Кровь Джека Абсолюта - Хамфрис Крис - Страница 3

• Предыдущая
• 3/74
• Следующая

Он выпрямился, взмахнув розгой, и опять ухмыльнулся.

— Так-то, милый мой Джек. Теперь единственным ублюдком на земле Абсолютов останешься ты. До тех пор, конечно, пока у меня не заведутся свои ребятишки. Думаю, что законными из них будут не все.

Джек вздрогнул, и не от посвиста розги. Боль порки, какой бы жестокой та ни была, пройдет, шрамы затянутся, но с тем, что случилось, поделать ничего было нельзя. Нарушилось хрупкое равновесие, благодаря которому ни один из молодых Абсолютов не имел особенных преимуществ перед другим. Даже несмотря на то, что отец Крестера, Дункан, был старше и официально носил титул барона, а Джеймс, отец Джека, являлся всего лишь беспутным военным, нашедшим себе любовницу в Лондоне и проживавшим с ней там по сей день.

Мысль о родителях взволновала его, хотя он их почти не помнил. В памяти всплывало лишь зеленое платье матери, к которому он прижимался, когда эта парочка покидала Зеннор. Налегке, оставляя своего отпрыска в одиночестве выносить позор. Горечь обиды была такой острой, что у Джека вдруг защипало в глазах. Он отвернулся, но недостаточно быстро.

— Что? — Крестер схватил его за плечо. — Ты, никак, плачешь? Плачешь, не так ли? Вот это номер — плачущий Джек Абсолют. — Он выпрямился с издевательским смехом. — Что ж, этому следует отдать должное. — Голос его странным образом завибрировал. — Я скажу тебе, Джек, как мы поступим. Раз уж мне выпало счастье, то пускай и тебе повезет. Ты сам оголишь свой зад и будешь стоять очень смирно. Я изломаю три ветки, и на том все закончится. А не сделаешь этого, измочалю все пять.

Джек поднял глаза, оценивая предложение. Две розги — это выигрыш, и немалый, если, конечно, Крестер не врет. Можно бы согласиться, но издевка в глазах кузена была слишком уж оскорбительной.

— Я скажу тебе, Крестер, как мы поступим. Я отлуплю тебя. Прямо здесь и сейчас.

Опущенная розга застыла.

— И как, интересно, ты собираешься это проделать? Ты, похоже, забыл, что ты связан.

— А ты развяжи меня, если не трус.

Вот так у них все и шло. Они дрались уже тысячу раз, но Крестер был покрупнее, а Джек поувертливее. И в последнее время брал у Люти уроки борьбы. Это давало ему некоторое преимущество на открытом пространстве, однако в тесном подвале оно сходило на нет. Крестер, тоже соображающий, что к чему, вполне мог завестись на подначку.

Но почему-то не заводился, и Джек попытался его подогреть.

— Я уже клал тебя на лопатки, заставляя молить о пощаде. Почему бы мне это не повторить?

Глаза Крестера быстро забегали туда-сюда, промеряя площадь подвала. Для бросков тут было тесновато, однако для кулаков в самый раз. Он выше Джека и тяжелее, он с ним справится одной левой. И основательно поколотит, а потом еще выпорет. По всему выходило, что вызов можно принять.

Джек, заметив, что наживка проглочена, едва сдержал радостную улыбку.

— Хорошо, я тебя развяжу. Если ты поклянешься, что честно расскажешь ребятам, как я тебя отмутузил.

Недавняя драка нанесла урон боевой репутации Крестера. Пора было отыграться, вернув себе вес.

— Согласен.

Джек выпалил это чересчур быстро, и Крестер напрягся.

— Только смотри, без своих штучек.

Он сжал кулак и выпирающими костяшками пальцев двинул противника по предплечью правой руки. Джек охнул и получил новый удар — уже в левую руку.

— Теперь мы на равных, а, Джек?

Узлы рыбака оказались слишком крепкими для новоявленного молодого барона, и он выдернул из-за пояса небольшой нож. Как только разрезанные веревки упали и Джек принялся разминать затекшие, кисти, Крестер ногой провел на полу черту, а потом, отступив за нее, принял стойку боксера.

— Ну, ублюдок. Становись. Тебя ждут.

Руки Джека нестерпимо болели. После мастерски нанесенных ударов он сомневался, что сможет вообще их поднять. А поднять было необходимо, и он продолжал разминать мышцы, понемножку сдвигаясь к кружке с остатками перебродившего в уксус вина.

Заслышав его сдавленный стон, Крестер рассмеялся, и Джек, подхватив посудину с пола, выплеснул ее содержимое братцу в лицо.

