Кровь Джека Абсолюта - Хамфрис Крис - Страница 20

• Предыдущая
• 20/74
• Следующая

Чтение кончилось. Лорд Мельбури захлопал в ладоши.

— Браво, милая, браво. Очень пикантно и… прямо в точку. Это… действует. Ты совершенно права. — Софа снова скрипнула, Мельбури встал. — А теперь…

В этот миг Фанни вдруг пронзительно взвизгнула:

— Ах! Что это там?!

— Проклятье! Что? Где?

— Там, милорд! За вашей спиной! На стене! Посмотрите же, что там?

Ее бедра чуть напряглись и разжались. Это был безусловный намек, и Джек подобрался. Через мгновение кринолин взлетел вверх. Лорд, повернувшись спиной к столу, рассматривал стену. Окно было распахнуто. Джек рванулся к нему и… с глухим стуком шлепнулся на ковер. Ленты подвязок каким-то образом опутали ему ноги.

Лорд Мельбури обернулся. Его физиономия, чем-то напоминавшая морду лосося, что неустанно эксплуатировалось газетчиками, приобрела теперь совершенное сходство с карикатурами на нее. Глаза выпучены, рот глупо разинут, нижняя челюсть отвисла чуть ли не до груди. Джек, наполовину вылезший из-под платья, мило заулыбался. Он понятия не имел, что тут можно сказать. Как, по-видимому, и прочие участники сцены. Общее оцепенение длилось несколько бесконечных секунд. Затем все разом вскричали:

— Абсолют-младший!

— Ваша светлость!

— Милорд, я вам все объясню!

Последнее, впрочем, вряд ли было возможно. Фанни в свое время числилась незаурядной лицедейкой, но из такого положения не смогла бы выпутаться и гениальная актриса. Лорд Мельбури, лицо которого пошло пятнами, медленно выпрямился, сжимая громадные кулаки.

— Щенок! Как ты посмел?! Я… я…

Фанни нагнулась, сдирая ленты с лодыжек своего подопечного.

— Убирайся! Немедленно! — прошипела она.

Джек был не из тех, кому надобно повторять что-то дважды. Он моментально вспрыгнул на подоконник, вывалился из окна и, перемахнув через балюстраду, полетел, хватаясь за виноградные плети, к земле. Возле калитки его догнал разъяренный голос:

— Я тебя знаю, щенок! Тебя и твою ублюдочную семейку! И ты мне заплатишь! За все заплатишь! Клянусь!

— …И пусть все, кто узнает, отныне живут в вечном страхе, ибо мы — Волк, Медведь, Змея и Ястреб — объявляем двадцать восьмое апреля тысяча семьсот пятьдесят девятого года днем возрождения древнего ордена могавков, наводившего ужас на улицы Лондона в правление покойной непорочной матери нашей нации, королевы Анны.

— Йеу-ха-ха! Йеу-ха-ха!

Низкий голос Маркса резко возвысился.

— Мы станем такими же дикими и свирепыми, как и наши предшественники, властвовавшие на территориях от Гардена и до Малла [48]. И мы вновь прославим тех дикарей, что живут в лесах наших колоний и чье имя мы носим.

— Могавков! — раздался всеобщий крик.

— Как мы же будем прославлять их, Медведь? — вопросил Джек.

— Исполнением ритуалов, Волк, — ответил Маркс.

— Назови их! — потребовали Змея и Ястреб.

— Первый ритуал, — с важностью сообщил Маркс, — уже выполнен. Он предписывает каждому из могавков очищаться от всяческой скверны в «Шербет-вигваме».

Это была идея Маркса. Они выбрали стоявшую на Маленькой Пьяцце [49] гостиницу «Старый турок», где был большой выбор вкуснейших алкогольных шербетов. Они просидели там достаточно долго перед тем, как перебраться в таверну «Грезы Шекспира». Щеки Джека и Маркса пылали, у Фенби то и дело потели очки, и лишь субтильный, изнеженный Ид сохранял благородную бледность. В мире просто не существовало вещей, способных хоть как-либо повлиять на алебастровый цвет его кожи.

— Ритуал номер два: вкушать черепаховые супы.

Эту мысль подал Фенби. Никто в мире не готовил это достойное восхищения варево лучше, чем здешний повар Джон Твиг, и теперь все могавки с нетерпением ожидали, когда его им подадут.

