Украденные поцелуи - Энок Сюзанна - Страница 1

• 1/64
• Следующая

Джонатан Фаради, маркиз Дансбери, посмотрел на возвышавшееся перед ним здание и нахмурился. Это здание находилось в той части Лондона, которую он редко посещал. Здание же, на его взгляд, слишком «респектабельное», нагоняло на него тоску, и в этот вечер он предпочел бы держаться подальше от него. Маркиз перевел взгляд на свою любовницу:

– Вероятно, это самая нелепая идея из всех, что приходили тебе в голову.

Леди Камилла Магуайр деланно рассмеялась:

– Ох, не говори глупости! Во всяком случае, я обыграла тебя в карты. И ты обещал, что мы проведем вечер там, где я пожелаю.

– Когда я позволил тебе выиграть, я рассчитывал, что ты пожелаешь посетить Воксхолл-Гарденз или один из карточных вечеров у Антонии. – Миновав двойные двери, маркиз наклонился к любовнице и, покосившись на сопровождавших их приятелей, прошептал: – Мы могли бы сбежать от них и прекрасно провести время в моей спальне.

– Перестань, греховодник. – Леди Камилла улыбнулась.

– Но почему же? Я и представить не мог, что ты поведешь меня… прямо в преисподнюю.

– Джек, «Олмакс» совсем не похож на ад. Пожалуйста, веди себя прилично. – Камилла схватила своего любовника за рукав и настойчиво потянула к гардеробу.

Джек снова нахмурился. Ему уже начинали надоедать постоянные капризы Камиллы. Ее же раздражал сарказм и нескрываемый цинизм маркиза – именно это и являлось причиной ее желания провести здесь вечер. И все же он терпел выходки Камиллы: ему очень не хотелось прилагать усилия на поиски новой любовницы. Пробыв в Лондоне едва ли дольше месяца, он уже потерял им счет.

– Позволь с тобой не согласиться, – проговорил он с усмешкой. – Мне всегда казалось, что «Олмакс» почти ничем не отличается от ада. Здесь, как и в аду, повсюду толпятся и воют души грешников.

Тут все четверо вошли в главный зал, и Эрнест Лэндон, расплывшись в улыбке, пробормотал:

– Хорошо сказано, Дансбери. Толпятся и воют души грешников, ха-ха!

Поскольку в Лондоне все еще стояли холода – даже в середине июня, – волна теплого воздуха, хлынувшая из заполненного людьми шумного зала, должна была бы показаться приятной. Но к теплу присоединялся запах пота, и Джек, поморщившись, подумал о том, что надо побыстрее отсюда выбраться, пусть даже он не сдержит свое обещание.

– Пожалуйста, Джек, не будь таким упрямым, – проговорила Камилла. – Ведь здесь – приличное общество.

Маркиз кивнул:

– Знаю. Именно поэтому здесь всегда такая ужасная скука. – Джек окинул взглядом зал и тотчас же убедился в том, что его появление уже заметили – некоторые из гостей переглянулись и стали перешептываться. Маркиз прекрасно знал: если бы не его титул, их маленькую компанию ни за что бы сюда не пустили.

Огден Прайс вынул из кармана серебряную табакерку и раскрыл ее.

– Знаешь, Дансбери, ты мог бы хоть раз попытаться соблюдать приличия, – заметил он, взяв понюшку табака. В конце концов, ничего с тобой не случится…

Однако Джек не ответил, ибо что-то другое привлекло его внимание. Немного помедлив, он пристально взглянул на приятеля и спросил:

– Кто она, Прайс? Я почему-то уверен, что ты должен знать это.

Прайс поспешно отвел глаза и, уставившись на свою табакерку, пробормотал:

– Никто. Всего лишь хорошенькое личико. – Он защелкнул серебряную табакерку, и она исчезла в его кармане. – Ею можно просто восхищаться. Полагаю, этого вполне достаточно.

– Возможно, – согласился Джек. Он с усмешкой покосился на приятеля. – А у этого восхитительного личика есть имя?

Тут раздались звуки музыки, и Камилла сказала:

– Джек, потанцуй со мной. – Она взяла маркиза под руку, и ему показалось, что тепло ее тела обожгло его.

– Извини, но я разговариваю с Прайсом, – проворчал маркиз. – Разве ты не видишь?

– Но я хочу танцевать, – настаивала Камилла, крепко прижимаясь к нему.

