Рождение Британии - Самуйлов Сергей Николаевич - Страница 55

• Предыдущая
• 55/107
• Следующая

Уильям Маршал, которому исполнилось уже 70 лет, без особой охоты возглавил то, что сейчас мы назвали бы регентством. К своим соправителям он причислил графа Честерского, который вполне мог стать его противником, но не предъявил своих претензий, и Юбера де Бурга, верного слугу Иоанна. Мудрость и одновременно слабость нового правительства проявились в переиздании «Хартии», поспешно аннулированной папой в 1215 г. В партии сторонников короля уже преобладали религиозные настроения. Роялисты носили белые кресты, церковь призывала к крестовому походу, а вожди противостоящей группировки были отлучены. «В то время, – сказал много позже Генрих епископу Гроссетесте, – когда мы были сиротой и несовершеннолетним, когда наши подданные были не только отчуждены от нас, но и организованы против нас, именно наша мать, римская церковь, взявшая наше королевство под свою власть, освятила нас, короновала и возвела нас на трон».

Это правление было смутным и горьким, и однако же поступательное развитие королевства продолжалось, несмотря ни на что. На наковальню бросили раскаленное железо, а молот выковал металл, равного которому по прочности еще не видели. В этот период простой народ, с его англосаксонской традицией древних прав и законов, уходящей в далекую древность, страдавший под кованым сапогом знати и королевских наемников, находил утешение главным образом в церкви. Хозяева народа были разобщены; их разделяли не только зависть, амбиции и вкус к войне. Появились новые причины для противостояния между различными группировками баронов. Они разделились на партии, а также раскололись по национальному признаку. Это был век порыва и эксперимента, не основанного на какой-либо цельной политической теории.

Беспорядки постоянной баронской войны – то друг против друга, то против короля, иногда в союзе с церковью, но чаще без ее поддержки – вызывают отвращение и возмущение у многих, знакомящихся с историей того времени. Но фактом остается то, что король Генрих III, испытав многочисленные трудности, оставил Англии процветание и мир, неведомые тогда, когда он был ребенком. Жестокая война и анархия лежали на поверхности событий; подспудно, в глубине, прокладывали себе путь все те течения, по большей части неосознаваемые, которым было суждено захлестнуть Европу через пять столетий, и почти все важнейшие решения, которые вынужден принимать современный мир, уже имели место в этом средневековом обществе. В этом конфликте участвовали многие герои – одновременно воины и государственные деятели. Мы отделены от выпавших на их долю испытаний долгими веками, но их труды и взгляды объединяют нас с ними, как будто мы читаем об их поступках и словах в утренней газете.

Некоторых из них нам нужно рассмотреть поближе. Стефан Ленгтон, великий архиепископ, был упорным, неутомимым защитником прав англичан от королевских, баронских и даже церковных претензий. Он выступал против короля Иоанна, так же, как и против римского папы. Оба они порой проявляли по отношению к нему свое крайнее недовольство, угрожавшее его жизни. Ленгтон стремился к единству христианства на основе католической церкви, но одновременно действовал во имя интересов Англии против папства. Это верный слуга короны, но в то же время защитник «Хартии» – всего того, что она тогда означала. Внушительная и важная фигура, практичный, способный человек, он иногда колебался в борьбе со злыми силами, но остался несгибаемым на пути к прекрасной, благородной цели, к которой постоянно стремился. Это он если не архитектор нашей конституции, то по меньшей мере пунктуальный и верный строитель.

Вторая крупная фигура на английской сцене того времени – это Юбер де Бург. Шекспир, чей луч волшебного искусства поочередно касается большинства вершин английской истории и освещает их ярким светом, привлек, наше внимание к Юберу. Это солдат и политик, вооруженный практической мудростью, пронизывающей всю его натуру. Он был равно близок и двору, и солдатскому лагерю, высоким духовным чинам и тем, кто был закован в броню. Верный слуга Иоанна, юстициарий[41], чье имя неотделимо от преступлений и глупостей его правления, при всем том был известен как постоянный и решительный противник злодейств. При Маршале, который и сам был звездой европейского рыцарства, Юбер являлся выдающимся вождем, боровшимся с мятежом против империи. В то же время, поднимаясь над враждующими группировками, он представал защитником прав Англии. Остров не должна грабить жадная знать, его не должны разворовывать чужеземные авантюристы, его нельзя безмерно терзать даже ради нужд папства, которое часто выдавало свои интересы за высшие цели христианского мира.

