Понять природу человека - Адлер Альфред - Страница 3

Помочь человеку изменить себя — не простое дело. Оно требует некоторого оптимизма и терпения, а прежде всего — скромности, поскольку обратившийся за помощью человек сделал это отнюдь не для того, чтобы пощекотать чье-то самолюбие. Более того, процесс преобразования личности должен вестись так, чтобы он казался нужным самому объекту. Всем нам известно: от вкусного и питательного блюда, которое небрежно приготовлено и подано в непривлекательном виде, зачастую отказываются.

Наука о природе человека имеет еще один аспект, который мы можем назвать социальным. Не подлежит сомнению, что люди будут лучше ладить друг с другом и отношения между ними станут ближе, если они будут лучше понимать друг друга. Тогда для них станет невозможно разочаровываться и обманываться в ком-то. В этой возможности обмана заключена огромная опасность для общества. Эту опасность должны ясно осознавать наши коллеги, которым мы преподаем настоящий курс. Они должны внушить своим пациентам важность неизвестных и бессознательных сил. Чтобы помочь больным, им необходимо знать все отклонения, диссимиляции и иллюзии человеческого поведения. Вследствие этого мы и обязаны овладеть наукой о природе человека и сознательно применять ее на практике, ни на минуту не забывая о ее общественном значении.

Кто лучше всего приспособлен для того, чтобы собирать и использовать материал этой науки? Мы уже увидели, что ее практическое применение на чисто теоретической основе невозможно. Мало просто знать все правила и факты. Необходимо применять наши знания на практике и сопоставлять их с практическим опытом, если мы хотим яснее понимать эту науку и глубже проникать в ее суть. Это, собственно, и есть истинное назначение теоретической стороны науки о природе человека. Однако мы сможем извлечь из нее пользу лишь тогда, когда выйдем непосредственно в жизнь и применим выработанные нами теории на практике. Наше образование дает очень мало знаний о природе человека, причем многое из того, что мы усваиваем, ложно, поскольку образование пока еще не приспособлено к тому, чтобы давать нам действенные знания о человеческом разуме. Вне школы каждый ребенок предоставлен самому себе, он вынужден самостоятельно оценивать свой жизненный опыт и заботиться о развитии своей личности. Традиции передачи истинных знаний о человеческой психике не существует. Таким образом, наука о природе человека находится сегодня на той ступени развития, на которой химия находилась во времена алхимии.

Наш опыт свидетельствует: для подобных исследований природы человека лучше всего подходят как раз те люди, чьи социальные связи не были искажены нашей запутанной системой образования. Это мужчины и женщины, которых в конечном счете можно отнести либо к оптимистам, либо к колеблющимся, потенциальным пессимистам, пока еще не поддавшимся окончательно своему пессимизму. Однако социального контакта с людьми недостаточно: нужен также опыт.

Итак, ввиду недостаточности нашего образования постичь природу человека под силу лишь некоторым категориям людей Среди них немало раскаявшихся грешников; либо тех, кому довелось барахтаться в опасном водовороте собственных мыслей и чувств и кто едва не утонул в своих многочисленных ошибках и заблуждениях, прежде чем выбраться на твердую почву; либо тех, кто стоял к подобному водовороту настолько близко, что ощутил, как он его затягивает. Разумеется, могут этому научиться и другие, особенно если они наделены даром отождествления себя с другим человеком, даром эмпатии, однако лучший способ понять человеческую душу — пережить все ее страсти самому. Следовательно раскаявшийся грешник в наши дни должен цениться не менее высоко, чем во времена основания великих религий Он стоит куда дороже тысячи праведников. В чем тут дело? Представьте себе человека, который сумел возвыситься над жизненными трудностями, выбрался из болота и научился достойно вести себя в неблагоприятной ситуации и извлекать из нее уроки. Он правильно понимает хорошие и дурные стороны жизни. Никто не может сравниться с ним в этом понимании, во всяком случае — не праведники, которые видели лишь хорошую сторону.

