Узы крови - Мэрфи Уоррен - Страница 6

• Предыдущая
• 6/48
• Следующая

Вот уже три часа он сидел так не шевелясь. Уже три часа думал он свои думы, читал молитвы и спрашивал совета у предков, великих Мастеров Синанджу.

Уже три часа Чиун, — и есть надежда, что потомки запомнят его под именем Великий Учитель Чиун, — томился от того, что решение ускользает от него.

Наконец тонкие пряди волос, ниспадающие ему на уши, вздрогнули. Глаза Мастера Синанджу открылись, подобно агату, освобожденному от каменной шелухи, чистые, яркие, не подвластные времени. Плавным движением он перетек в стоячее положение. Решение принято.

Он наденет кимоно не синее с вышитым на груди оранжевым тигром, а серое шелковое.

Неслышно переступая, Чиун подошел к четырнадцати лакированным дорожным сундукам, сложенным в дальнем углу гостиной. Сундуки никогда не распаковывались из-за гнетущей, зловещей, мрачной — нет, лучше сказать, гнусной, отвратительной, ненавистной! — работы, которую Мастер подрядился исполнять в этой варварской Америке. Ненавистной. Именно. Этим словом он и воспользуется. Император Смит оценит степень неудовольствия Чиуна, если Чиун употребит именно это слово. В конце концов Смит — белый, а покорейски, на языке предков Чиуна, «ненависть» и «белизна» — синонимы. Этого он, положим, Смиту не скажет. Он скажет только, что ему, Чиуну, ненавистны постоянные переезды из гостиницы в гостиницу, словно он бродяга, не имеющий места, куда преклонить голову, не имеющий дома, где можно распаковать наконец четырнадцать дорожных сундуков. Разве так подобает жить Мастеру Синанджу?

Чиун отыскал серое шелковое кимоно, и хотя в номере никого, кроме него, не было, переодеваться отправился в спальню, предварительно плотно прикрыв дверь и задернув шторы. Очень скоро при полном параде он вышел из отеля, расположенного вблизи Центрального парка.

На улице он попытался поймать такси. Первые три машины, не останавливаясь, промчались мимо.

Четвертую Чиун остановил, хладнокровно выйдя на проезжую часть прямо у нее на пути. Такси взвизгнуло тормозами и замерло, причем бампер и колени Чиуна разделяло не более миллиметра.

Водитель высунулся в окно и заорал:

— Эй, что с тобой?!

— Со мной ничего. Я один. Я хочу нанять эту повозку.

— Это такси, а не повозка, чудило, — ухмыльнулся водитель и указал на световой сигнал на крыше автомобиля. — Видишь, не горит? Значит, занят.

Чиун посмотрел на лампочку и фыркнул:

— Я заплачу больше.

— Чего!?

— Я сказал, что заплачу тебе больше, чем твой нынешний наниматель.

— Слушай, приятель, не знаю, откуда ты свалился, но так у нас в Америке не делается. Обслуживаем в порядке очереди. А теперь освободи-ка проезд.

— Понятно.

И у Чиуна как бы вдруг выпал из пальцев золотой, которым он поигрывал, обольщая таксиста. Монета закатилась под левое переднее колесо. Чиун взмахнул своим длинным ногтем, выметая оттуда золотой, такси вдруг вздрогнуло, а из проколотой шины пошел с ленивым посвистом воздух.

— Что это шипит? — спросил таксист.

— Твоя шина, — ответил Чиун. — Испускает дух. Ай-ай-ай! Сам виноват, не покупай американских.

Водитель выбрался поглядеть на сплющенную шину.

— Черт! Наверно, где-то на гвоздь напоролся. Что ж, леди, придется вам выйти. Надо менять эту штуку.

Из машины появилась средних лет дамочка в очках с блюдце и плотно обтягивающем крупные формы платье.

— Я уже и так опаздываю, — сказала она. — Я не могу ждать.

— Как хотите, — сказал таксист, вытаскивая из багажника домкрат и запаску. Ворча себе под нос, он скорчился у проклятого колеса и начал откручивать гайки. Услышав, как хлопнула дверь, поднял голову. — Эй, ты что это там?

С заднего сиденья раздался скрипучий голос:

— Я не тороплюсь, — благодушно ответствовал Мастер Синанджу. — Я подожду.

— Ну и денек, — пробормотал таксист.

— Судьба, — философски сказал Чиун, аккуратно снимая с ногтя указательного пальца прилипший кусочек резины.

