Мистер Рипли под водой - Хайсмит Патриция - Страница 26

• Предыдущая
• 26/67
• Следующая

— Тебе не кажется, что это напоминает Мексику?

— No-n, cheri, только не в этой рубахе, — сказала Элоиза, оглядывая его с серьезным видом.

— Какие новости от Ноэль?

— Мы сначала поселимся в отеле «Рембрандт», а потом... У Ноэль возникла идея взять такси до мыса Спартел. Она сказала, что мы обязательно должны его посмотреть. Может, останемся там на ланч. Un snack[28], а не плотный ланч.

Том вспомнил мыс Спартел, который видел на карте, мыс или выступ к западу от Танжера.

— Долго туда добираться?

— Ноэль сказала, что не больше сорока пяти минут. Там есть верблюды. И великолепный вид. Том... — Взгляд у Элоизы вдруг стал печальным.

Она чувствует, что он может уехать сегодня, понял Том.

— Я... Ну... Мне нужно позвонить в аэропорт, дорогая. Я думаю о Бель-Омбр, — добавил он, как рыцарь, собирающийся в поход. — Но... я постараюсь взять билет на самый поздний самолет во второй половине дня. Мне бы тоже хотелось посмотреть мыс Спартел.

— А ты... — Элоиза положила сложенную блузку в чемодан. — Ты видел Пришада сегодня утром?

Том улыбнулся. Элоиза бесконечно варьирует это имя. Он хотел в самых категоричных выражениях заявить, что вовсе не хотел его видеть, но в конце концов сказал:

— Нет. Я просто прошелся, купил шляпу, выпил кофе.

Он предпочитал скрывать от Элоизы то, что могло ее расстроить.

Примерно около полудня Ноэль, Элоиза и Том сидели в такси, направлявшемся через пустынную и пыльную равнину на запад, к мысу Спартел. Том позвонил из вестибюля гостиницы «Рембрандт» и с помощью управляющего заказал билет на самолет «Эр Франс», отправляющийся в пять пятнадцать после полудня до Руаси. Управляющий заверил Тома, что он сможет купить билет по прибытии в аэропорт Танжера. Времени, чтобы позвонить мадам Аннет, не осталось, но он был уверен, что его неожиданное появление не напугает ее, кроме того, у него есть ключ от дома.

— Тогда он был очень важен... всегда важен, — начала Ноэль свою речь о мысе Спартел, после того как Том заплатил за такси, несмотря на ее протесты. — Римляне были здесь... — сказала она по-английски, широко раскинув руки.

Ноэль была в желтых хлопчатобумажных брюках и свободном жакете поверх блузки. Кожаная сумка висела у нее через плечо. Легкий ветерок, дующий с востока, надувал их рубашки и брюки и приятно ласкал кожу. Два bars-cafes, протянувшиеся вдоль побережья, были, похоже, единственными сооружениями в ближайшей округе. Мыс высоко выступал над проливом, и с него открывался чудесный вид на широко раскинувшийся на запад Атлантический океан.

Ухмыляющиеся верблюды, удобно растянувшиеся на песке с подогнутыми ногами, находились на расстоянии в несколько ярдов. Погонщик в белой рубахе и тюрбане сидел рядом с верблюдами, но, похоже, не обращал на них внимания. Он жевал, бросая в рот что-то напоминающее арахис.

— Поедем сейчас или после ланча? — спросила Ноэль по-французски. — Смотрите! Видите? Я совсем забыла! — Она указала на побережье, где виднелись желтовато-коричневые развалины — низкие стены, некогда окружавшие залы и комнаты. — Римляне здесь добывали рыбий жир и посылали его в Рим. Римлянам здесь принадлежало все.

В этот момент Том, взглянув на склон холма, увидел человека, сошедшего с мотоцикла и опустившегося на колени в позе молящегося — вниз головой и лицом к Мекке.

Из двух кафе они выбрали то, где была терраса с видом на океан, и уселись за белый металлический столик.

— Здесь чудесно! — воскликнул Том. Над ними возвышался огромный голубой купол, в нем не было ни самолета, ни даже птицы, только молчаливый простор, вызывающий ощущение вечности. В конце концов, подумал он, разве верблюды изменились за тысячи лет? Разве не те же они, что в те давние времена, когда у их ездоков не было фотоаппаратов?

На ланч они заказали излюбленные лакомства Элоизы. Томатный сок, «Перье», оливки, редиску, маленькие кусочки жареной рыбы. Том украдкой взглянул на часы. Было около двух пополудни.