— Ритуалы номер три, четыре и пять: выслеживать индианок в древних охотничьих угодьях Сохо, подстерегать их, а потом…

Последний ритуал огласить не удалось, ибо дверь неожиданно распахнулась, впустив в номер гам общего зала таверны. Все встрепенулись, сглатывая слюну. Но в руках вошедшего не было ничего, кроме небольшой книжицы в плотной яркой обложке.

— Джентльмены, — проскрипел визитер, — я думаю, у меня имеется то, чего страстно жаждут как ваши сердца, так и чресла.

Джек предупредительно встал.

— Мистер Харрис, я надеюсь, вы не откажетесь выпить с нами стаканчик-другой?

— Благодарю, это очень любезно.

Голос мистера Харриса звучал тихо, как шепот, он покивал и меланхолично сел на предложенный стул. Когда дело касалось этого человека, волей-неволей приходилось держать ухо востро. Во-первых, он был не только управляющим этой таверны, но и одним из подпольных властителей Пьяццы, а следовательно, и всего Лондона, что говорило само за себя. Во-вторых, мистер Харрис утверждал, что является выпускником Вестминстер-скул, и никто, разумеется, не подвергал сомнению его слова. А тем паче Джек со своими товарищами, ибо в «Грезах Шекспира» даже в случаях наплыва клиентов для них всегда находился незанятый номерок.

— Эль, мистер Харрис?

Кисть тонкой белой руки сделала отрицательный жест.

— Нет, только не эль. Когда тебя мучают камни, приходится быть осмотрительным. Но я недавно получил партию великолепного арманьяка, и, если вы, джентльмены…

У Ида загорелись глаза. Он питал особую слабость к напитку, доставляемому контрабандным путем из страны, с которой Англия воевала уже три года, а потому Джеку пришлось его несколько охладить.

— Мы не можем пить ничего крепкого, сэр. Нынешней ночью нам нужны трезвые головы.

— Ах да, посвящение.

Мистер Харрис вздохнул. Он любил кстати и некстати упоминать о своем слабом здоровье, перебирая разного рода болезни, но о том, что ему досаждало на деле, явственно говорили усыпавшие его лоб и щеки прыщи. Этот человек был хроническим сифилитиком, что, учитывая его славу главного сводника Лондона, не казалось слишком уж странным, однако наводило на мысли, и Джек взял за правило не очень-то ему доверять. Особенно в рекомендациях интимного свойства. Ему не хотелось, чтобы кого-либо из могавков постигла та же судьба.

— И все же пусть наш пример вас не останавливает. — Он жестом подозвал к себе коридорного. — Арманьяк мистеру Харрису и еще портера нам.

— Вы очень любезны, — сказал мистер Харрис. — Но, боюсь, я не долго у вас задержусь. Сегодня в Бербейджрум состоится сбор жриц Киприды, и меня настоятельно просят быть там.

Все прекрасно поняли, о чем идет речь, ибо мистер Харрис заправлял еженедельными сборищами самых дорогих лондонских шлюх, где обсуждались все «относящиеся к делу» вопросы, заключались неофициальные сделки, а джентльмены с эксцентричными запросами получали то, что им требуется. Разумеется, за соответствующее вознаграждение. Из которого мистер Харрис вычитал свою часть.

— А эт-эт-это шанс, Джек, — заявил неожиданно Фенби. — Мы могли бы совершить все оставшиеся ритуалы в одном месте. Н-не… не бегая никуда.

Он нервно хихикнул и смолк.

— О, джентльмены, — вздохнул Харрис. — Кошечки по соседству не очень-то вам подойдут. Они слишком… стары и благообразны. А таким бравым ребяткам, как вы, нужно что-нибудь… посочнее. Какую-нибудь свежатинку, только что из деревни, а? А?

Тут вернулся с портером и арманьяком коридорный. Коньяк был выпит, а портер моментально разлит.

— Джентльмены, — заявил Харрис, благосклонно поглядывая на них поверх своего бокала. — За ночь могавков.

— Могавков! — раздался крик.

Через мгновение опустошенные кружки с грохотом опустились на стол.

Харрис поставил возле них свою рюмку и очень аккуратно поднялся. Вставая, он подтолкнул книгу к Джеку.

— Она только что отпечатана в типографии Дигби. Рекомендую вам ознакомиться с ней. Я взял на себя смелость отметить красным отдельные имена. Сам я, увы, в борьбе с жуликами врачами так и не удосужился навестить этих крошек, но мои эксперты находят их пенками, снятыми с самой отборной клубнички. Цена книги будет, конечно же, внесена в ваш счет, джентльмены. — Поклонившись, мистер Харрис ушел, пропустив в номер полового с подносом.

• Предыдущая
• 20/74
• Следующая