Рассказы о вещах - Ильин Михаил - Страница 70
- Предыдущая
- 70/71
- Следующая
Движением атомов Демокрит объяснял строение всего существующего.
Правда, эту теорию неделимых атомов (слово «атом» и значит "неделимый") мы относим теперь к первым шагам науки. Но это были смелые шаги, и направление их было верное.
Нам даже трудно представить себе, что две с половиной тысячи лет тому назад Демокрит говорил о том, что вселенная бесконечна, и видел в ней множество миров, находящихся в вечном движении. Он даже пытался объяснить возникновение жизни на земле и утверждал, что человек произошел от древних животных, из которых выжили самые приспособленные- "уцелели благодаря хитрости, или храбрости, или быстроте ног, охранявшей их породу".
Учение Демокрита касалось и происхождения человеческого общества, возникшего в борьбе с природой.
"Искусства и открытия — не дар богов. Учителем людей во всем без исключения была нужда.
Людей соединила общая борьба с дикими зверями. Но скоро и между людьми началась борьба… Чтобы люди не обижали друг друга, пришлось установить законы…
Так создавалось все в мире — и земля, и солнце, и море, и горы, и люди, и человеческие законы — не волей богов, а неизбежным течением причин и следствий".
Глубокое понимание закономерности явлений не мешало, однако, Демокриту оставаться сыном своего времени. Он не был свободен от многих предрассудков — верил в дурной глаз, вещие сны и предзнаменования. Сторонник рабовладельческой демократии, он учил: "пользуйся рабами, как ты пользуешься своими руками или ногами".
И тем не менее он шагнул далеко в будущее, намного опередив виднейших мыслителей древнего мира.
Страницы, посвященные в книге Демокриту и его учению, написаны так горячо и взволнованно, будто дело касается не отдаленной эпохи, а совсем недавнего прошлого.
Читая их, ясно понимаешь, как должно было поражать это учение современников философа. Нужно было обладать огромной силой воображения, чтобы угнаться за полетом его мысли, проникавшей в мир звезд и в мир атомов.
"Земля мчалась, кружась, в пустоте. Ей встречались по пути огромные камни — обломки других миров. Эти камни, врываясь в наш мир, начинали вращаться вместе с ним. Они-то и образовали светила: солнце, луну, звезды. И чем дальше они были от земли, чем быстрее вращались, тем горячее становились…
…Светила неслись, и их движение было таким быстрым, что они горели и не могли погаснуть.
А впереди были другие миры, другие светила.
Здесь нельзя было найти два одинаковых мира, как нельзя найти двух одинаковых людей. Один мир был мрачный, темный, без луны и без солнца. В другом — ярко светили два солнца, а ночью всходила на небо вереница лун. Одни миры расцветали, как плодовые деревья весной. Другие увядали, словно от холода осени. Миры сталкивались между собой и боролись, как борются люди. Побеждал тот мир, который был больше. А меньший рассыпался вдребезги.
Но из обломков создавались новые миры, новые земли и солнца…" Какой фантастической поэмой кажется нам то, о чем говорил Демокрит. А между тем в его мыслях, высказанных почти двадцать четыре века тому назад, наряду с догадками, которые кажутся современной науке наивными, было немало такого, что задолго предвосхищало будущие великие открытия, тут и движение Земли, Луны, звезд, и другие солнца, кроме нашего, и целые вереницы лун, и бесконечное пространство, и гибель старых миров, и возникновение новых. (Как ныне известно, у Юпитера 12 спутников, у Сатурна — 9 спутников, Урана -5).
И тот же закон вечного движения царит в другом мире — в мире атомов.
Казалось бы, человечество должно было подхватить гениальные догадки Демокрита и других великих философов-материалистов и пойти по указанной ими дороге дальше. Но история, а вместе с ней и наука редко идут прямыми и последовательными путями. Вслед за античным миром, который привел к расцвету искусства и науки, наступает глухая и мрачная пора средневековья.
Туман суеверия, рассеянный первыми лучами знания, снова сгущается.
