, что так и должно быть. Вы самая близкая их родственница из ныне здравствующих.

— Да, разумеется.

— Но позже появились сведения, которыми я не обладал тогда. И теперь я полагаю, что будет лучше для них, — Таунсенд сделал паузу, — если я возьму их на свое попечение.

— Нет, — заявила Гвен. — Это совершенно исключено.

— А что за новые сведения? — спросил Маркус. Таунсенд колебался, но потом ответил:

— Видите ли, дети Лоринга являются лицами, получающими солидное наследство. В качестве главы семьи я должен взять на себя контроль за их финансами, а также создать надлежащую атмосферу для их воспитания.

— Вы… и ваша сестрица? — Гвен бросила на него гневный взгляд. — Она даже не любит их. Как вы можете полагать, что для них будет лучше, если они вырастут в доме, где их не любят и где они не нужны? Для кого это будет лучше?

— Успокойся, Гвен. — Маркус положил руку ей на плечо, затем обратился к Таунсенду: — Я вполне мог бы проследить за финансами и за наследством девочек. Если вас беспокоит моя честность, вам следует взять в рассуждение, что мои собственные финансы находятся в полном порядке. Однако я с большой охотой подпишу любой законный документ, в котором удостоверю, что их наследство останется нетронутым до их совершеннолетия.

— Я очень ценю это, милорд, но в данном случае речь идет о гораздо большем, чем деньги. — Таунсенд тщательно подбирал слова. — Пол Лоринг, отец этих девочек, был моим другом. Кстати, — он встретился глазами с Гвен, — я был против того, чтобы он сбежал с вашей сестрой.

— Какая заботливость, — проговорила Гвен с сарказмом в голосе.

— Не нужно вкладывать в мои слова смысл, которого в них нет, леди Пеннингтон. — Таунсенд прищурился. — Я ничего не имел против вашей сестры. Мы никогда не встречались. В то время я почти ничего не знал о вашей ветви нашей семьи. Как вам прекрасно известно, наше родство весьма отдаленное. И до самой смерти вашего отца я не знал, что стану его единственным наследником. Тем не менее, — продолжал Таунсенд, — из того, что Лоринг рассказал мне об этом деле, я узнал следующее: ваш отец был настроен против их брака. Именно поэтому я осуждал этот брак — пусть даже Пол был моим другом. К тому же ему в то время было только двадцать, и мне казалось, что он слишком молод для женитьбы. Но Пол не посчитался с моими предостережениями.

Таунсенд взглянул на Гвен.

— Вам известно что-нибудь о муже вашей сестры?

— Нет. — Она изо всех сил старалась держать себя в руках. — Когда Луиза вышла замуж, я была еще ребенком. Я ее почти не помню.

— Понятно. — Таунсенд в задумчивости смотрел на молодую женщину. — Пол Лоринг был младшим сыном графа Стоукса, поэтому не мог унаследовать титул. Но он унаследовал значительное состояние со стороны матери. Я не помню все подробности, кроме одной: это было довольно необычное дело. Во всяком случае, богатство, молодость и любовь могут составить… очень сильную комбинацию. Они с вашей сестрой уехали, прежде чем кто-либо узнал, что они задумали.

Беркли нахмурился и пробормотал:

— Я смутно помню какие-то разговоры об этом. Кажется, случился грандиозный скандал.

Гость хотел что-то сказать, но Маркус его опередил: — Все это, конечно, очень интересно, лорд Таунсенд, но я не понимаю, какое отношение подобные факты имеют к нашему разговору. Допустим, вы были другом Лоринга, но леди Пеннингтон — тетка этих детей.

— Да, конечно. Тем не менее… — Таунсенд вынул из жилетного кармана сложенный лист бумаги. — Недавно я стал обладателем письма мистера Лоринга, судя по всему, написанного несколько лет назад.

— И что же? — Сердце Гвен сжалось.

— В этом письме он просит, чтобы я взял детей под свою опеку, если с ним и с его женой что-нибудь случится. — На лице Таунсенда появилось выражение искреннего сожаления. — Мне очень жаль. — Он протянул письмо Маркусу.

— Я не верю ни одному вашему слову, — сказала Гвен, скрестив на груди руки. — Но даже если бы и поверила — вы не можете утверждать, что являетесь законным опекуном моих племянниц лишь потому, что у вас имеется какое-то письмо. Оно может быть и подложным. Что же касается ваших слов о том, что вы принимаете близко к сердцу интересы девочек… Мистер Таунсенд, не считайте меня такой легковерной.

— Довольно, дорогая, — пробормотал Маркус, просматривавший письмо.

— Нет, не довольно, — вспыхнула она. — Я еще не все сказала. — Она повернулась к Таунсенду: — Знайте же, вы их не получите. Я ни за что этого не допущу.

— Я тоже, — подал голос Беркли.

— Маркус, что же ты? — Гвен снова взглянула на мужа.

— Одну минуту. — Он все еще изучал письмо. — Я хочу закончить вот с этим.

— Леди Пеннингтон, кузина… — снова заговорил Таунсенд. — Вы же сами сказали, что были еще ребенком, когда Пол и ваша сестра поженились. Как же вы можете ожидать, чтобы кто-то доверил будущее своих детей тому, кого совершенно не знает? Пол желал им только добра.

— И я, — заявила Гвен. — Полагаю, для них будет лучше оставаться именно там, где они сейчас находятся. Здесь они окружены людьми, которые их любят. Здесь они счастливы. А счастье, кузен, — это величайшая редкость в нашем мире, в особенности, когда речь идет о тех, кто лишен всех прав. Я говорю о детях, вернее — о девочках. Я не отдам их, имейте в виду, — Она повернулась к мужу: — Скажите ему, Маркус. Скажите, что он не сможет их забрать.

— Я не уверен, что все так просто, дорогая. — Маркус повернулся к Таунсенду. — Если это письмо подлинное…

— Разумеется, подлинное, — поспешно проговорил тот.

— Да, на подделку оно совершенно не похоже. — Маркус снова взглянул на документ, потом сказал: — Но ведь вы, конечно же, не намереваетесь увезти девочек прямо ночью?

— Гвен ахнула:

— Маркус! Как вы можете?!

— Отсюда до Таунсенд-Парка по меньшей мере полдня езды верхом, а в экипаже, вероятно, еще дольше, — пробормотал Маркус. — Ведь никакой особенной спешки нет, не так ли?

— Нет-нет, — медленно ответил Таунсенд. — Полагаю, что нет.

• Предыдущая
• 55/62
• Следующая