Лорд-разбойник - Хайатт Бренда - Страница 8
- Предыдущая
- 8/58
- Следующая
— Я принес завтрак, Пегги. — Он снова улыбнулся. — И цветы, чтобы поставить на стол. — Люк с торжественным видом протянул ей букет.
— О, вы и об этом позаботились! — Она вспыхнула. Улыбка, которую он так надеялся увидеть, появилась у нее на губах, и от этого проявления искренней радости у Люка потеплело на душе.
— Садитесь, Пегги, сейчас будем завтракать.
Он достал из сумки чайные листья, булочки и апельсины и выложил все на стол. Затем протянул девушке нож, чтобы она могла почистить апельсин. Люк поставил на плиту чайник, а потом вдруг увидел, как неумело Пегги орудует ножом. Испугавшись, что она может пораниться, он отобрал у нее нож.
— Съешьте булочку, — сказал Люк, очищая апельсин. — Они еще теплые.
Щеки Пегги порозовели. Она молча кивнула и откусила кусочек булочки.
— Ах, как вкусно! — воскликнула она.
«Чем же эта девушка раньше питалась?» — подумал Люк.
— Так откуда же вы приехали? — спросил он, немного помолчав.
Она явно насторожилась, но все-таки ответила:
— Из Оукли. Это к северу от Лондона.
«Два дня пути верхом», — подумал Люк — он прекрасно знал эти места.
— Вы приехали в Лондон почтовой каретой или с друзьями?
Она снова смутилась и пробормотала:
— Отец Хетти — фермер, и он разрешил нам взять его двуколку. Мы ехали очень медленно, чтобы не менять лошадей.
Проделать в двуколке весь путь до Лондона? На это ушло дней пять, никак не меньше. Люк воздержался от вопросов о том, как же они ночевали в пути и почему отец Хетти отпустил без провожатых двух молоденьких девушек. Внимательно посмотрев на свою гостью, он спросил:
— А вы тоже жили на ферме?
Она сначала кивнула, потом покачала головой:
— Нет не на ферме. Недалеко от нее. Я жила в домике на краю городка, а потом умерла моя мать, и я решила поехать в Лондон, чтобы найти работу.
— Мне очень жаль, что вы осиротели, — проговорил Люк. Он заметил, что девушка отвела взгляд — наверняка чтобы скрыть слезы.
— Спасибо, — пробормотала она. И тут же занялась очищенным апельсином — видимо, ей были неприятны его расспросы.
Люк отнесся к ее чувствам с уважением, хотя оставалось еще много вопросов, которые ему хотелось бы ей задать. Он стал молча наблюдать, как она ест апельсин, но ему пришлось отвести глаза, потому что его пронзил неожиданный приступ желания. «Надо держать себя в узде, — подумал он, — не то она может напугаться».
Какое-то время оба молчали, потом девушка вдруг спросила:
— А вы всегда жили здесь? Я хочу сказать — в Лондоне...
Стараясь не замечать, как ее розовый язычок слизывает с губ апельсиновый сок, он ответил:
— Я жил недалеко от Лондона. Я вырос в Эджвере. Люк вспомнил небольшой домик, в котором они жили с матерью. Вспомнил и то, как ей пришлось терпеть оскорбления от тех аристократов, на которых она шила и чьи дома помогала убирать.
— А что привело вас в Лондон?
Вопрос застал его врасплох, хотя ему следовало ожидать его. Но разве мог он сказать правду? Разве мог рассказать о том, как после смерти матери его переманили сюда еще мальчишкой, чтобы обучить воровству? К счастью, ему удалось избежать судьбы вора, но он все же решил мстить тем, кого считал виновными в смерти матери. Да, он мстил высшему обществу и одновременно помогал тем, кто влачил еще более жалкое существование, чем когда-то его мать.
— Возможно, та же причина, по которой и вы приехали в Лондон, — ответил Люк. — Больше нигде не мог заработать на жизнь.
Девушка молча кивнула и снова занялась завтраком. Немного помедлив, Люк к ней присоединился.
Перл не удалось удовлетворить свое любопытство относительно того, чем занимается ее неожиданный спаситель. Впрочем, гораздо важнее было обсудить собственное положение. Насколько она могла раскрыться? Наверное, безопаснее будет, если она расскажет ему как можно меньше.
Однако ее нынешнее положение оказалось куда лучше, чем она ожидала. Во-первых, ей удалось сорвать матримониальные планы своей мачехи. Кроме того, она хотела узнать, как живут простые люди — а те, что жили в квартале Севен-Дайалс, были самыми бедными, если не считать, конечно, Сент-Клера, которого вряд ли можно было назвать бедняком.
