Джек Абсолют - Хамфрис Крис - Страница 12

• Предыдущая
• 12/83
• Следующая

Поискав взглядом, Джек обнаружил на гранитном скальном фасаде темную полоску.

В 1759 году контроль за этим участком самой узкой из дорог позволил генералу Вулфу подтянуть свои силы вверх, на расстилавшуюся перед городом равнину Авраама[3]. Однако для того, чтобы овладеть городом, необходимо было, чтобы передовой отряд сначала взобрался в предрассветном сумраке вверх по скалам и снял французских часовых прежде, чем те успеют поднять тревогу.

Половина офицерского состава уже слегла с ранами или болезнями, а большинство оставшихся вовсе не рвалось в покойники. Джек как раз только что прибыл из Англии и был безрассуден, как может быть безрассуден лишь шестнадцатилетний драгунский лейтенант. Неудивительно, что он одним из первых вызвался участвовать в опасном предприятии. И в силу того, что мальчишка-лейтенант отнюдь не является незаменимым, получил на это согласие командования.

Не звеня клинками, без единого выстрела, отряд с Джеком в первых рядах взобрался на вершину, снял часовых и открыл армии генерала Вулфа путь к передовым позициям.

Маркиз де Монкальм, ожидавший появления врага выше по реке, неожиданно обнаружил его перед более слабыми, обращенными к суше укреплениями Квебека. Во имя славы и Франции он вывел своих солдат за стены, навстречу врагу, лично возглавил атаку, в которой одним из первых сложил голову под шквальным заградительным огнем англичан.

Отдаленный раскат грома как будто отозвался на его мысли, и Джек поежился. Та дорога была не первым местом, где ему случилось рисковать жизнью, но именно там он заработал свой первый боевой шрам, теперь лишь один из многих. С тех пор прошла целая жизнь, и вот он снова там, откуда начиналась его колониальная эпопея. Уж не ожидает ли его нынче та участь, которой удалось избежать тогда? Неприятная мысль мелькнула и канула.

Если что-то и ожидает Джека, то явно не здесь. Не в Квебеке. Сражение, произошедшее у конца той дороги, над равниной Авраама, подарило провинцию Короне, и, хотя местные жители по-прежнему говорили на французском языке, старый враг был побежден. Теперь англичанам предстояло бороться с другим противником. С теми, кто в той войне против исконного врага находился на их стороне.

Джек вздохнул, задумавшись о том, сколько старых соратников, людей, которых он считал друзьями, а теперь должен называть мятежниками и изменниками, будут смотреть на него, щурясь над стволами мушкетов. Втайне он надеялся, что Бургойн намерен оставить его при себе.

Во время пятинедельного плавания от Портсмута генерал был весьма щедр на вопросы, но скуп на ответы и вовсе не склонен вникать в подробности, касающиеся будущих обязанностей Джека. «Помогите поднять ирокезов». Легко сказать, это ведь не единый народ, живущий под властью общего монарха, а шесть союзных племен, возглавляемых своими вождями. Их стойбища разбросаны по огромной территории. «Обеспечьте достоверность сведений о враге». Без достоверных сведений, конечно, не повоюешь, но должен ли он отправляться в тыл противника сам, или ему придется лишь анализировать данные и сопоставлять донесения лазутчиков?

Они бросили якорь лишь сегодня утром. Весь день между берегом и кораблем сновали гонцы, доставлявшие информацию, необходимую Бургойну для уточнения планов, суть которых генерал до сих пор держал при себе. Вечером генерал намеревался дать званый ужин для офицеров, занимавших ключевые посты, и Джек не сомневался, что именно тогда и он, и другие командиры получат ответы на свои вопросы. Генерал снабдит их четкими приказами, касающимися дальнейших действий. Вечером станет ясно, каким именно способом человек, которого мятежники наградили пренебрежительной кличкой «Джентльмен Джонни», собирается покончить с их «революцией».

Ате, как всегда, приблизился неслышно, и Джек узнал о его присутствии лишь когда прозвучали слова:

— Может быть, нырнем, Дагановеда, и посмотрим, кто первый доберется до берега?

Джек прищурился:

— Далековато.

— Мы плавали и на большие расстояния.

— Но не тогда, когда за нами никто не гнался.

Он повернулся к Ате. Взгляд могавка был по-прежнему устремлен вдаль. Поскольку индеец, как обычно, был почти раздет, Джек добавил:

— Да и холодновато там, Ате, даже для тебя. Лед сошел совсем недавно.

