Тот, кто следовал за мистером Рипли - Хайсмит Патриция - Страница 26

• Предыдущая
• 26/78
• Следующая

Фрэнк вернулся довольный.

— Велели прийти через час, что вы и сказали.

— Как вы сказали, — механически поправил его Том.

Родинка была не видна, но волосы у Фрэнка на макушке все еще топорщились.

— Как ты расписался?

— Чарльз Джонсон.

— Ну, теперь мы можем сорок пять минут погулять, если только тебе не хочется кофе.

Пока они разговаривали, Фрэнк стоял. Вдруг Том увидел, как паренек весь напрягся и уставился на что-то на другой стороне улицы. Том посмотрел в том же направлении, но видеть мешали проходившие машины. Фрэнк опустился на стул, отвернулся и нервно потер лоб.

— Я только что видел... — выговорил он.

Том встал, огляделся, перевел взгляд на противоположный тротуар. Как раз в этот момент один из удалявшихся мужчин оглянулся, и Том узнал Джонни Пирсона.

— Так-так-так, — протянул Том, садясь. Он посмотрел на официантов, толпившихся у стойки, но они не обращали на него ни малейшего внимания. Тогда он снова встал и подошел к дверям кафе, чтобы разглядеть получше. Детектив — во всяком случае, Том подумал, что это детектив, — был одет в серый костюм. Он был атлетического сложения, без шляпы, с волнистыми рыжеватыми волосами. Джонни был светлее Фрэнка и выше него ростом. На нем был короткий, до талии, почти белый пиджак. Тому хотелось проверить, не заглянут ли они в фотомастерскую. По сути дела, это был магазин фотопринадлежностей, о том, что там еще и делали фотографии для паспорта, нигде написано не было. К великому облегчению Тома, мужчины прошли мимо. Вероятно, они заходили в американское посольство.

— В посольстве им не могли сообщить ничего нового, — успокаивающе сказал он Фрэнку. — Ничего такого, о чем нам следовало бы знать.

Паренек молчал. Лицо его слегка побледнело.

Том оставил на столе пятифранковую купюру и сделал знак Фрэнку.

Они вышли из кафе и направились в сторону улицы Риволи и площади Согласия. Том поглядел на часы: по его расчету, фотография должна быть готова в двенадцать пятнадцать.

— Не волнуйся, — сказал он, не ускоряя шагов. — Я сначала сам зайду в магазин, чтобы проверить, нет ли их там, но они только что прошли мимо.

— Точно?

— Точно.

Про себя он подумал, что они еще могут туда заглянуть, если в посольстве им сказали, где поблизости обычно фотографируются для паспорта, и в магазине начать расспрашивать, не заходил ли к ним молодой человек, похожий на Фрэнка. Том решил выбросить из головы эти мысли — все равно ничего уже нельзя изменить. Они медленно двинулись по улице Риволи, разглядывая витрины. Тут было все вперемешку — шелковые шарфы, миниатюрные гондолы, пышные мужские рубашки с рюшами и блестящими запонками. Тому хотелось заглянуть в знаменитую книжную лавку Смита, где продавалась литература на английском, но он не стал этого делать: там всегда толпилось много англичан и американцев. Он надеялся, что эта игра в преследуемых может развлечь Фрэнка, но этого не произошло, — после того, как Фрэнк увидел брата, с его лица не сходило тревожное, напряженное выражение. Когда подошло время получать фотографии, Том велел Фрэнку прогуливаться около магазина, а в случае появления Джонни с детективом повернуть к бульвару Риволи. Сам же Том вошел в магазин и сделал вид, что рассматривает выставленные на продажу фотокамеры. На деревянных стульях в ожидании своей очереди сидела парочка — по виду явно американцы, а продавец — все тот же тощий высокий молодой человек, которого Том запомнил по прошлому посещению, — предлагал расписаться в регистрационной книге молоденькой американке. Парочка вскоре исчезла за занавеской, где находилось помещение для съемки, а Том вышел на улицу и сообщил Фрэнку, что путь свободен.

— Я буду ждать тебя прямо здесь, — сказал он. — Ты ведь уже заплатил за снимки?

Фрэнк ответил утвердительно: тридцать пять франков он уже отдал.

— Ну, вперед! Спокойно и не спеша.

