Невинная страсть - Хайатт Бренда - Страница 35

• Предыдущая
• 35/67
• Следующая

— Сэр, вы обещали нам с Огастой показать лебедей, не так ли?

— Совершенно верно! — воскликнул мистер Галлоуэй. Он помог подняться сначала Люсинде, потом Огасте. — Не хотите ли присоединиться к нам, мисс Риверстоун?

— Возможно, но чуть позже, — ответила девушка. Кажется, ей представился удобный случай побеседовать с мистером Ричардсом с глазу на глаз, хотя, по правде говоря, у нее совсем не было желания просить этого человека об одолжении.

К ее удивлению, он сам начал разговор на интересующую ее тему.

— Я заметил, что вы долго разговаривали о чем-то со своим братом, — сказал он.

— Да. Нельсон очень обеспокоен своим долгом вам, — честно призналась Ровена. — Он советовался со мной по этому вопросу.

— Сожалею, что он встревожил вас. — Мистер Ричардс нахмурился. — Я не ожидал, что джентльмен побежит со своими проблемами к леди, даже такой необычайно умной леди, как вы.

— Нельсон верит в мою рассудительность, мистер Ричардс, гораздо больше, чем вы. Вы выдвинули убедительные аргументы в пользу равноправия. Но это касается мужчин. Не кажется ли вам, что женщины тоже заслуживают прав и уважения?

Он явно не ожидал такого ответа, но ответил с готовностью:

— Мужчины обязаны защищать женщин. Несмотря на то что некоторые женщины, вроде вас, обладают необычайно большими способностями, вы должны признать, что есть проблемы, решать которые не женское дело.

— Вроде игры в шахматы? — спросила она. Ей пришел в голову один план, благодаря которому, возможно, не потребуется ни о чем его просить.

— Вроде игры в шахматы, хотя как шахматист вы обладаете большим потенциалом. — Он улыбнулся.

— Рада слышать это. Я не шутила, сказав, что хотела бы получить еще один шанс продемонстрировать свои способности. Возможно, я удивила бы вас.

— Я в вашем распоряжении. Только назовите день. — Самодовольное выражение его физиономии явно говорило о том, что исход игры он считал делом предрешенным.

Пора опробовать свой план, решила Ровена.

— Не возражаете, если в следующий раз мы сыграем на интерес? — спросила она. — Это поможет мне сосредоточиться.

— Какие же ставки вы хотите сделать? — Он удивленно приподнял тонкую бровь.

— Долг моего брата, — ответила девушка. — Если я выиграю, вы согласитесь простить остаток долга. Если выигрываете вы, я позабочусь о том, чтобы вы получили сумму, вдвое превышающую остаток долга.

— Похоже, что безрассудство является вашей фамильной чертой, мисс Риверстоун. Разве могу я без угрызений совести принять такие условия, зная, что играю значительно лучше? Я уже достаточно расстроен тем, что драгоценности, которые, несомненно, дороги вам как память, уже ушли в уплату этого долга.

Его беспокойство несколько смягчило ее, и она улыбнулась вполне искренней улыбкой:

— Поскольку я сама это предлагаю, ваша совесть чиста. Я говорила вам, что вчера была не в форме. И теперь хотела бы показать, что могу играть значительно лучше.

Ричардс вздохнул, хотя Ровене показалось, что она уловила в его глазах огонек предвкушения.

— Ладно. Если вы настаиваете и ваш брат согласен. Однако предпочел бы не иметь своим должником леди.

— Разумеется, я поговорю с ним, — сказала Ровена, стараясь, чтобы он не заметил, как она обрадовалась. — Любой долг будет за ним, а не за мной.

— Сегодняшний вечер у меня занят. — Мистер Ричардс поднялся на ноги. — Как насчет завтра? Есть ли у леди Хардвик какие-нибудь планы?

— Кажется, запланирован музыкальный вечер. Но нам, наверное, удастся найти укромный уголок для игры.

— Буду с нетерпением ждать завтрашнего вечера, мисс Риверстоун. А теперь прошу извинить меня. Я должен приготовиться к сегодняшнему вечеру. — Он поклонился и ушел.

«Интересно, что у него за планы?» — подумала Ровена. Казалось, он умышленно окружал их таинственностью. Возможно, что-нибудь связано с реформами? Она знала, что власти бдительно наблюдают за деятельностью спенсианских обществ. Если он был с ними связан, то вполне понятно, что не хотел широко афишировать это.

