Над сладким Босфором - Хэмпсон (Хампсон) Энн - Страница 7

• Предыдущая
• 7/39
• Следующая

– О Крейг, это в самом деле что-то интересное? Я надеялась, но не была уверена. Как ты думаешь, он изготовлен в Европе? – Теперь она поверила, что сосудик и в самом деле ценный. – У него характерные…

Крейг покачал головой, и она примолкла.

– Определенно не европейского происхождения.

– Но глина… и текстура…

– Нет, – категорично заключил Крейг. Он осторожно вертел сосуд, его пальцы буквально ласкали глину. Что за странный человек! То он бывает высокомерен и неумолим, то приятен и общителен. А сейчас… Она никогда не видела у него таких глубоких человеческих чувств! Наконец он сказал тихо, но убежденно:

– Это сосуд из Египта; ему около двух тысяч лет.

Глаза Джанет засияли; она приняла его оценку без возражений.

– Две тысячи?! Такой старый?!

– Действительно, редкая находка. Где ты его купила?

– В одной маленькой лавке… вряд ли я сама смогу ее найти. Меня привели туда Гвен и Салли. Мы прошли через торговые ряды Главного базара в переулок, вымощенный булыжником, там и была эта лавка, довольно темная и забитая разным старьем.

– Старьем! – воскликнул Крейг, и они оба засмеялись. – Тебе стоило бы опять туда сходить и поискать еще такого же… старья.

– Мы собираемся туда во вторник после уроков, но не думаю, что мне еще раз так повезет.

– Да, маловероятно, – согласился он; в его глазах мелькнул странный огонек, и он добавил: – никогда не знаешь заранее, когда повезет. А вдруг ты найдешь там селадон.

– Так повезти не может, – засмеялась она. – Не думаю, что когда-нибудь начну собирать фарфор.

Он кивнул, соглашаясь.

– Тебе надо найти мужа с уже готовой коллекцией.

В его глазах по-прежнему плясала веселая искорка, и сказано это было легким тоном. Было ясно, что он шутит, но Джанет вся напряглась при словах о замужестве и не нашлась, что ответить.

Вдруг что-то переменилось в этой дружеской атмосфере, сначала едва уловимо, затем совершенно очевидно. Крейг поставил старинный сосуд на место и повернулся к Джанет. Исчезла сердечность, потухло веселье во взгляде. В лице появилась привычная суровость, глаза стали холодными как сталь. Джанет смотрела на него с недоумением. Откуда такая перемена?

– Мне пора идти, – резко сказал он. – Не засиживайся слишком долго, у тебя был утомительный день.

И ушел.

Какое странное завершение прекрасного дня, что они провели вместе. Джанет вдруг подумала о Диане, о том, хорошо ли та знает Крейга и знает ли, за какого переменчивого и непредсказуемого человека она собирается замуж.

«Почему я должна думать о настроении Крейга или о будущем Дианы?» – спрашивала она себя, поднимаясь в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться к обеду. Крейг был приглашен на обед к управляющему нефтяной фирмы, с которой сотрудничала его компания, а Джанет пожалела, что отказалась от приглашения Четина потанцевать в «Хилтоне».

Он просил ее позвонить, если она вдруг передумает, и минуту-другую она боролась с искушением. Тут она подумала, что, вероятно, встретит в «Хилтоне» Крейга, потому что почти всегда званые обеды проходят там. Крейгу Четин не нравится; к тому же он советовал ей пораньше лечь спать и, конечно, надеется, что она последует его совету. Джанет решила остаться дома. По какой-то необъяснимой причине ей не хотелось ничего делать наперекор Крейгу.

На следующее утро Джанет разбудил солнечный луч. Она быстро умылась, надела шорты и открытую блузку-топ, а после завтрака вместе с Марком и Тони вышла в сад, где Метат поставил шезлонги. Даже в такой ранний час над проливом дрожало марево – день обещал быть знойным.

– Ты хорошо вчера провела время? – поинтересовался Тони, бросив на Джанет восхищенный взгляд, когда она опустилась в шезлонг напротив него.

– Да, все было замечательно. – Ее лицо оживилось. – Крейг так много знает!

– Да, он отлично знает город. Еще бы, он живет здесь уже четыре года, да и раньше часто приезжал, когда жива была его бабушка. – Тони взял газету, но даже не развернул ее. – Значит, дворец Топкапы тебя не разочаровал? Многие считают главное здание довольно унылым.