Фрэнк послушно замедлил шаг и, не оглядываясь, скрылся за дверью.

Том же двинулся по улице в сторону проспекта Габриэль с таким видом, будто шел на заранее назначенную встречу. Он внимательно присматривался к прохожим, но ни Джонни, ни детектива среди них не было. Он дошел до конца улицы, повернул обратно и увидел шедшего ему навстречу Фрэнка. Подойдя вплотную, он передал Тому белый конверт с фотографиями.

На новом снимке Фрэнк и вправду выглядел совсем иначе, чем на фото из «Франс диманш»: волосы взъерошены на затылке, лицо улыбчивое, родинка не видна, но ни глаза, ни рисунок бровей изменить не удалось — если присмотреться, то можно было легко догадаться, что на обеих фотографиях один и тот же человек.

— Что ж, лучшего результата ожидать было трудно, — заметил Том. — Теперь надо найти такси. Он видел, что Фрэнк надеялся на более высокую оценку его усилий.

Им повезло — они нашли такси, еще не дойдя до площади Согласия.

Одну из фотографий, предназначенную для Ривза, Том положил в конверт, запечатал его и облегченно вздохнул. Шоферу он велел ехать к Бобуру, он помнил, что возле знаменитого Центра найдутся и почтовый ящик, и недорогое кафе. И то и другое они действительно обнаружили в нескольких шагах от входа в Центр Помпиду.

— Поразительно — тебе не кажется? Я имею в виду — поразительно безобразно, — сказал Том, указывая на здание Центра, являвшего собою, по его мнению, верх безвкусицы. — Во всяком случае, снаружи, — добавил он.

И действительно: казалось, что здание представляет собой переплетение вытянутых в длину синих шаров, надутых так, будто они вот-вот лопнут. Они определенно напоминали некоторые предметы сантехнического назначения; сомнение могло возникнуть лишь по поводу того, что именно содержат эти десятифутовые в диаметре баллоны — воду или воздух. Они невольно заставили Тома вспомнить о надувных куклах, и он подумал, какой конфуз может случиться, если ненароком такая надувная красотка лопнет под тяжестью «партнера». Он закусил губу, чтобы громко не рассмеяться.

В кафе они перекусили бифштексами с жареной картошкой, и на выходе Том кинул в желтый почтовый ящик свое экспресс-письмо. Из ящика корреспонденцию должны были забрать уже в 16.00.

На выставке «Париж — Берлин» Фрэнку больше всего понравилась картина Эмиля Нудла под названием «Танец перед Золотым Тельцом». Она изображала трех или четырех гарцующих девиц вульгарного вида, причем одна из них была голая.

— Золотой Телец — это ведь символ денег, да?

Глаза у него остекленели, и вид был совсем ошалевший.

— Да, да, деньги, — машинально отозвался Том.

Выставка была не из тех, которые успокаивают, к тому же Том все время был настороже — как бы не наткнуться невзначай на Джонни и детектива. Очень сложно и странно было воспринимать все это, вместе взятое, представление художников о немецком социуме 20-х годов, антикайзеровские плакаты Кирхнера[8], времен Первой мировой, портреты в исполнении Отто Дикса плюс его знаменитое полотно «Три уличные проститутки» и одновременно беспокоиться о появлении пары американцев, которые могут положить конец этому пиршеству духа. «Да пошли они к черту!» — сказал себе Том и сухо проговорил, обращаясь к Фрэнку.

— Давай-ка ты сам смотри, не появится ли твой брат, а я хочу насладиться сполна.

Окружавшие его полотна были словно сладчайшая, проникающая прямо в душу музыка.

— Ага, вот и Бекман[9]! — восхищенно выдохнул он. — Твой брат любит выставки? — спросил он Фрэнка.

— Не так сильно, как я, но любит, — прозвучал мало обнадеживающий ответ. Фрэнк был явно поглощен наброском, выполненным углем: темная комната, на заднем плане в левом углу окно, на переднем — одинокая фигура мужчины, от которой веяло одиночеством заточения. Рисунок по технике далеко не блестящий, однако необычайно выразительный. Тюрьма — вот первое, что приходило на ум при виде этого помещения. Видимо, поэтому Фрэнк и не мог оторвать от эскиза глаз. Тому пришлось слегка встряхнуть его за плечо.

• Предыдущая
• 26/78
• Следующая