Джек покосился на любовницу и в раздражении проговорил:

– Пожалуйста, оставь меня в покое. Даже твои неотразимые чары, дорогая, не заставят меня вступить в этот круг ада.

– Грубиян.

Камилла надула губы, но продолжала прижиматься к маркизу. Однако Джек, не обращая на любовницу внимания, снова повернулся к Прайсу:

– Итак, приятель…

– Ну Джек, пожалуйста, – вновь вмешалась Камилла.

– Пойдемте, леди Магуайр, я потанцую с вами, – с улыбкой предложил Эрнест.

Камилла хмыкнула и небрежно подала Лэндону руку. – Нашелся по крайней мере хоть один истинный джентльмен.

– Лучше уж Лэндон, чем я, – заметил Джек, провожая ее взглядом.

Возможно, леди Магуайр и желала провести вечер в приличном обществе, но она явно не была одета соответствующим образом. Ее темно-красное с серым платье выделялось кровавым пятном на фоне бледных цветов, украшавших зал, а декольте казалось слишком уж смелым для приличного общества.

Джек снова посмотрел на Прайса. Ему вдруг пришло в голову, что если он немного помучает Огдена, то хоть как-то развлечет его.

– Итак, Прайс, кто же она?

– Отстань, Дансбери, – с явным раздражением ответил Прайс. – И не стоит превращать это в шутку. Ведь смотреть не значит испытывать желание. Восхищаться женщиной все равно что восхищаться статуей: можно любоваться приятными формами, но не иметь желания ее купить.

Джек приподнял брови:

– О… Теперь мне действительно интересно. Скажи, кто она, эта таинственная незнакомка? Так назови же ее имя.

Прайс покосился на молоденьких девушек, стоявших у дальней стены зала в ожидании приглашения на танец.

– Лучше займись этими девицами, Дансбери.

– Лиса предпочитает кур, а не цыплят, – возразил Джек, его забавляло упорство Прайса. – К тому же, приятель, должен признать: в этом году дебютантки нисколько не привлекательнее, чем в прошлом.

– Ради Бога, Дансбери… – тяжко вздохнул Прайс.

– И все же я настаиваю, – продолжал маркиз. – Назови ее имя.

Тут Прайс осмотрелся и подозвал слугу, разносившего бокалы с ароматным миндальным ликером. Он взял один бокал себе, а другой передал Джеку.

– Послушай, Дансбери, вон там не лорд ли Хант? Я думал, что он все еще в Индии.

Джек даже не потрудился посмотреть в указанную сторону.

– Он вернулся неделю назад, Прайс. Я уже выиграл у него почти четыре сотни фунтов, а он все еще думает, что хорошо развлекается. Но не уходи от ответа. Ведь ради этой девушки ты пришел сюда вместе с нами, не так ли? Именно поэтому ты отказался сбежать со мной в «Гарем Иезавели», верно?

– Нет, не из-за нее.

– Не из-за нее? – переспросил Джек. – Не сердись, приятель, но я тебе не верю. Кстати, где же она? Куда исчезла?

Прайс в раздражении пожал плечами:

– Черт тебя побери, Дансбери! Понятия не имею. И вообще, давай лучше покончим с этим.

Тут маркиз окинул взглядом зал – и замер на несколько мгновений. И контрданс, и стоявший рядом приятель, и танцующие пары – все это перестало существовать. «Изумруды, – подумал Джек. – Ее глаза как изумруды». Стоя в дверях, она оглядывала зал, словно искала знакомое лицо. А затем взгляд этих сверкающих зеленых глаз остановился на нем – и ему словно нанесли удар.

Джек с трудом перевел дыхание. Он смотрел на нее в каком-то оцепенении, смотрел, не в силах отвести взгляд. Ее черные как ночь волосы были уложены на затылке в сложный узел, и несколько вьющихся прядей обрамляли высокие скулы. Контраст черных волос и ослепительно белой кожи был так поразителен, что она походила на статую, в которой скульптору удалось выразить предельное совершенство. Однако ее глаза ярко блестели и, казалось, притягивали его… Щеки же чуть порозовели, и на губах играла едва заметная улыбка…

– Ангелы и силы небесные, спасите нас, – прошептал Джек.

– Шекспир? – спросил Прайс. Маркиз вздрогнул:

– Прости, что ты сказал?

– Ты цитировал Шекспира. Должно быть, ты под впечатлением.

• 1/64
• Следующая