План сработал. Крестер пронзительно завопил и завертелся на месте, зажимая руками глаза. Потом попытался схватить беглеца, но Джек на бегу отлягнулся, угодив каблуком во что-то мягкое. Он уже мчался вверх по щербатым ступенькам, когда его догнал новый крик.

Дверь погреба пряталась под пролетом главной лестницы особняка. Подгоняемый воем, несущимся снизу, Джек выскочил в парадный холл, поскользнулся и… сшиб с ног бредущую к погребу экономку.

— Господи! — ахнула та, медленно валясь на спину и роняя кувшины.

Один кувшин, покрутившись на полу, быстро затих, второй покатился к дверям гостиной, где с грохотом раскололся, распахнув приоткрытую створку. Джек, тяжко ворочаясь в складках юбок Морвенны, устремил взгляд в проем. Около дюжины красномордых мужчин пялились на него с отвисшими челюстями, а самый багроволицый, ошеломленно моргая, взревел:

— Сбежал! Мерзавец! Ублюдок! Сбежал! Где мой сын? Отвечай, недоносок! Он жив?

Жив, мог бы ответить Джек, ибо слышал, что подвывания Крестера приближаются. Красномордые пьяницы понемногу зашевелились. Дункан Абсолют, отбросив стул задом, оперся на стол. Ситуация становилась отчаянной, однако ватные руки подростка не могли разгрести вороха плотной ткани, а ноги его безрезультатно елозили по гладкому полу.

— Джек! — прошипела Морвенна. — Кухня открыта. Беги.

Он повернул голову. В глаза ему бросились охваченные красными язычками поленья, пышущие паром горшки и цыплята на вертелах. Но за всем этим виднелось нечто более соблазнительное, чем снедь, по которой страшно истосковался его голодный желудок. Джек увидел свободу: небо в проеме черного хода и уходящие к горизонту поля.

Он встал на колени. Его дядя, рыча, оттолкнул викария, тот с умиротворенным вздохом повалился на стоящий под стенкой диванчик. За спиной что-то хлопнуло, из-под лестницы вывернулся оклемавшийся Крестер, и Джек, вскочив на ноги, побежал.

Вслед ему летел разраставшийся гомон, но на дворе было тихо, а перелезть через запертые ворота не составляло труда. Он уже перекатывался на ту сторону, когда его нагнал крик Дункана:

— Эй, на псарне! Спускайте собак!

Страх подстегнул его. Джек на едином дыхании одолел три сотни ярдов каменистой тропы и с маху выскочил на широкий проселок. Справа находился Зеннор, слева — Сент-Ивз. И там и там имелись дома и множество мест, где можно спрятаться, но бежать бы пришлось по дороге, на которой нельзя и надеяться ускользнуть от лошадей и собак. Был вариант повернуть к морю, к утесам, но их легко оцепить, и убежище превратится в капкан.

Пока он раздумывал, тявканье своры усилилось, а по брусчатке двора застучали копыта. Надо было на что-то решаться! Впереди простирались поля. С ручьями, с разбросанными прихотливо кустами, вдоль и поперек перегороженные стенками, сложенными из камня. Стенки эти не представляли особой преграды для всадников, однако прыжки через них могли притомить лошадей. Но не собак, что было проблемой. Нет, не злость гончих страшила его, наоборот — их любовь. Догонят, собьют с ног крепкими, сильными лапами, начнут лизаться, валять по земле.

Он вскарабкался на первую стену. Поле за ней было длинным, шагов в четыреста, и шло под уклон. Джек помчался вниз, резво перебирая ногами, но у лощинки его ждал сюрприз. Ранним осенним дождям вздумалось превратить змеившийся там ручеек в подобие речки, и ему пришлось пометаться по берегу в поисках места, удобного для прыжка. Он прыгнул, но неудачно, нога завязла в грязи. Пока вытаскивал, сзади послышался окрик:

— Стой, недоносок! Он там! Он внизу!

Оглянувшись, он заметил Крестера, выглядывающего из-за стены. Грумы растаскивали загонные жерди. В брешь повалили собаки, всадники, слуги, а поле за ручейком круто шло вверх. Джек тяжело дышал, взбираясь по склону, его подгоняли крики «ату!» и храп лошадей. Кто-то затрубил в рог, громко и невероятно фальшиво. Наверняка Крестер — слух у него был отвратительный… как и голос. Как и улыбочка. Джек припомнил злорадную улыбочку братца и птицей взлетел на вершину холма.

• Предыдущая
• 3/74
• Следующая