Мятеж баронов удалось погасить после побед на суше и море. При Линкольне сторонники короля одержали фантастическую победу, оказавшуюся решающей. На улицах города, как повествует история, в течение целого дня 400 королевских рыцарей теснили и колотили 600 своих противников из партии баронов. В этой битве погибли только трое сторонников короля. Современники отказались назвать эту уличную потасовку сражением, именуя ее «ярмаркой в Линкольне». Картину того, что там произошло, составить нелегко. Можно предположить, что рыцари, каждый из которых имел при себе по меньшей мере 8-10 крепких слуг, врезались в толпу, как неуязвимые, закованные в доспехи чудовища, преследуя и сбивая с ног невооруженных людей и занимая круговую оборону при встрече с упорным сопротивлением. При этом осуществлялись хитроумные маневры, применялись различные уловки и военные хитрости, заходы с фланга, удары с тыла, проникновения через потайные ворота с использованием подкупленных слуг и тому подобное. В конце концов роялисты перехитрили мятежников и те понесли большие потери. Непредвиденные случайности бывают даже во время хорошо подготовленных сражений. Один из вождей мятежных баронов, Томас, граф Перше, был смертельно ранен мечом, попавшим в забрало и глубоко вошедшим в мозг. Но для остальных «бронированных» воинов эта битва стала всего лишь веселым приключением. Месть победителей обрушилась на слуг противника и на гражданское население, претерпевшее немалые грабежи и избиения.

«Линкольнская ярмарка» позволила Генриху III одержать победу на суше, а удачная морская битва, которой командовал де Бург, разгромивший у Дувра французские подкрепления, шедшие на помощь Людовику, лишила восстание его континентальных корней. Столкновения постоянно чередовались с переговорами. Обсуждения проходили в горячих спорах, а тем временем каждая сторона опустошала поместья противной группировки, увеличивая несчастья местного населения. Юбер, поддерживаемый Стефаном Ленгтоном и папским легатом, не упускал из рук «Хартии», хотя это была лишь номинально объединяющая противников грамота. Между английскими роялистами, преданными королю, и интересами всеобщей церкви, в том виде, как их понимал папа, неизбежно возникали противоречия. Однако они, при всей их серьезности, выливались в военные столкновения. Так или иначе, но компромиссы достигались не только между короной и баронами, но и в духовной сфере – между Англией и Римом. После года войны в 1217 г. Людовик Французский был вынужден покинуть страну, так как надежды его совершенно не оправдались. «Великая хартия» была переиздана во второй раз, чтобы показать, что правительство держит свое слово. В 1219 г. старик Маршал, с чьим именем было связано немало побед, умер, и Юбер де Бург правил страной на протяжении двенадцати лет. Это был строгий правитель. Когда Фокс де Броте, бывший ранее главным наемником у Иоанна и Уильяма Маршала, обрел слишком большое могущество и предпринял попытку нарушить только что установленный мир в стране, Юбер решил избавиться от него. Захватив в 1224 г. после двухмесячной осады оплот сил Фокса, замок Бедфорд, он приказал повесить перед его стенами двадцать четыре оставшихся в живых рыцаря, возглавлявших гарнизон. В следующем, 1225 г., «Великая хартия» была снова издана в знак умиротворения, приняв в целом свою окончательную форму. Таким образом, она стала неотъемлемой частью английского права и традиции. Если бы не бурные годы несовершеннолетия Генриха III, она могла бы и дальше покрываться плесенью в архивах истории как малозначимый узкопартийный документ.

• Предыдущая
• 55/107
• Следующая