Страх вратаря перед одиннадцатиметровым - Хандке Петер - Страница 6
- Предыдущая
- 6/20
- Следующая
Над музыкальным автоматом Блох заметил обломанные оленьи рога. Официантка объяснила, что это от оленя, который забрел на минное поле.
В кухне он слышал шум, который, когда он прислушался, оказался голосами. Официантка закричала через закрытую дверь. Хозяйка ответила из кухни. Так они переговаривались некоторое время. Потом, продолжая что-то говорить, вошла арендаторша. Блох с ней поздоровался.
Она села за его столик, но не рядом с ним, а напротив: руки под столом положила на колени. Через открытую дверь Блох слышал из кухни гудение холодильника. Девочка сидела у холодильника и ела бутерброд. Арендаторша смотрела на него, словно слишком долго с ним не виделась.
— Мы давно не виделись! — сказала она.
Блох сочинил какую-то историю, объясняющую его появление здесь. В открытую дверь он видел, в некотором отдалении, сидящую на кухне девочку. Арендаторша, положив руки на стол, поворачивала их ладонями вверх и вниз. Официантка принесла напиток, который он для нее заказал. Для какой «нее»? В опустевшей тем временем кухне загрохотал холодильник. Блох через дверь смотрел на яблочную кожуру, лежавшую там на кухонном столе. Под столом стояла миска, полная яблок; несколько яблок скатились и лежали на полу. На гвозде, вбитом в дверной косяк, висели рабочие штаны. Арендаторша передвинула пепельницу — теперь та стояла между ним и нею. Блох отставил бутылку, но она положила перед собой спичечную коробку и поставила рядом свой стакан. В конце концов Блох пододвинул к ним свой стакан и бутылку. Херта рассмеялась.
Вошла девочка и прислонилась сзади к стулу, на котором сидела мать. Тогда ее послали за дровами для кухонной плиты, но, открывая дверь одной рукой, она выронила всю охапку. Официантка подобрала дрова и унесла на кухню, а девочка опять прислонилась к стулу за спиной матери. Блоху представилось, что все это может быть использовано против него.
Кто-то постучал в окно, но тут же отошел. Сын здешнего землевладельца, сказала арендаторша. Потом мимо прошли дети, один мальчишка подскочил, прижался лицом к стеклу и сразу же убежал.
— Занятия в школе кончились! — сказала она.
И тут в пивной стало темно, потому что за окном остановился мебельный фургон.
— А вот и моя мебель! — сказала арендаторша.
Блох почувствовал облегчение, что может встать и помочь внести мебель.
При переноске дверка шкафа раскрылась. Блох закрыл ее ногой. Когда шкаф поставили в спальню, она опять раскрылась. Один из грузчиков дал Блоху ключ, и он запер шкаф. Но это не его мебель, сказал Блох. Постепенно, разговаривая, он начал упоминать и о себе. Арендаторша пригласила его обедать. Блох, который рассчитывал вообще у нее пожить, отказался. Но он еще придет вечером. Херта была в комнате, где поставили мебель, она что-то ответила, когда он уже выходил из трактира; во всяком случае, ему показалось, будто она его окликнула. Он вернулся в зал, но сквозь отворенные повсюду двери увидел на кухне лишь стоящую у плиты официантку, арендаторша в спальне вешала в шкаф одежду, а девочка в зале готовила за столом уроки. Выходя, он, видимо, принял за оклик шипение кипятка, выплеснувшегося на плиту.
Заглянуть в помещение таможни не удалось, хотя окно было распахнуто: в комнате было слишком темно. Но те, кто были внутри, Блоха, несомненно, заметили; он догадался об этом по тому, что, проходя мимо, задержал дыхание. Возможно ли, чтобы в комнате никого не было, хотя окно открыто настежь? Почему «хотя»? Возможно ли, чтобы в комнате никого не было, если окно открыто настежь? Блох оглянулся: даже пивную бутылку сняли с подоконника, чтобы удобнее было смотреть ему вслед. Он услышал звук, словно бутылка покатилась под диван. С другой стороны, маловероятно, чтобы в помещении таможни стоял диван. Только отойдя немного, он сообразил, что это включили в комнате радио. Блох возвращался в городок, следуя по кругу, который описывало шоссе. Раз он даже с облегчением побежал было, до того обозримо и просто расстилалась перед ним дорога, ведущая в городок.
Некоторое время он слонялся по улицам. В каком-то кафе, после того как хозяин включил музыкальный автомат, Блох запустил несколько пластинок, но, не дождавшись, пока они все проиграют, ушел; с улицы ему было слышно, как хозяин вытащил вилку из сети. На скамьях сидели школьники, дожидавшиеся автобуса.
Он остановился перед фруктовой палаткой, но на таком расстоянии, что торговка за ящиками с фруктами не могла с ним заговорить. Она смотрела на него и ждала, чтобы он подошел поближе. Ребенок, стоявший перед ним, что-то сказал, но торговка не ответила. Когда потом к палатке подошел жандарм — он встал достаточно близко, — она тотчас к нему обратилась.