Еще накануне ей почудилось, что этот человек вызывает в ней какое-то волнение. А теперь оказалось, что оно даже усилилось. Когда она слышала его голос, у нее начинала кружиться голова. Впрочем, это ощущение нельзя было назвать неприятным. Когда же она смотрела в его глаза, у нее возникали какие-то странные желания…
«Ты думаешь вовсе не о том!» — одернула себя Перл. Действительно, ей сейчас следовало думать не о Люке Сент-Клере, а о Хетти — ведь ее горничная, наверное, ужасно волновалась. У Перл не было ни малейшего представления о том, где ее искать. Может, передать записку? Но как сделать это, не выдав себя? Хетти, наверное, уже вернулась в Оукшир-Хаус, а вот она, Перл, пока не знала, что предпринять. Следовало решить, действительно ли она достигнет своей цели, если задержится в обществе Сент-Клера еще на некоторое время.
Если она останется здесь, в квартале Севен-Дайалс, возможно, удастся что-нибудь узнать о жизни бедняков и в этом случае она расширит свои знания — наверняка узнает много полезного. Но могла ли она задержаться в квартире Сент-Клера? На этот вопрос у Перл не было ответа.
Покончив с завтраком, она спросила:
— Если мы не сможем найти Хетти сегодня, вы не будете против… если я останусь у вас на несколько дней?
Сент-Клер — он только что поднес к губам чашку с чаем — поперхнулся и закашлялся. Перл приняла это за дурной знак, но Люк, придя в себя, с улыбкой ответил:
— Конечно, я не возражаю. Но не надо сразу отчаиваться. Мы найдем вашу подругу, не беспокойтесь. Расскажите мне о ней все, что вы знаете.
Перл внимательно посмотрела на своего нового знакомого, но увидела в его глазах лишь сочувствие и любопытство. Как же ей повезло, что именно он появился в тот момент, когда ей требовалась помощь! Однако ее смущало его любопытство. И еще — ее собственное влечение к совершенно незнакомому человеку.
— Хетти очень милая девушка, — проговорила Перл. — Я уже говорила вам вчера, как она выглядит… Ниже меня ростом и немного полнее, с темными кудрявыми волосами.
Если Сент-Клер и пришел в отчаяние от этого описания, то не подал виду. Он улыбнулся и сказал:
— Да, я помню. Но вы не знаете ее фамилию? Попытайтесь вспомнить, говорила ли она вам, где вы остановитесь в Лондоне?
— Мы должны были остановиться у ее кузины. — Перл решила придерживаться вчерашней версии. — Я не думаю, что у нее та же фамилия, что и у Хетти. — Но и фамилии Хетти она не могла назвать — боялась, что Сент-Клер в конце концов найдет ее в Оукшир-Хаусе.
— А ее отец? — допытывался Сент-Клер. — Вы, кажется, сказали, что у него ферма недалеко от Оукли.
Перл уже жалела о том, что назвала городок, находившийся всего в трех милях от поместья ее отца. Немного помедлив, она кивнула:
— Да, ферма, совсем маленькая. Но он арендатор…
— Полагаю, герцога Оукшира?
Она подняла на него взгляд и спросила:
— А вам не нравится герцог Оукшир? Он с видимым усилием улыбнулся.
— Я очень мало о нем знаю. Но считаю, что фермерам должна принадлежать земля, на которой их предки работали из поколения в поколение.
— Я тоже так считаю, — невольно вырвалось у Перл. Она уже собиралась изложить свою экономическую теорию, но, вовремя спохватившись, с улыбкой проговорила: — Просто мне так кажется. Я часто об этом думала.
Сент-Клер тоже улыбнулся, и Перл почувствовала, что ей стало не по себе.
— Что ж, Пегги, давайте пойдем к дому Маунтхитов и начнем поиски. А по дороге вы мне еще что-нибудь расскажете, если вспомните.
Он снял со спинки стула ее накидку и осторожно набросил ей на плечи. Дома такую галантность она принимала как нечто само собой разумеющееся. Так почему же сейчас ее охватил трепет? На мгновение она представила себе, как удивятся в высшем обществе, когда узнают, что какой-то безродный простолюдин скомпрометировал леди Перл. Они подумают, что между ними… Она снова вздрогнула и почувствовала, что краснеет. Нет, она не смеет даже думать об этом. Это был бы полный абсурд. И все же так легко вообразить нечто подобное.
- Предыдущая
- 8/58
- Следующая
