Визит сэра Николаса - Александер Виктория - Страница 37

• Предыдущая
• 37/56
• Следующая

Он взял руки Элизабет в свои и поднес их к губам. Темные глаза его сияли.

— Ты воплощение всего, о чем я мечтал. Всего, чего я долгие годы хотел.

У нее перехватило дыхание.

— И ты тоже, — только и смогла выговорить она. Улыбка снова тронула уголки его губ.

— Мне кажется, что моя кровать — более удачное место для продолжения.

— А почему ты решил, что я хочу продолжать?

— А ты хочешь?

Элизабет вздрогнула — столько страсти прозвучало в голосе Николаса.

Она отошла в сторону и начала собирать свою одежду.

— Значит ли это, что ты больше не хочешь?

— Это значит, что я предпочитаю, чтобы мои вещи были у меня под рукой, когда мне все-таки надо будет одеться. Я полагаю, что твоя кровать где-то наверху?

— Позволь мне.

Он сгреб ее обеими руками вместе со всей ее одеждой и направился было к лестнице.

— А мои туфли? — спохватилась Элизабет. Придерживая свои вещи одной рукой, она слабо махнула другой куда-то в сторону.

— Разумеется, — произнес он галантно, вскинул ее на плечо, наклонился, подобрал бальные туфли, переместил Элизабет в прежнее положение и как ни в чем не бывало продолжил путь к лестнице.

— Это было впечатляюще, — заметила Элизабет. На этот раз улыбка его была весьма самодовольной.

— Еще бы! — сказал он и начал подниматься по лестнице.

— Ты не думаешь, что слуги могут нас увидеть?

— Меня это не особенно заботит.

— Возможно, они уже привыкли созерцать тебя в голом виде, поднимающегося по ступенькам с полуголой женщиной на руках?

— Не успели, — возразил он. — Я только что нанял их. Но думаю, со временем они привыкнут к такой картине.

— Николас!

Элизабет расхохоталась и теснее прижалась к нему. Она вдруг почувствовала себя совершенно счастливой. Ошеломительно счастливой, хотя для этого вроде бы не было особых причин. В голову пришло, что вообще-то хотелось бы, чтобы она осталась единственной полуголой женщиной, которую ему, совсем голому, доводилось и доведется нести по лестнице в спальню. Но она прогнала эту мысль. Все это кончится сразу после Святок. Во всяком случае, таков ее план.

Они добрались до спальни, Николас открыл дверь ногой, вошел в комнату и, не оборачиваясь, захлопнул дверь еще одним ударом ноги. Газовая лампа на столике у кровати горела, но свет ее был слабым. Николас поставил Элизабет на ноги, взял у нее одежду и положил на кресло.

Мебель в комнате была темного цвета, довольно тяжелая и, бесспорно, старая. Кроме нескольких ваз все того же императорского китайского фарфора, никаких украшений не было, и по сравнению с остальными помещениями дома спальня казалась пустой.

— Образцы коллекции лорда Холстрома в спальнях не размещены?

Образцами коллекций лорда Холстрома были битком набиты все комнаты в доме. — Николас подошел к Элизабет сзади и обнял ее. — Я просто не мог уснуть в окружении предметов японского оружия и охотничьих трофеев в виде голов экзотических животных, поэтому все, кроме мебели, велел перенести в другую комнату. — Он засмеялся. — В ту комнату теперь почти невозможно открыть дверь.

Элизабет перевела взгляд на кровать. Она была чересчур велика для одного человека, но для двоих очень удобна, особенно если один из них полон необузданной страсти, а второй искушен в любовных ласках.

Николас повернул ее лицом к себе и раскрыл объятия…

Первые лучи утреннего света проникли в спальню Николаса сквозь высокие окна. Элизабет лежала, закинув одну ногу на ногу Николаса, а руки и голову уютно пристроив у него на груди. Она чувствовала себя невероятно усталой — и невероятно счастливой и спокойной. Любимой, даже если любовь не имела к этому никакого отношения.

— Мне пора домой, — пробормотала она.

— Да, пожалуй, — согласился Николас и погладил ее по спине.

— Дети проснутся еще не скоро, но даже в этот поздний, вернее сказать, ранний час слуги могут бодрствовать.

— Не стоит создавать угрозу твоей репутации.

— Но нам еще нужно обсудить мои условия нашего соглашения.

