Список женихов - Александер Виктория - Страница 17

• Предыдущая
• 17/60
• Следующая

— Только в моих мечтах, ma cherie[7].

Глаза Джиллиан широко раскрылись в ответ на это неожиданное проявление нежности, и она рассмеялась:

— Мсье, я вовсе не ваша дорогая…

— К моему бесконечному огорчению.

— И никогда не стану ею.

Взгляд у нее был твердый, осанка уверенная и свободная, словно их разговор был не более чем легким, ни к чему не обязывающим флиртом.

— Вы так в этом уверены? — проговорил он с неожиданной настойчивостью.

Почему она не отстраняется? Она никогда не подпускала его к себе так близко без очевидных опасений и смятения во взгляде. Нет, скорее надо сказать, что так близко она не подпускала к себе графа Шелбрука.

— Да, мсье, я совершенно уверена. — Ничего даже отдаленно похожего на испуг — ясный взгляд женщины, убежденной в собственной силе. — Мне хорошо знаком непостоянный характер мужчин, всю душевную страсть вкладывающих в творчество. И я не настолько глупа, чтобы рисковать своим сердцем ради такого мужчины.

— А я и не знал, что мы обсуждаем дела сердечные.

Сколько еще времени он в состоянии разыгрывать этот фарс?

— Мы их и не обсуждаем.

— Но мы говорили о страсти. — Как далеко она позволит ему зайти? — А я — Этьен Луи Туссен. Разве у меня нет репутации человека, страстного не только в творчестве?

— Репутации, соперничающей с вашим талантом? — Джиллиан поднесла бокал к губам и поверх него пристально посмотрела на собеседника. — Я испытываю интерес к одной из них, другая мне безразлична.

— Вы глубоко раните меня, — глухо произнес он.

— О, перестаньте! — Джиллиан допила шампанское и улыбнулась. — Это не более чем незначительный удар по вашей самоуверенности.

Он прижал руку к сердцу.

— С каждым словом, произнесенным вашими устами, соки жизни уходят из моих жил.

— Вздор. Ранено лишь ваше самолюбие, а это не смертельно.

— Вы жестокая женщина, мадам.

— Никоим образом. Я просто трезво смотрю на вещи. — Она попыталась разглядеть его глаза. Под маской да еще в полутьме вряд ли она его узнает, однако сердце Ричарда при этой мысли забилось сильнее, и он отступил на шаг. — И одержима любопытством.

— По поводу страсти, — предположил он с глубокомысленным кивком.

— По поводу вашего наряда. — Она подошла к скамейке и поставила на нее бокал, потом окинула любопытствующим взглядом фигуру человека в домино. — Почему вы оделись как слуга?

В самом деле, почему?

— Это не столь уж необычный маскарадный костюм. — Он покачал головой в шутливом огорчении. — Представьте мою досаду, когда я приехал и обнаружил, что одет не как персонаж венецианского карнавала, а как лакей. Но что поделаешь, я не мог нанести обиду хозяйке, сбросив маску и плащ.

— А к этому костюму прилагается и поднос?

— Поднос — всего лишь повод подойти к вам.

— Понятно. — Джиллиан помолчала. — Я не знала, что вы знакомы с леди Форестер.

— Знаком — это, пожалуй, не совсем точное слово, — пробормотал он.

На самом деле Ричарду никогда не приходилось общаться с этой леди, но раздобыть приглашение на бал ничего не стоило.

— Странно, что она ни разу не упоминала о вас, а ведь она редко держит в секрете имена тех, кому дала согласие оказать материальную поддержку.

— Я вовсе не говорил, что она моя покровительница. — Черт возьми, ему вовсе не хотелось, чтобы его считали последним амурным протеже леди Форестер в мире искусства. — И возможно, она более непостоянна, чем можно ожидать.

— Возможно. — Джиллиан прислонилась спиной к статуе и надела свою маску. — Леди Форестер настаивает, чтобы гости были в масках, ради тех, кому нужно побыть вместе, не делая свои отношения достоянием всех. Это очень продуманно с ее стороны и, я полагаю, вполне приемлемо. Но она никогда не была особенно скрытной в том, что касается ее собственных связей.

— Что до меня, то я чрезвычайно скрытен.

— В самом деле? Даже без маски?

— Все мы носим те или иные маски, мадам.