Когда мы встречаем человека, поведение которого лишило его способности вести счастливую жизнь, мы считаем, что наше знание человеческой природы обязывает нас помочь ему изменить свои ложные взгляды на жизнь. Мы должны дать ему новые взгляды, взгляды, лучше приспособленные к окружающему обществу, более пригодные для достижения счастья в жизни. Мы должны научить его по-новому мыслить, указать ему новый образ поведения, в котором интерес к общественным делам и общественный дух играют более важную роль. Мы не предполагаем выстроить для него идеальную эмоциональную жизнь. Новая точка зрения сама по себе очень ценна для смятенных душ, ибо, усвоив ее, они могут понять, что заблуждались. По нашему мнению, строгие детерминисты, которые считают любое человеческое действие процессом, состоящим из причины и следствия, не так уж далеки от истины. Однако если способности к самопознанию и самокритике существуют и хорошо функционируют, причины могут меняться, а результаты опыта — приобретать совершенно иную ценность. Способность познавать себя растет вместе с нашей способностью понимать причины наших действий и динамику нашей души. Стоит понять это — и вы станете другим человеком и не сможете больше уйти от последствий своего знания.

Мы приписываем наличие сознания только движущимся живым организмам. Предварительным условием существования сознания является свобода передвижения, поскольку организмы, прочно укорененные на одном месте, не имеют в нем необходимости. Насколько противоестественно было бы предполагать существование мыслей и чувств у дуба; утверждать, что этот дуб может сознательно согласиться с тем, что его срубят, поскольку он никак не в силах этого избежать; заявлять, будто он может предчувствовать, что его срубят; приписывать ему разум и свободу воли, зная, что он все равно не сможет воспользоваться этими качествами. При таких условиях воля и разум дуба неизбежно останутся мертворожденными.

Между способностью двигаться и сознанием существует строгая причинно-следственная связь. Это и составляет разницу между растением и животным. Анализируя эволюцию психики, мы, следовательно, должны рассматривать все, что связано с движением. Все вопросы, связанные с физическим движением, заставляют психику предвидеть, накапливать опыт и развивать память, лучше вооружаться для жизненной борьбы. Мы можем, таким образом, с самого начала установить, что развитие психики связано с движением и что эволюция и прогресс всех психологических явлений обусловлены подвижностью организма. Эта подвижность стимулирует, активизирует и требует все большей интенсификации умственной деятельности. Представьте себе человека, каждое движение которого кто-то планирует за него: его мысль будет бездействовать.

Если мы рассмотрим функцию психики с этой точки зрения, то поймем, что рассматриваем эволюцию наследственной способности, органа нападения и защиты, при помощи которого живой организм реагирует на окружающую его ситуацию. Психическая деятельность — это комплекс агрессивных и защитных механизмов, конечное назначение которых — гарантировать продолжение существования данного организма и дать ему возможность безопасного развития. Если мы согласимся с этим положением, на его основе можно сделать дальнейшие выводы, которые мы считаем необходимыми для получения точного представления о психике. Мы не можем представить себе психическую деятельность изолированной личности. Мы можем представить ее лишь относительно окружающей среды, получающей стимулы извне и реагирующей на них.

Вышеизложенное подсказывает немало соображений об особенностях людей, их физической природе, их положительных и отрицательных качествах. Эти понятия весьма относительны, ибо нет объективных критериев, по которым можно судить, является ли та или иная физическая характеристика благом или недостатком. Судить об этом можно только исходя из ситуации, в которой оказался данный индивидуум. Всем известно, что нога человека — это, в некотором смысле, дегенеративная рука. Для животного, которому необходимо лазать по деревьям, нога, подобная человеческой, была бы явной помехой, но человек ходит по ровной поверхности, и нога для него настолько удобна, что вряд ли кто-нибудь предпочел бы иметь для ходьбы «нормальную» руку, а не «дегенеративную» ногу. Не подлежит сомнению: то, что в нашей жизни, как и в жизни других людей, кажется недостатком, не следует считать корнем зла. Лишь исходя из контекста, можно решить, является ли это свойство недостатком или достоинством.