Зародившаяся еще в глубокой древности, химия пошла по пути алхимии, физика — по пути метафизики, философия превратилась в богословие.
Мир в представлении схоластов становится застывшим и неподвижным — полной противоположностью тому миру, который открыл еще в древности Демокрит. Самое имя Демокрита забыто, а если и упоминается, то лишь в речах и писаниях невежественных врагов его учения.
Древних философов изучают одни только богословы, да при этом исключительно для того, чтобы опровергать и поносить великих мыслителей, которых уже несколько столетий нет в живых,
Об античной философии, которая вся сплошь объявлена греховной, никто бы не знал, если бы ее не цитировали церковные книги.
Византийский монах, летописец IX века, попросту называет Демокрита «окаянным».
В книге "Как человек стал великаном" периоду средневековья уделено гораздо меньше места, чем античному миру. Но и в этих нескольких главах уместился большой подлинный материал: свидетельства современников, выдержки из летописей, западноевропейских и русских, цитаты из церковных книг и даже целый роман — о трагической любви Абеляра и Элоизы.
Эта эпоха, как и все другие, о которых рассказывает автор, окрашена своим особенным стилем, языком, колоритом.
Несколько строк из главы "О последних римлянах" показывают нам античный мир в развалинах:
"Италия опустошена. Многие города разрушены, другие исчезли совсем, сровнены с землей, как будто их не было…
Зарастает сорными травами незасеянное поле. В буйные заросли превращается виноградник, оставленный без заботливого ухода. Земля не хочет пустовать, она по-своему залечивает раны.
В развалинах лежит вилла римского сенатора. Из ее обломков, из розового и белого мрамора, из колонн и фронтонов полудикие пришельцы строят свою деревню, воздвигают стены укреплений.
В кипарисовой роще гуляет на свободе топор… И кипарисовые дрова пылают на очаге в закопченной хижине.
На улице готской деревни дети играют обломками статуй. И матери заворачивают младенцев в обрывки римских тог и туник".
Науке нет больше места в этом мире, даже в Афинах и в Александрии, не говоря уже о лесных чащах Галлии и Германии. Не стало Академии, основанной Платоном и просуществовавшей девять веков. Последние философы разогнаны. В Александрии буйная толпа сожгла библиотеку храма Сераписа.
Наука, которую теперь называют "служанкой богословия", скитается по тем монастырям, где ей дают пристанище.
Греховными считают и поэзию и пластические искусства античного мира.
Среди духовенства редко встречаются грамотные люди.
Но бывают и тут исключения.
Какой-нибудь монах в глухом монастыре старательно переписывает вместе с житиями святых стихи Вергилия или древние саги, которые были сложены еще бардами-язычниками.
Взволнованно, будто речь идет о недавних днях, рассказывает глава "Человечеству угрожает опасность" о том, как во время татарского наше-.ствия гибли древние русские Книги:
"Когда приближался враг, книги сносили со всего города и из окрестных сел в каменные соборы.
Как их берегли всегда, эти рукописи, в которых каждая страница сверкала золотом и пламенела пурпуром! Их защищали от малейшей царапины, одевали в прочные переплеты, обтянутые кожей, с медными бляшками и наугольниками, с застежками и замками.
Эти драгоценные книги валялись теперь кучей на каменном полу церквей.
Но и здесь их настигал огонь. Пестрые страницы, любовно разукрашенные терпеливым переписчиком, в один миг свертывались трубкой и вспыхивали темным, багряным светом.
"Обмелели реки познания, пересохли источники мудрости…"
Когда-то люди моего поколения читали в юности книгу известного популяризатора науки Н. А. Рубакина. До сих пор я с благодарностью вспоминаю сборник его рассказов под общим заглавием "Мученики науки".
В книге было много мучеников, а науки, говоря по совести, маловато. В этом не было вины широко образованного и талантливого автора. Просто в те времена считали, что в книгах для чтения можно давать детям только слабые растворы научных знаний.
- Предыдущая
- 70/71
- Следующая