В городке не было телефонов-автоматов, и Блох попытался позвонить приятелю с почты. Он ждал на скамье в переговорной, но разговора не дали. В это время дня линии перегружены. Блох обругал телефонистку и ушел.
Когда он, выйдя из городка, проходил мимо купальни, то увидел, что к нему приближаются два жандарма на велосипедах. В накидках! — подумал он. В самом деле, на жандармах, когда они перед ним затормозили, были накидки; а когда сошли с велосипедов, то даже не сняли с брюк зажимы. Опять Блоху показалось, будто он смотрит на музыкальную шкатулку: будто все это он уже однажды видел. Он продолжал держать ручку калитки, ведущей в купальню, хотя она и была заперта.
— Купальня закрыта, — сказал он.
Жандармы, обратившиеся к нему по-свойски, должно быть, все же имели в виду нечто совсем другое; во всяком случае, они нарочно запинались и как-то странно сминали такие слова, как «отпираться» и «показания ваши», у них это звучало как «отпирается» и «пока козы ньеваши»; и так же нарочно они оговаривались, произнося «сдать в срок» вместо «дать срок» и «побелить» вместо «обелить». Иначе какой смысл было жандармам рассказывать ему о козах крестьянина Ньеваши, которые, когда калитку однажды оставили отворенной, забрались в еще не открытую городскую купальню и, пока их не прогнали, все, вплоть до стен кафе, так изгадили, что купальню пришлось заново побелить и ее не удалось сдать в срок; и потому Блоху лучше оставить калитку в покое, она не отпирается, и идти дальше своей дорогой. И словно в насмешку жандармы, отъезжая, даже не отдали обычное приветствие, а лишь небрежно помахали рукой, что было, конечно, неспроста. Они не оглянулись через плечо. Чтобы показать, что ему нечего скрывать, Блох еще постоял у забора, заглядывая в пустую купальню. «Как в открытый шкаф, к которому подошел и хотел что-то взять», — подумал Блох. Но он уже не мог вспомнить, зачем ему понадобилось в купальню. Тем временем стемнело; таблички коммунальных домов на окраине осветились. Блох повернул обратно в город. Когда мимо него на вокзал пробежали две девушки, он их окликнул. Они на ходу обернулись и крикнули что-то в ответ. Блох проголодался. Он поел в гостинице; в соседней с рестораном комнате уже гудел телевизор. Позднее он со своим стаканом пошел туда и смотрел, пока все передачи не кончились и не появилась таблица. Затем попросил ключ и отправился к себе наверх. Уже в полусне ему послышалось, будто подъехала машина с погашенными фарами. И напрасно пытался понять, почему ему пришла на ум именно машина с погашенными фарами; тут-то он, вероятно, и уснул.
Блох проснулся от поднявшегося на улице грохота и лязга опрокидываемых в мусоровоз баков; но, когда выглянул в окно, понял, что это, скорей всего, захлопнулась дверца отъезжавшего автобуса и что чуть дальше на погрузочную платформу перед молокозаводом сгружали бидоны; здесь, в провинции, не было мусоровозов; опять начались недоразумения.
Вдруг Блох увидел в двери горничную, она несла стопку полотенец, а сверху на них лежал ручной фонарик; еще прежде, чем он двинулся с места, она выскочила в коридор. Лишь за дверью она извинилась, но Блох ее не понял, потому что сам что-то крикнул ей вдогонку. Он вышел за нею в коридор, но она уже была в соседней комнате; вернувшись к себе в номер, Блох демонстративно, на два оборота, запер дверь на ключ. Однако позднее он все-таки пошел за горничной — она была уже за несколько комнат — и объяснил, что вышло недоразумение. Служанка, кладя полотенце на полочку над умывальником, ответила: да, вышло недоразумение, по-видимому, она обозналась, издали, с конца коридора, спутала его с направлявшимся к лестнице водителем автобуса и, думая, что он уже спустился вниз, вошла к нему в номер. Блох, стоя в дверях, сказал, что он не то имел в виду. Но она как раз отвернула кран и потому переспросила. Блох ответил на это, что в комнатах уж слишком много шкафов, ларей и комодов. Горничная подтвердила: да, а вот персонала в гостинице маловато, что доказывает ее давешняя ошибка, которую можно объяснить только усталостью. Упомянув о шкафах, он не то хотел сказать, ответил Блох, просто в комнатах повернуться негде. Горничная спросила, что он имеет в виду. Блох не ответил. Она превратно истолковала его молчание, скомкав грязное полотенце, или, скорее, Блох истолковал комканье полотенца как ответ на его молчание. Полотенце она бросила в корзину; Блох опять промолчал, и это, как ему показалось, заставило ее раздвинуть занавески, так что он поспешно отступил в темный коридор.
- Предыдущая
- 6/20
- Следующая