Дамы обсуждали поездку на верблюдах. Лицо Ноэль, с мелкими чертами и узким носом, уже успело загореть. Или это защитный макияж против солнца? Надолго ли Ноэль и Элоиза останутся в Танжере?

— Может, дня на три? — спросила Ноэль, взглянув на Элоизу. — У меня здесь есть друзья. В гольф-клубе можно прекрасно пообедать. Сегодня утром я позвонила одному приятелю.

— Ты будешь держать с нами связь, Том? — спросила Элоиза. — Ты записал номер телефона гостиницы «Рембрандт»?

— Конечно, дорогая.

— Какая досада, — с горячностью произнесла Ноэль, — что такие варварские типы, как Пришар, могут испортить кому-то отпуск.

— О... — Том пожал плечами. — Он мне ничего не испортил. К тому же у меня есть кое-какие дела дома. И еще кое-где. — Том не чувствовал, что говорит уклончиво, хотя именно так это прозвучало. Ноэль, по крайней мере, не интересовалась, чем он занимается и как зарабатывает на жизнь. Том смутно припомнил, что Ноэль существует на семейный доход и еще на какие-то средства от бывшего мужа.

После ланча они направились к верблюдам, но сначала приласкали осленка, о чьем присутствии объявил по-английски его хозяин, марокканец в сандалиях. У осленка была мохнатая шерстка и большие уши, он тесно прижимался к маме-ослице.

— Хотите сфотографироваться с осленком? — спросил у них марокканец.

У Ноэль в объемистой сумке, похожей на ранец, оказался фотоаппарат. Она вытащила его и протянула хозяину осленка купюру в десять дирхем.

— Положи руку осленку на голову, — сказала она Элоизе. Щелк! Элоиза улыбалась. — Теперь ты, Том.

— Нет. — А впрочем... Том шагнул к ослам и Элоизе, но затем покачал головой. — Нет. Я лучше сфотографирую вас вдвоем.

Так он и сделал, а потом оставил дам беседовать по-французски с погонщиком верблюдов. Ему надо было взять такси, вернуться в Танжер и собрать чемодан, объяснил он им, но на самом деле он хотел вернуться в «Рембрандт», чтобы проверить, не выследил ли их там Притчард.

В «Минза» они сказали, что отправляются в Касабланку.

Том попросил бармена в кафе вызвать такси по телефону. В ожидании он прогуливался по террасе, заставляя себя шагать медленно.

Когда пришло такси, которое вызвал бармен, и высадило несколько пассажиров, Том сел в машину и сказал:

— Отель «Рембрандт», бульвар Пастера, s'il vous plait.

Они тронулись с места. Том не оглядывался на верблюдов, ему не хотелось видеть, как Элоиза раскачивается из стороны в сторону, когда верблюд поднимается на ноги. Том даже мысли не допускал о том, чтобы сесть на верблюда и посмотреть с его спины вниз, на песок, хотя Элоиза, возможно, будет улыбаться и с интересом смотреть по сторонам. И окажется целой и невредимой на земле. Том закрыл окно, оставив небольшую щель, через которую со свистом врывался ветер.

Ездил ли он когда-нибудь на верблюде? Том не был в этом уверен. Хотя дискомфорт от того, что он находится высоко над землей, казался ему таким реальным, так накрепко врезался в память, что ему казалось, будто он ездил. Это похоже на то, как если бы он стоял на трамплине на высоте пяти или шести метров и смотрел вниз, в бассейн. Бух! А зачем ему стоять на трамплине? Разве кто-нибудь заставлял его прыгать? Может быть, в летнем лагере? Вряд ли. Иногда его воображение было таким же ясным, как воспоминание, а некоторые воспоминания стирались. Например, убийство Дикки, Мёрчисона и даже парочки откормленных мафиози, которых он задушил удавкой. Последние две упомянутые человеческие особи, как сказал бы Дунсбери, ничего для него не значили, он не любил мафию. Неужели он на самом деле убил тех двоих в поезде? Или его подсознание затмило сознание, заставляя чувствовать, что он их не убивал? А может, действительно не убивал? Но конечно, он читал о тех двух трупах в газетах. Или это все-таки он убил? Естественно, он не стал вырезать заметку и держать ее в доме! Том понимал, что это своего рода экран между фактами и памятью, хотя не мог дать этому явлению название. Возможно, это из чувства самосохранения, подумал он несколько секунд спустя.

• Предыдущая
• 26/67
• Следующая