Ате фыркнул:

— Неужто холоднее, чем было в верховьях Ганга, когда туги гнались за нами до скал?

Джек улыбнулся и поежился. Еще одна земля, еще один шрам.

— Нет, не так холодно. И пожалуй, не так далеко.

— Ну так за чем дело встало? Я готов, если готов ты.

Но ни тот, ни другой не двинулись с места. Они лишь неотрывно смотрели на берег, на лесистые склоны над городом, только-только начавшие одеваться в весенний наряд. Серебристый клен и ель, белый кедр и тсуга — здешние леса не походили ни на английские, ни на индийские, ни на карибские.

Оба шумно втянули воздух, удерживая запах в ноздрях.

— Хорошо вернуться домой.

Джек промолчал.

Ате повернулся к нему. К его молчанию.

— Ты боишься того, что нам предстоит делать здесь?

— Я боюсь того, что мы можем здесь найти. Друзей, ставших врагами. Война, которая здесь велась, превратилась в усобицу. Нас не было в этих краях одиннадцать лет. Такого срока довольно, чтобы мир изменился.

— Только не этот мир! — возразил могавк, ударив себя кулаком в грудь.

— А вот мне кажется, — глухо промолвил Джек, внимательно всматриваясь в береговую линию, — что здесь происходит больше перемен, чем где бы то ни было.

Ате заговорил чуть мягче. Ирокезы не склонны лелеять в сердце былые горести, однако этот индеец прожил в мире Джека достаточно долго, чтобы понять: как это ни прискорбно, но не все воспринимают жизнь так, как ирокезы.

— Мы похоронили ее, Дагановеда. Твоя женщина обитает в стойбище мертвых. И те, кто убил ее, — они горят в аду.

— Знаю.

— А теперь ты думаешь, что любовь заканчивается смертью. Эта земля, наша земля, наводит тебя на такие мысли.

— Нет, — возразил Джек более резко, чем хотел, — не думаю.

Что бы ни воображал на сей счет его друг, Джек Абсолют вовсе не жил прошлым. Он оплакал былое и двинулся дальше.

Но все же... Тайная тропка, ведущая на вершину утеса, запах белого кедра, смех женщины, разносимый ветром. Восстающие из небытия призраки.

Ате присмотрелся к Джеку и, покачав головой, сказал:

— Будь осторожен.

— В каком смысле?

Индеец вздохнул.

— Я видел тебя раньше. Много, много раз. Ты быстр, как любой воин клана Волков, так же хорош в бою с ружьем или томагавком. Но одно делает тебя непохожим на нас: в том, что касается женщин, ты глуп. Только в этом, но очень глуп.

Джек вновь ощутил прилив старого гнева. Это был давний спор, который все равно ни к чему не мог привести.

Он не слышал, как исчез Ате. Уход ирокеза был столь же бесшумен, как и его появление. Но зато другие шаги он различил и тотчас узнал по той мягкой решимости, с какой эти каблучки стучали по палубе. За пять недель плавания из Англии он научился узнавать их. Что бы там ни говорил Ате о его «глупости».

— Привет от генерала, капитан Абсолют. Компания уже собирается.

Она стояла перед ним в новом наряде, который, видимо, приберегала специально для этого ужина. Нэнси, горничная Луизы, завила ее густые, рыжие с золотым отливом волосы длинными локонами, игриво падавшими на декольте и обнаженные плечи. Зеленый шелк платья имел тот самый оттенок, который лучше всего подчеркивал красоту глаз.

— Красиво, — промолвил Джек, потянувшись и смяв пальцами краешек ткани.

— Правда? Спасибо.

Она слегка покрутилась, давая нижним складкам вспорхнуть и улечься обратно.

— Но ваши глаза не нуждаются ни в каком дополнительном обрамлении.

— Вот как? Вы полагаете, этот цвет гармонирует с цветом моих глаз?

Она широко распахнула ресницы, и они рассмеялись. В первую неделю путешествия они уяснили, что традиционная манера общения между мужчиной и женщиной, с бесконечными комплиментами и жеманными улыбками, та самая, которая привлекает публику в театры и серебро в карманы комедиографов, одинаково не устраивает обоих. Другое дело, что, отказавшись играть эти банальные роли, они не сразу сообразили, какие же им предпочесть. А когда нашли окончательное решение, Джек пришел в восторг от совпадения предпочтений, хотя о том, чтобы добиться окончательного, желанного результата, в корабельной тесноте не приходилось и мечтать. Слишком уж тонки переборки и слишком много за каждой из них чужих ушей.

• Предыдущая
• 12/83
• Следующая