Рождение Британии - Самуйлов Сергей Николаевич - Страница 44

• Предыдущая
• 44/107
• Следующая

Тем временем, в отсутствие Бекета, Генрих принял решение обеспечить мирный переход власти к своему сыну, юному Генриху[34], и для этого короновать того еще при своей жизни. Церемонию осуществили архиепископ Йоркский и несколько других священнослужителей. Это вызвало сильное недовольство Бекета, увидевшего в коронации посягательства на столь ревностно охраняемые им права Кентерберийской епархии. После достигнутого во Франции соглашения Генрих II полагал, что прошлое осталось в прошлом. Но Бекет придерживался других взглядов.

Прием, оказанный ему на родине после нескольких лет изгнания, был поразителен. В Кентербери монахи встретили его, как Божьего ангела. «Я пришел, чтобы умереть среди вас, – сказал он во время проповеди. – В этой церкви есть мученики, и скоро Бог увеличит их число». Он с триумфом доехал до Лондона, раздавая милостыню просящим, возбужденным людям. Затем без промедления отлучил от церкви священников, участвовавших в короновании юного Генриха. Эти несчастные все вместе отправились к королю, находившемуся тогда в Нормандии. В их рассказе речь шла не только о вызове, брошенном власти в церковной сфере, но и о настоящем мятеже и узурпации. По их словам, архиепископ был готов «сорвать корону с головы молодого короля».

Генрих Плантагенет выслушал известие об этом в присутствии своих рыцарей и знати. Он воспринял его со всем пылом своей натуры. Ярость, накопившаяся в нем, вылилась: «Что за дураков и трусов, – вскричал он, – вскормил я в своем доме, что ни один не отомстит за меня этому непокорному священнику!» По другой версии, он назвал Бекета «духовником-выскочкой». Тут же был созван Совет, чтобы определить меры, необходимые для укрепления королевской власти. В основном все разделяли гнев короля. Но рассуждать приходилось здраво. При всех трудностях, существовавших в тогдашнем обществе, король не мог поддержать опасный конфликт между церковью и государством.

Но между тем события уже разворачивались иначе. Четыре рыцаря услышали горькие слова короля, произнесенные в широком кругу. Они тут же поспешили на побережье. Они пересекли пролив. Они потребовали лошадей и поскакали в Кентербери. Двадцать девятого декабря 1170 г. они нашли архиепископа в соборе. Последовавшая за этим трагедия известна. Он выступил против них с крестом и митрой, бесстрашный и решительный, как в бою, мастер-лицедей. Обменявшись репликами, они набросились на него, изрубили мечами и оставили умирать, как Юлия Цезаря, с десятком ран, взывающих к отмщению.

Печать архиепископа Кентерберийского, изображающая убийство Томаса Бекета

Эта трагедия оказалась фатальной для короля. Убийство незаурядного священнослужителя, словно нарушение феодальной клятвы, ударило страну в самое сердце. Ужас охватил всю Англию. Мертвого архиепископа провозгласили святым, и тут же выяснилось, что его останки исцеляют неизлечимые болезни, а чтобы избавиться от хворей, достаточно прикосновения к его одеждам. Преступление короля было огромно. Услышав страшное известие, Генрих ощутил горе и страх. Он долго пытался воздействовать на своего противника через закон, но теперь все его искусные попытки оказались сорваны одним жестоким, зверским убийством. И хотя Генрих никогда не думал о том, чтобы такое злодеяние свершилось, его жестокие слова слышали многие, и теперь на нем стояло клеймо убийцы или, что еще хуже, святотатца.

В последующие годы он пытался восстановить свой авторитет и искупить огромную вину. Он совершал паломничества к гробнице убитого архиепископа. Он подвергал себя публичным покаяниям. Несколько раз в годовщину смерти Бекета Генрих раздевался до пояса и опускался на колени, а торжествующие монахи хлестали его плетьми. Можно, однако, предположить, что телесные наказания, как явствует из зарисовок того времени, осуществлялись с помощью березовых прутьев и носили главным образом символический характер. Являя такое раскаяние и покорность, Генрих упорно стремился восстановить права государства. В 1172 г. он добился примирения с папой в Авранше на относительно легких условиях. Многие историки полагают, что по сути, хотя и не по форме, король к концу жизни добился реализации основных принципов Кларендонских постановлений, которые в конце концов вполне совпадают с тем, что английский или любой другой разумный народ хотел бы иметь в качестве закона. Конечно, папство поддерживало его в семейных проблемах. Сыновья-рыцари заслужили прощение участием в священных войнах. Но и тяжелая жертва Бекета не оказалась напрасной. До Реформации церковь сохранила систему собственных судов, независимых от королевской власти, и право апелляции к Риму, то есть те важнейшие пункты, по которым Бекет так и не уступил королю.