— И вы, разумеется, могли бы сбросить ту, что сейчас закрывает ваше лицо? — Она небрежно передернула плечиками. — Я ведь предупреждала вас, что очень любопытна, и мне хотелось бы увидеть лицо Этьена Луи Туссена.

Ричард с величайшей охотой сорвал бы надоевшую маску и забросил в темноту, однако заставил себя потерпеть еще некоторое время — пребывание в обществе Джиллиан стоило этих неудобств. Джиллиан, совершенно непохожей на ту женщину, на которой собирался жениться Ричард. К тому же ему нравился их шутливый, непринужденный разговор.

— Для вас и только для вас одной я сделал бы это, но, к сожалению, не могу.

— Почему?

Почему? Ричард лихорадочно искал ответ на ее вопрос.

— Почему?

— Да, почему?

Озорная улыбка тронула ее губы, словно Джиллиан понимала, что он не находит ответа.

— Я художник, мадам, — медленно начал он, лихорадочно подыскивая хоть в какой-то мере удовлетворительный ответ. — Я живу в мире образов. Иллюзий.

— Иллюзий?

— Вот именно. Иллюзий, созданных на холсте мазками кисти. — Кажется, звучит разумно. Ричарду стало легче говорить. — С определенного расстояния живопись кажется законченной, совершенной, но вблизи глаз замечает каждую черточку, отдельные мазки краски, каждый нюанс, внесенный рукой художника. — Он покачал головой с притворным сожалением. — Иллюзия такая же хрупкая, как тонкий хрусталь. И так же легко разбивается.

— Какую же иллюзию оберегает ваша маска?

— Иллюзию Этьена Луи Туссена, разумеется.

Джиллиан весело рассмеялась.

Свет с террасы падал на ее строгое греческое платье и возвышающуюся над ней белоснежную статую, и на мгновение реальность сменилась видением: мрамор как бы слился с живой плотью. Линии и тени живой женской фигуры вдруг объединились с линиями и тенями статуи в одно целое, добытое в одной каменоломне и изваянное воедино из одного блока. То была игра света, не более, но она очаровала глаз художника. Или его сердце.

— Я хочу написать вас, — не задумываясь произнес он.

— Но вы уже сделали это. Изобразили мое лицо и мою душу, как я понимаю.

— Миниатюру, — поморщился Ричард; внезапно кровь его быстрее побежала по жилам, и азарт нового замысла вспыхнул в нем, преодолевая голос трезвого разума, пытающегося резко протестовать где-то в глубине сознания. — Всего лишь техническое упражнение. Я хочу создать настоящий портрет, но для этого вы должны позировать мне.

Он хотел бы написать ее в этом платье на фоне мраморной статуи. Мифической тени живой женщины.

— Мысль сама по себе замечательная, однако спрос на ваши произведения растет, и такой гонорар мне совершенно не по карману. — Она вздохнула. — К сожалению, я никогда еще не позировала художнику.

— Тогда я должен стать первым. Не сомневаюсь, что покупатель найдется. — Голос его звучал с обманчивой беззаботностью. — Скажем, ваш возлюбленный.

— Я не… — Джиллиан запнулась. Она подумала о нем? О Ричарде? Или о своем погибшем муже? Вот она выпрямилась и немного подняла голову. — Возможно, в будущем.

— Отлично. Я немедленно начну необходимые приготовления.

Он подступил к ней на расстояние вытянутой руки.

— Приготовления? Какие?

— Краски. — В глазах у Джиллиан не было ни капли страха. — Кисти. — Его близость ничуть не беспокоила ее. — Холст. — Он легко мог заключить ее в объятия.

Джиллиан слегка приподняла брови.

— Разве у вас нет красок, кистей, холста?

— Конечно, есть, — пробормотал он, глядя на ее губы.

Как быть, если он ее поцелует? Дать ему пощечину? Убежать в ночную темноту? Или принять поцелуй? Ответить на него?

— Тогда я не понимаю, какого рода приготовления необходимы.

Или сделать вид, что она не придает этому значения? Так, забавный случай в саду во время бала, и не более того.

— Мсье?

Дразнящая улыбка скользнула по губам Джиллиан.

— Я скоро свяжусь с вами, мадам.

Ричард быстрым кивком попрощался с ней, повернулся и пошел прочь — его гнала необходимость немедленно бежать от нее, пока он еще в состоянии держать себя в руках.

• Предыдущая
• 17/60
• Следующая