– Согласна, само здание не привлекает, – ответила она, – но сокровища внутри…

– Ты потеряла дар речи, да? – Тони улыбнулся. – Однажды я был во дворце с Крейгом и не мог его увести от каких-то древних горшков на кухне. Син… или Сан…

– Сун, – поправила Джанет, смеясь. – «Горшки»! У тебя нет души, Тони!

– Зато у Крейга души с избытком. Сколько он там стоял?

– Довольно долго… и я тоже. Крейг без ума от селадонов.

– Естественно. – Марк поднял голову от книги. – У него самого отличная коллекция.

– У Крейга? – Джанет воззрилась на брата. – Крейг собирает селадоны?

– Эту коллекцию начала собирать еще его бабушка. Я думаю, сейчас коллекция находится у него дома, в Англии.

А что? – Марк озадаченно смотрел на изменившееся лицо Джанет.

– Нет, ничего.

«Тебе надо найти мужа с уже готовой коллекцией…» Крейг шутил, конечно… но как странно это было сказано. Еще долго не могла она выбросить его слова из головы.

Они почти весь день провели на воздухе; пообедали здесь же, в саду, потом загорали. Воздух был напоен ароматами сада, на солнце было жарко; они с удовольствием расслабились. Все трое решили, что хорошо бы всегда вести такую праздную жизнь и не думать ни о какой работе. После обеда с пролива подул прохладный бриз, и им пришлось вернуться в дом. Тони и Марк сели играть в шахматы; Джанет даже не пыталась читать, потому что наперед знала, что не сможет сосредоточиться. Она просто сидела и размышляла о том, как хорошо прошел уик-энд. На нее снизошло глубокое умиротворение, его она приняла легко, не думая, откуда оно возникло.

Следующая неделя оказалась для Джанет едва ли не самой напряженной в жизни: одна учительница заболела, и ее класс поделили между Джанет и Гвен. Кроме того, в классе появился новый ученик, итальянский мальчик, он совсем не говорил по-английски. Она испробовала все средства, чтобы объяснить ему урок, но ничего не получилось – мальчику стало скучно, а у нее возникла новая проблема, которая настоятельно требовала решения. Потом двое детей начали капризничать, и скоро выяснилось, что они заболели гепатитом, широко распространенным в Стамбуле.

Короче говоря, уже посреди недели, она почувствовала, что устала от детей морально и физически. К четвергу она так вымоталась, что, войдя в учительскую, просто упала на стул.

– Вы что-то плохо выглядите, Джанет. Не заболели? – сочувственно спросила мисс Виккерс, преподавательница рисования, с которой можно было писать портрет типичной учительницы – длинные прямые волосы и очки в толстой роговой оправе. – Надеюсь, вы не заразились гепатитом?

– Я просто устала, вот и все. – Джанет откинулась на спинку стула и приложила руку ко лбу. Ей было трудно говорить.

– А тут еще эта жара, – вставила Гвен. – Я тоже чувствую себя выжатой. – Она подняла голову от тетрадей. – К тому же предстоит мрачная перспектива: посетить двух сердитых мамаш. Держу пари, ни одна не говорит по-английски.

– А что случилось? – Салли приготовила кофе и поставила его на стол в центре комнаты.

– Али испачкал лучшее платье Тины, а Семра потеряла медальон своей прабабушки.

Мисс Виккерс всплеснула руками.

– Зачем матери отпускают своих детей в школу в нарядной одежде, да еще с фамильными украшениями? Следует это запретить. Вы хорошо искали медальон?

– Мы весь класс перевернули. После ленча все только этим и занимались.

– Я тоже жду не дождусь, когда кончится эта неделя, – призналась Салли, наливая всем кофе. – Сколько осталось до летних каникул?

– Четыре недели, один день и семьдесят минут, – тут же выдала Гвен, и все, даже Джанет, засмеялись.

– Я готова пойти на каникулы хоть сейчас, – призналась она. – Дома я никогда так не уставала.

– Там вы учили малышей. – Мисс Виккерс вставила сигарету в длинный мундштук. – Учить старших школьников тоже нелегко, но надоедают они гораздо меньше.

• Предыдущая
• 7/39
• Следующая