— Обсуждать нечего.

— Что за чепуха, только из-за того, что я позволила тебе соблазнить меня…

— Ты позволила мне? Соблазнить тебя?

— Ты должен признать, что в роли соблазнителя выступил ты. Вся эта чушь типа «я начну, разумеется, с платья» и так далее.

— Ты не сочла это чушью. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Хорошо, изменим формулировку: не позволила соблазнить, а поощряла меня.

— Ни то, ни другое.

— Я думаю, что как раз то… — Он поцеловал ее в плечо. — …И другое. — Он поцеловал ямку на шее. — А теперь снова то.

Было бы так приятно позволить ему продолжать. Закрыть глаза и отдаться предвкушениям страсти во всем ее пылком воплощении… Элизабет прогнала от себя эту соблазнительную мысль, отодвинулась от Николаса и оперлась на локоть.

— И тем не менее, поскольку мы уже привели в действие наше соглашение, ожидаю, что ты выслушаешь меня.

Он обвел кончиком пальца ее сосок, и у Элизабет снова перехватило дыхание, а Николас произнес: —Нет.

— Нет? — Она резко оттолкнула его руку. — Что значит нет?

— Это значит, моя дорогая Элизабет, только то, что я сказал. Я не намерен выслушивать твои условия.

— Но ты должен. — Она усмехнулась. — Я уже начала выполнять свою часть соглашения. А ты дал мне слово.

Я более чем уверен, что слова насчет этого я тебе не давал. — Его усмешка была, пожалуй, выразительнее сказанного. — Я только сказал, что хорошенько обдумаю твое предложение. Что я и сделал.

— Да, но после того, что произошло между нами… — Элизабет не договорила и сдвинула брови, стараясь сосредоточиться. Ведь он и в самом деле не давал согласия на то, чего она требует. Она села, выпрямив спину, и полыхнула на Николаса глазами. — Ты устроил мне ловушку.

— Ничего подобного я не делал.

Он протянул руку и провел пальцами по ложбинке между ее грудями. Элизабет хлопнула его по руке — уже со злостью.

— Ты вынудил меня поверить, что это вот, — она показала на измятую за ночь постель, — стало началом нашего соглашения.

— Что-то не припоминаю.

— Ты позволил мне прийти к заключению, будто…

— За последние несколько часов я позволил себе и тебе очень многое, но не давал тебе понять, что приму твои условия. — Он покачал головой. — Если ты так подумала, то явно ошиблась.

Она соскочила с постели, со злостью сдернула простыню и закуталась в нее.

— Разумеется, я так подумала. Ты это прекрасно понимаешь. Я ни за что бы не позволила…

Николас весьма выразительно поднял брови.

— Ну хорошо, может, и позволила бы, — раздраженно выпалила она, — но без малейшего воодушевления.

Николас рассмеялся — вполне непринужденно.

— Не мог же я охладить твое воодушевление, вылив тебе на голову ведро холодной воды.

Элизабет задохнулась от негодования, но не могла оставить этот выпад без ответа.

— Ты отвратительный, слышишь, отвратительный человек, Николас!

— Нет, я вовсе не такой. — Он сел, поправил подушки и лег на спину, закинув руки за голову. — Я был, правда, мрачным и чересчур серьезным, но теперь я само очарование. Все так говорят.

— Значит, все ошибаются.

— Все ошибаться не могут.

Он улыбнулся ей с видом довольного собой греческого бога, только что удовлетворившего свою похоть с целой деревней обезумевших от страсти крестьянских девушек. Слов нет, у него тело, достойное быть изваянным из мрамора, но в настоящий момент не помешал бы фиговый листок. Совершенно бесстыжий тип!

— В данном случае они ошиблись. — Элизабет одной рукой поплотнее запахнула простыню, а другой прикрыла глаза. — И пожалуйста, прикройся.

— Не вижу смысла. Здесь очень тепло, и мне в таком виде исключительно удобно и приятно.

— Зато мне это исключительно неудобно.

— Тебе это не казалось неудобным прошлой ночью. И сегодня утром. И даже всего несколько минут назад.

— А сейчас стало неудобно. — Элизабет стиснула зубы. — Я не привыкла обсуждать серьезные вопросы с голыми мужчинами.

• Предыдущая
• 37/56
• Следующая