НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11 - Биленкин Дмитрий Александрович - Страница 22

— Спокойной ночи, — сказал Павлыш.

— У вас с собой есть пища?

— Да. Я не голоден. Устал.

— Ухожу, — сказал юноша. — Эта работа порой утомляет. Хочется уехать на год-два отдохнуть, подытожить сделанное.

— Что вам мешает?

— Чувство ответственности. Не могу бросить долину на произвол судьбы. Каждый день чреват неожиданностями. Я — ментор, и мой долг находиться рядом. Никто, кроме меня, не знает в лицо каждого обитателя долины, не знает их привычек и наклонностей.

— Вы — подвижник.

— Да, — согласился юноша. И он был похож в этот момент на миссионера, готового пойти на плаху в еретическом диком государстве и гордого тем, что именно ему предоставлена такая возможность. — Как прекрасен будет тот день, я надеюсь дожить до него, когда смогу сказать уверенно: «Вы разумны, дети мои. Учитель вам больше не нужен…»

— Наступит ли он? — с сомнением заметил Павлыш.

Когда юноша растворился в воздухе, погасли экраны, отодвинулись роботы, и дверь, беззвучно скользнув в пазах, опустилась сверху, Павлыш почувствовал, что безумно хочет спать.

Павлыш аккуратно разложил свое снаряжение на полу рядом с ложем, оставил лишь нагубник. Во время сна, неловко повернувшись, выпустил его изо рта, но не заметил, — юноша, оказывается, приказал роботам повысить содержание кислорода в помещении.

Когда Павлыш проснулся, юноши еще не было. То ли он спит, то ли вызвали к начальству или на совещание, то ли сидит в своей лаборатории, думает, как избавиться от Павлыша и исправить неожиданные помехи, внесенные в продуманный эксперимент беспокойным землянином.

Зубы почистить было нечем, не было и воды для умывания.

Павлыш встал на голову, поболтал ногами, чтобы разогнать кровь в жилах. Роботы придвинулись ближе, включили приборы на пульте — видно, регистрировали необычную позу, полагали ее частью эксперимента. Позавтракал Павлыш не спеша, потому что надо было решить, то ли сразу, как придет копия юноши, уходить к кораблю (нельзя же громить чужую лабораторию, потому что ты по своим земным меркам решил судить чужую цивилизацию), то ли потянуть время, остаться еще на день, узнать побольше о жителях долины и заодно о миссионере, чтобы вернуться к спору с ним, имея в руках не только эмоции, но и факты.

Решив придерживаться второго варианта, Павлыш подошел к пульту и, дожевывая бутерброд, попытался разобраться, как включаются экраны обзора. Встревоженный робот подкатил поближе, но Павлыш успел нажать нужную кнопку.

Экран, глядевший в деревню, показал Павлышу, что уровень дождевой воды уже был вровень с полом хижин. Деревня и даль долины за ней были окутаны серебристым светом — поднявшееся высоко солнце пробивалось сквозь облака. Дождь кончался.

Второй экран, глядевший в сторону реки, также оказался окном в серебристый день, наверное, подобный последнему дню потопа, когда бог уже устал поливать мир водой, но еще не разогнал тучи.

С возвращением придется подождать.

Сидеть взаперти также не входило в планы Павлыша. Он доел бутерброд, выпил кофе, оделся. Оставалось защелкнуть забрало шлема, и можно покидать скучный храм. Юноша не появлялся.

В последующие полчаса Павлыш перезарядил камеры, детально ознакомился со своей тюрьмой, пытаясь найти способ связаться с лабораторией, поторопить или разбудить юношу. Решил было нажимать все кнопки подряд. Он занес уже ладонь над первым рядом кнопок, как движение на экране заставило руку замереть в воздухе.

Мерно шлепая по воде и грязи, к деревне приближались воины.

Старший семенил сзади, порой широко разевая рот, видно, приказывал, подгонял. Деревня молчала, никто не вышел навстречу, никто не выглянул из дверей.

Павлышу очень хотелось, чтобы воины прошли мимо дома Речки, куда-нибудь по своим делам, может, охотиться на мух, может, посмотреть, остались ли дети у Белой смерти. Но они остановились перед входом в хижину, где была истерзанная девушка, и Старший выступил вперед и что-то стал приказывать. Воины стояли, глядя перед собой, как и положено исполнительным воинам всех времен. Павлыш машинально протянул руку, нашел ручку настройки — изображение приблизилось.