Тремя часами позже такси доставило Чиуна к подъезду санатория «Фолкрофт», расположенного в городке Рай, штат Нью-Йорк, на север от Манхэттена. Сначала водитель не хотел везти Чиуна в такую даль, но после недолгого уламывания, сопровождаемого осмотром и перебором старинных восточных золотых, сменил гнев на милость.

— Это другая дорога, — заметил Чиун, когда они выехали за границу города в районе Эсбюри-парк. — Я еще этой дорогой ни разу не ездил.

— Новая, — сказал таксист, в полной уверенности, что старый пень не знает, что Эсбюри-парк на юге Нью-Иорка, в то время как Рай от него — на север. Они договорились, что Чиун заплатит в два раза больше показаний счетчика; таким образом, он за одну эту поездку сделает недельную выручку и сможет позволить себе до понедельника не работать. — Мы почти приехали.

— Это ты уже говорил, — сказал Чиун.

— Так оно и было. Оно и сейчас так. Потерпи чуток. Объехав Хобокен, Ньюарк и супермаркеты Парамауса в Нью-Джерси, водитель наконец и впрямь направился к Раю, где с неописуемой любезностью помог Чиуну выйти.

— С вас одна тысяча триста пятьдесят шесть долларов. Не считая чаевых, конечно.

— Это больше, чем я платил в прошлый раз, — сказал Чиун.

— Цены поднялись.

— Что, в три раза?

— Может, и так, — пожал плечами таксист и вежливо улыбнулся.

Он уже представлял себе, как славно проведет уик-энд. Может, на бейсбол сходит.

— Предлагаю сделку, — сказал Чиун, пересчитывая монеты в кошельке для мелочи.

— Какую еще сделку? — запротестовал водитель. — Мы же договорились: двойной тариф.

— Верно, — сказал Чиун. — Но насчет экскурсии по юго-западным пригородам Нью-Йорка договора не было.

— Ну заплутал я слегка, да, — пожал плечами водитель. — С кем не бывает.

— И насчет того, чтобы не прокалывать тебе шины, мы тоже не договаривались.

— Шины?.. Да ты шутишь!

Чиун вышел из машины и пнул правое заднее колесо.

— Что ты мне дашь за эту шину? Хорошая шина, упругая, прочная. Она отлично послужит тебе на долгом обратном пути.

— С какой стати? Это моя собственная шина!

Чиун наклонился и с легкостью вонзил в протектор указательный палец. Когда он его вынул, шина с громким хлопком спустилась. Такси осело на бок.

— Эй! Что ты сделал с моей шиной!

— Подумаешь. Ты можешь ее сменить. Человек, который за самую обычную поездку зарабатывает одну тысячу триста пятьдесят шесть долларов, всегда должен иметь с собой несколько запасных колес.

Водитель с ужасом смотрел, как крошечный китаец — и лет ему восемьдесят, не меньше, — подходит к радиатору и задумчиво осматривает передние колеса.

— Что, если я спрошу с тебя девятьсот сорок семь долларов за эту пару?

— Грабеж!

Чиун поучающе потряс пальцем.

— Нет, не грабеж. Торговля. Ты торговался со мной, теперь я торгуюсь с тобой. Ну, быстро. Согласен?

— Ладно. Только не порть шины. Мне еще до города ехать.

— Через Эсбюри-парк, — сказал Чиун, подходя к левому заднему колесу. Отлично. Итак, я все еще должен тебе четыреста девять долларов за услуги.

Заплатишь пятьсот за эту оставшуюся шину?

— Но тогда я еще буду должен тебе девяносто девять! — возмутился шофер.

— Наличными, — сказал Чиун.

Доктор Харолд У. Смит не любил, чтобы ему мешали, но когда секретарша подробно описала ему посетителя, нажал на потайную кнопку и монитор его компьютера убрался в свое гнездо, утопленное в дубовой столешнице спартански скромного письменного стола.

Поступил он так только в силу привычки, поскольку, хотя компьютер Смита был подключен ко всем важнейшим информационным сетям, какие только есть в мире, и, следовательно, обеспечивал доступ к самым разнообразным тайнам, Чиун в них все равно никогда бы не разобрался. Один только Смит, будучи главой секретного агентства КЮРЕ, понимал, что там, на экране, к чему. Оба — и Римо, и Чиун — во всем, что касалось техники, были безнадежны. Они и с телефоном-то едва справлялись, что уж там говорить о компьютере!

• Предыдущая
• 6/48
• Следующая