К несомненному достоинству того века следует отнести то, что столь серьезные конфликты, потрясавшие души людей, проходили в суровой, но вместе с тем справедливой борьбе. В современных конфликтах и революциях, произошедших в некоторых крупных государствах, епископов и архиепископов массово отправляли в концлагеря и убивали выстрелом в затылок в теплых, ярко освещенных коридорах тюрьмы. Какое право имеем мы заявлять о превосходстве нашей цивилизации над обществом времен Генриха И? Мы все глубже погружаемся в варварство, потому что терпим это в силу моральной летаргии и прикрываем лоском научного комфорта.

После смерти Бекета королю оставалось жить еще 18 лет. В некотором смысле это были годы славы. Вся Европа дивилась обширности владений Генриха, к которым он в 1171 г. добавил Ирландию. Посредством замужества дочерей Генрих был связан с королем Сицилии, королем Кастилии и Генрихом Львом Саксонским, самым могущественным принцем в Германии. Агенты-дипломаты распространили его влияние в ломбардских городах северной Италии. Император и папа приглашали его во имя Христа и всей Европы возглавить новый крестовый поход и стать королем Иерусалима. И действительно, в христианском мире Генрих стоял вслед за императором Священной Римской империи, Фридрихом Барбароссой. Современники подозревали, что его цель – завоевать какое-нибудь королевство в Италии и даже носить императорскую корону.

Статуи на гробницах Генриха II и Элеоноры Аквитанской в Фонтевро

Однако Генрих хорошо знал, что его величие – это величие его личности, что оно незначительно и преходяще. В эти годы Генрих имел большие семейные неприятности: его сыновья выступали против него. Троим старшим он обеспечил звучные титулы и богатые владения. Генриху достались Нормандия, Мен и Анжу, Ричард получил Аквитанию, а Жоффруа – Бретань. Сыновья Генриха были типичными отпрысками анжуйского семейства: они жаждали как власти, так и титулов и не питали никакого уважения к отцу. Подстрекаемые матерью, королевой Элеонорой, жившей в Пуатье отдельно от мужа, они с 1173 по 1186 г. несколько раз то вместе, то порознь поднимали мятежи, объединяясь со своими союзниками. При этом они всегда могли рассчитывать на активную поддержку короля Франции, никогда не упускавшего возможности вмешаться в английские дела. Генрих обращался с сыновьями великодушно, но не питал никаких иллюзий на их счет. В это время королевскую палату в Вестминстере украсили картинами, написанными по приказанию короля. Одна из них представляла четырех орлят, клюющих орла-родителя, причем четвертый расположился на шее, готовый выклевать глаза. «Четыре орленка, – сказал, как сообщают, король, – это четыре моих сына, которые не перестают преследовать меня даже при смерти. Самый младший, которого я сейчас с такой любовью обнимаю, нанесет мне когда-нибудь самое тяжкое оскорбление».

Так и случилось. Иоанн, которого он пытался обеспечить наследством, равным наследству его братьев, присоединился к последнему заговору против него. В 1188 г. Ричард, ставший старшим из его сыновей после смерти Генриха, пошел войной на него, объединившись с королем Франции Филиппом. Будучи уже безнадежно больным, Генрих потерпел поражение у Ле Ман и укрылся в Нормандии. Увидев в списке заговорщиков имя своего сына Иоанна, которого он почему-то особенно любил, король перестал бороться за жизнь. «Будь что будет, – прошептал он. – Позор, позор побежденному королю». Сказав это, сей замечательный человек, твердый, жестокий, бывший всю жизнь одиноким, испустил дух в Шиноне 6 июля 1189 г. Набожных людей учили, что столь печальный конец постиг его как наказание Божье, ниспосланное убийце Бекета. Таков горький вкус земной власти. Такова изменчивость славы.

• Предыдущая
• 44/107
• Следующая