Мать Речки выглянула наружу, потом она выползла из хижины, надеясь умилостивить Старшего. Тот коротко взмахнул рукой — воины подхватили женщину, оттащили ее подальше, И лишь тогда Старший осмелился войти в помещение в сопровождении двух; один воин спереди, другой — сзади.

Операция была проведена со знанием дела. В жестах Старшего видна была безнаказанность маленького деспота, впитавшего часть силы, стоявшей за его спиной.

Павлыш сказал роботу, неподвижно стоявшему рядом:

— Открой дверь.

Робот не шевельнулся.

Павлыш включил лингвиста, повторил приказание, но лингвист за вчерашний день не смог набрать информации — язык был ему не знаком.

— Черт вас всех побери! — выругался Павлыш, подбежал к двери и попытался найти механизм, управляющий ею. К сожалению, вечером он не посмотрел, что именно делали роботы, чтобы закрыть ее. От удара кулаком дверь глухо зазвенела, но не дрогнула.

Он вернулся к пульту. Придется сыграть роль невоспитанного слона в посудной лавке…

Старший выбрался из хижины задом наперед. Затем на свет вылетела старуха, та самая, что знала травы. Старуха распласталась в грязи, но ни один из воинов не пошевелился, чтобы подхватить ее. Затем два воина вытащили к ручью Речку.

Дальше ждать не было сил. Павлыш нажал сразу несколько кнопок. Пульт отозвался яростным мерцанием огоньков и мельканием стрелок. Робот попытался оттеснить Павлыша от приборов, но гость в сердцах оттолкнул робота, и тот, откатившись, врезался в своего напарника, спешившего на помощь.

Павлыш вносил все больший беспорядок в размеренный пульс приборов. Кто-то должен был его услышать! Кто-то должен был спохватиться, что в храме неладно.

Воины тащили Речку к тропе — может, к храму, может, к пещере Старшего.

— Идиоты! Мало вам того, что вчера с ней сделали!

Старший следовал сзади. Он был — сама судьба. Маленький Великий Дух. За спиной его из хижин люди выползали наружу, под дождь. Кто-то помог подняться старухе

Рядом, на втором экране, мелькнуло что-то черное.

Павлыш кинул взгляд туда. По реке, еле отличимая от плывущих стволов, неслась длинная долбленая лодка. Люди в ней казались вертикальными черточками. Лодка приближалась. Павлыш увеличит изображение, сам снова посмотрел на первый экран. Мать Речки метнулась к воинам, вцепилась в шерсть Старшему. Тот рванулся вперед, оскалился, присел, вроде испугался.

Старший крикнул что-то. Один из воинов обернулся и занес копье над женщиной.

Лодка разворачивалась, приближалась к обрыву, она шла прямо на камеру. Может, там Жало?

Женщина упала на тропинку, забилась в воде, лужа темнела от ее крови. Воины продолжали свой неторопливый шаг. Старший догнал их. Люди из хижин подходили к лежащей женщине. Молчали.

Лодка приближалась к обрыву.

— Что случилось, Павлыш? Вы решили разрушить лабораторию? Этого еще не хватало. Я готов проклясть день…

Павлыш выключил второй экран. Не хотел, чтобы юноша увидел лодку. Он надеялся, что на носу ее стоит Жало, погибший при наводнении, упрямый Жало.

— Они убили ее, — сказал Павлыш. — Посмотрите. Это тоже входит в эксперимент?

— Да, прискорбно, — сказал юноша. Он дал еще большее увеличение, но экран показывал лишь спины, сомкнувшиеся вокруг убитой женщины. Волосатые, согнутые спины.

— Как это случилось?

— Откройте дверь, — сказал Павлыш. — Они волокут Речку наверх. Старший берет власть в свои руки.

— Успокойтесь, — спокойно сказал юноша. — На ранних этапах развития общества власть вождя не безгранична.

— Вы сами уверяли меня, что контролируете всю жизнь долины. Может, Речка и в самом деле не устраивает вас, как нестабильный тип?

Павлыш увидел, что дверь поднимается кверху.

— Подождите здесь, — сказал юноша. — Я справлюсь без вас. Мы не имеем права подрывать авторитет Старшего. Он нам нужнее, чем половина жителей деревни.