Коварная уловка - Хайатт Бренда - Страница 37
- Предыдущая
- 37/47
- Следующая
К великой радости, кеб остановился, а расторопный кебмен подхватил сундучок и помог ей поудобней устроиться.
– Куда вам, мисс? – спросил он бодрым голосом, усевшись на козлы.
Фредерика назвала адрес, по которому Томас снимал апартаменты, и они тронулись в тот самый момент, когда подгулявшие юнцы поравнялись с пролеткой.
Томас, возвращавшийся от лорда Сибрука, подходил к подъезду дома, где временно обосновался, когда кеб с Фредерикой показался из-за угла.
– Томас! – крикнула она, высунувшись в окошко.
Мгновенно замерев, тот вытаращил глаза.
– Фредди, ты? Какого дьявола…
– Объясню через секунду. Прежде помоги с багажом, – быстро сказала она, радуясь, что хотя бы на этот раз судьба оказалась к ней милостива.
Всю недолгую дорогу она ужасно беспокоилась, что будет, если брат все еще не вернулся домой.
Спустя пару минут извозчику было уплачено, а Фредерика с сундучком благополучно оказалась на третьем этаже, в квартире, снятой Томасом для себя.
– Ну, теперь-то, думаю, скажешь, какая такая необходимость погнала тебя из дома лорда Сибрука в глухую ночь? Не разумнее ли было подождать до утра? Сейчас, например, и думать нечего о том, чтобы получить ключи от нашего дома на Одли-сквер. Остается надеяться, что дело не в лорде Сибруке и мне не придется вызывать его на дуэль. Или я не прав?
Томас подтрунивал, но по его глазам Фредерика поняла, что брат встревожен.
– Ну что ты несешь! Какая дуэль? – воскликнула она с жаром, придя в ужас от одной лишь мысли, что произойдет, если лорд Сибрук и Томас сойдутся в поединке. Раз уж он позволил себе такую реплику, то правду она ему не скажет ни за что! – решила Фредерика. – Понимаешь, – продолжила она, – когда я расхаживала по залу и знакомилась с его друзьями, вдруг подумала о том, что создалась совершенно ненормальная ситуация, и решила удрать. Подумай, что было бы, узнай меня кто-либо из присутствующих, когда я появлюсь в свете уже как мисс Честертон. Страшно вообразить, не находишь?
Томас, похоже, счел это объяснение вполне правдоподобным.,
– Ну что ж, отдаю тебе спальню, а сам устроюсь вот на этом диване. Хотел, правда, заглянуть в новый клуб на Джермин-стрит, но думаю, если останусь с тобой и не появлюсь там, переживу.
Фредерика чмокнула его в щеку. – Спасибо, милый! Видишь, как прекрасно все устроилось. Завтра с утра займемся переездом. Горю желанием поскорее увидеть дом, где буду жить! – сочиняла она на ходу, при этом стараясь, чтобы голос звучал как можно более жизнерадостно, – Утром сразу же пошлю Милли письмо. Будет просто замечательно, если я и она появимся, на Одли-сквер одновременно. Кстати, она дала согласие стать моей компаньонкой на то время, пока я буду в Лондоне.
– Фредди, поступай, как считаешь нужным! Ты все эти тонкости знаешь лучше меня.
Одарив сестру подобострастной улыбкой, он отправился за постельными принадлежностями.
Утром Фредерика проснулась поздно, изменив привычке вставать ни свет ни заря. Томас еще спал. Решив его пока не будить, она вернулась в спальню и занялась приведением себя в надлежащий вид. На стене, над умывальником, висело небольшое зеркало. Взглянув на свое отражение, она машинально поправила парик, в котором по привычке и еще потому, что была без сил, легла спать.
Вот это уж ни к чему! – одернула себя Фредерика. С маскарадом покончено – мисс Черристоун больше нет, а есть только Фредерика Честертон из Мейпл-Хилла. Стянув парик, она кинула на него тоскливый взгляд и с величайшей осторожностью, будто это нечто очень хрупкое, положила вместе с очками на дно сундучка. Кто и когда назовет ее Черри? Грустно! Как наяву увидела она лицо лорда Сибрука и мордашку обожаемой Кристабель. Фредерика готова была уронить слезу, но, справившись с эмоциями, яростно покачала головой. Дописана последняя страница ее авантюрного романа – что было, то прошло!
Стараясь отвлечься от грустных мыслей, она с особой тщательностью разглаживала щеткой медно-рыжие локоны. Через пару минут и от веснушек не осталось никакого следа. Вот и все! Наряды прибудут вместе с горничной на Одли-сквер к вечеру, а пока придется довольствоваться весьма скромным платьицем все из того же заветного сундучка, размышляла она.