Она на мгновение пожалела о том, что собиралась сделать завтра вечером, но потом ей вспомнилось его снисходительное отношение, и она улыбнулась. Кажется, даже такому передовому мыслителю, как мистер Ричардс, всегда есть чему поучиться.

Ноуэл стоял у входа в Грин-парк, наблюдая, как мистер Ричардс прощается с Ровеной. Они провели почти пятнадцать минут с глазу на глаз, хотя и на виду у остальных гостей. Однако у него почему-то возникло инстинктивное желание защитить ее.

Хотя он обещал себе держаться от Ровены на почтительном расстоянии, увидев, что она осталась одна, Пакстон сразу же направился к ней. Прежде чем девушка заметила его, у него было несколько минут, чтобы понаблюдать за ней и увидеть, как мило выглядит Ровена в своем белом платье.

— Добрый день, Ровена, — тихо сказал Ноуэл, не уверенный, что она захочет, чтобы все окружающие знали, что они зовут друг друга по имени.

Она быстро оглянулась и радостно улыбнулась, прежде чем лицо ее приняло настороженное выражение.

— Мистер Пакстон, я думала, что вы сегодня не сможете прийти.

Он пожал плечами:

— Мне удалось пораньше покончить с делами. — Хотя она его не пригласила, он опустился рядом с ней на покрывало.

— И что же это за дела? — Ее вопрос был так же прямолинеен, как и открытый взгляд серых глаз, которые, казалось, видели его насквозь. Пакстон вдруг обнаружил, что его внимание отвлекли миловидные веснушки, появившиеся на ее носике.

— Разумеется, мое расследование, связанное с деятельностью Святого из Севен-Дайалса.

Он не удивился, когда она с сомнением взглянула на него:

— И это заставило вас, словно вора, покинуть Хардвик-Холл под покровом ночи?

Ноуэл замер, услышав ее слова. Не может быть, чтобы она заподозрила…

— Мне действительно показалось, что я с большим успехом смогу разработать кое-какие новые версии в своем жилище поблизости от Боу-стрит, однако не тут-то было. — Даже теперь, когда ему следовало бы обдумывать свои дальнейшие действия на основе полученной утром информации, ее близость — настойчиво и приятно — отвлекала внимание.

Она понизила голос:

— Вчера вечером я сказала, чтобы вы не извинялись, если и впрямь не испытываете сожаления, однако вы принялись извиняться. Очень жаль, если я стала причиной вашего сожаления, мистер Пакстон.

— Ноуэл, — поправил ее он, понимая, что разговаривать в более официальном тоне было бы разумнее. — А сожалею я лишь о том, что мои действия могли расстроить вас.

— Да, я действительно расстроилась, — сказала девушка, по-прежнему глядя ему прямо в глаза. — Узнав, что вы бежали под покровом ночи, я расстроилась, но не надолго. Я поняла, что было бы глупо позволять вашим поступкам влиять на меня.

— Нельзя сказать, что я бежал, — запротестовал было Ноуэл, потом, наклонившись, добавил: — Не знаю, как действуют на вас мои поступки, но ваши, должен признаться, оказывают сильное влияние.

Ровена слегка покраснела, но взгляд не отвела.

— Как это прикажете понимать, сэр?

Пакстон и сам не знал, как ей ответить, поэтому поднялся на ноги и, протянув руку, предложил:

— Не хотите ли прогуляться со мной?

— Пожалуй. — Ровена позволила ему помочь ей подняться. — Но вы не ответили на мой вопрос, — напомнила она, когда они повернули к маленькому пруду в центре парка.

— Это потому, что я и сам не уверен в ответе, — откровенно признался Ноуэл. — Не могу отрицать, что вы меня привлекаете. Я никогда еще не встречал женщины такой умной, как вы, такой искренней и красивой. Но мое расследование достигло сейчас той критической точки, когда я не могу позволить себе отвлекаться.

— Но я… не имела намерения отвлекать вас, — сказала Ровена, немного помедлив. — Нет, возможно, намерение у меня было, но я не ожидала, что это сработает.

Ноуэл удивленно взглянул на нее, но взгляд девушки был устремлен куда-то вдаль, а щечки порозовели, несмотря на зонтик, прикрывавший их от августовского солнца.

• Предыдущая
• 35/67
• Следующая