Одеваясь, Фредерика обдумывала план дальнейших действий. Накануне, поздней ночью, у нее не было такой возможности, да и вообще она придерживалась мудрого правила принимать важные решения поутру.
Воспоминание о ласках, которыми ее одаривал лорд Сибрук, заставило прийти к выводу, что его власть над ней все еще велика, поскольку закружилась голова, заныла душа и растревожилось сердце. Так, с этим тоже все ясно! О поцелуях, жарких объятиях забыть и не вспоминать! – приказала она себе. Гораздо важнее выяснить, какими мотивами он руководствовался. Фредерика задумалась. И все-таки… ей хотелось верить, что это именно так… что он к ней неравнодушен. В том, что лорд Сибрук считает ее своим другом, она не сомневалась ни капельки… до вчерашнего вечера. Все дело в том, видит ли он в ней друга теперь и не переросло ли его дружеское расположение в другое качество?
Припомнив инцидент на лестнице, она вполне здраво рассудила, что прежде всего сама это допустила. И вообще, с чего она взяла, будто он надумал отвести ей роль любовницы? Разве джентльмены любят своих любовниц? А он к ней, кажется, питает чувства… Фредерика не была знакома с предметом, однако интуиция, которая бывает глубже, чем знания, подсказывала: джентльмены связаны с любовницами отношениями, которые любовью не назовешь. Но ведь многие из них не любят и своих жен! Она подумала и пришла к любопытному выводу: лучше быть любовницей, чем женой, которую муж едва терпит.
Лихая мысль мгновенно наложила румянец на ее щеки, ей даже стало жарко. Ничего себе! Додумалась…
Фредерика предприняла попытку мыслить здраво.
Откуда она взяла, что его поцелуи и объятия – признак любви? Вот она-то влюбилась по уши, причем успела это сделать за короткий срок. Что есть, то есть! А он? Красавец лорд Сибрук, он что, испытывает такие же чувства к невзрачной мисс Черристоун? В это трудно поверить. Вероятней всего, целовал он ее просто в порыве благодарности, признательности. Как бы старался убедить, что деньги сверх положенного жалованья – она ведь их не брала! – принять необходимо. Но она-то отвечала на его поцелуи. То-то и оно! Стало быть, сама виновата.
Придя к такому выводу, Фредерика на мгновение впала в уныние.
И что теперь? Именно теперь, когда ей известно, что значит любить? Сможет ли она быть замужем за человеком, которого любит всем сердцем, тогда как сердце лорда Сибрука – вольная птица? В силах ли она, утаивая свои чувства к нему, притворно довольствоваться обыкновенным дружеским расположением, в то время как он будет развлекаться на стороне? Да она просто этого не переживет!
Застегнув пуговки на платье, Фредерика расправила складки и, глядя в зеркало, окинула себя придирчивым взглядом. Очень даже мила! Хорошо, что терла лицо губкой изо всех сил, избавляясь от дурацких веснушек. Кожа – точно яблоня в цвету! Фредерика улыбнулась своему отражению.
Превосходно! Если мисс Черристоун – пугало огородное, очкарик дурацкий! – не смогла завоевать сердце графа, то мисс Честертон – элегантная, изящная, с модной прической, да что там, вполне ничего себе! – возможно, будет более удачлива. Во всяком случае, попытаться стоит…
Когда Томас продрал наконец глаза, было начало двенадцатого. Фредерика успела сделать во всех комнатах влажную уборку и, готовясь к переезду на Одли-сквер, упаковала все вещи. Она была полна решимости начать боевые действия немедленно в соответствии с детально продуманным планом взятая в полон сердца лорда Сибрука.
Большую часть дня брат с сестрой посвятили обустройству в их временном доме. Хозяйские способности Фредерики были брошены на это чрезвычайно важное мероприятие: нанять прислугу, написать письма – словом, предусмотреть все, до мельчайших деталей.
Мисс Милликен, получив письмо, не заставила себя ждать. Фредерика отвела ей комнаты рядом со своими. Остаток дня они рука об руку наводили порядок в доме, при этом бывшая наставница то и дело кидала на свою подопечную вопросительные взгляды. Хлопот был полон рот, поэтому поговорить по душам не получалось, несмотря на то что многочисленная прислуга, естественно, тоже не сидела сложа руки. Нужно было еще расставить мебель, а это, как известно, дело непростое и требует сосредоточенности. Так что любимый час чаевничания пришелся на позднее время.
- Предыдущая
- 37/47
- Следующая
